Феодальная раздробленность Киевской Руси. Образование самостоятельных гос. центров в XII-XIII веках. Глава XXXII. Русь в период феодальной раздробленности (XII — начало XIII в.)

Пути христианизации: мирные и воинствующие.

Мирные: княжеские указы, миссионерская деятельность, переводы священных книг, строительство церквей, храмов.

Воинствующий – военные походы князя. Мечом заставляли креститься.

Последствия принятия православия

Православие стало духовной основой для политического объединения русских земель.

Началось приобщение Руси к культуре античного мира – расцвет древнерусской культуры.

Расширение международных связей с европейскими странами

Всестороннее влияние церкви на русское общество - гуманность, отменяется кровная месть, значимость семьи (один муж-одна жена)

Древнерусская культура: 60-е годы 9 века – появление письменности.

Летописи, жития, поучительно-бытовая литература.

1136 год научный труд с вычислением дат.

Школы при монастырях. Высшее учебное заведение – Киевско-Печорский монастырь.

Вопрос экзамена. Проблемы политического и социального развития Киевской Руси 10-12 века.

В 10 веке сложились границы Киевского государства, которые внешне оставались неизменными до 13 века. Внутри государство делилось не по племенам, а по волостям – города с окрестными областями. Границы волостей в 10-12 веках не были устойчивы, менялись в результате усобиц, дележей между князьями. Публичную власть осуществлял великий киевский князь, ему номинально подчинялись владетели волостей. На киевский престол всегда назначался старший из Рюриковичей. После Владимира I в волостях появляются посадники – сыновья Рюриковичей. У князя киевского была боярская дума как совещательный орган управления, все крестьянство зависело от власти князя и бояр. Усиливается монархическая тенденция - монархическая власть у князей. Сохраняется высокая роль свободных общин в сельской местности и вечевых органов власти в городах. Городское вече решало вопросы войны и мира, объявляло созыв ополчения, порой имело право менять князей. Например, Галицко-Волынское княжество, Новгородская земля.

Проблемы социального развития.

10-12 века – феодальный строй.

Феодалы: 1) князь 2) бояре 3)духовенство.

Крестьяне: 1) свободные – смерды 2) полузависимые - закупы и рядовичи 3) зависимые – холопы

Часть земель по-прежнему принадлежала свободным общинникам, имевшим не только хозяйство, но и необходимые орудия труда.

Смерды – самая многочисленная по составу группа крестьянского населения. Часто притеснения со стороны бояр и князя, дружинников вели к разорению смердов и изменению их социального статуса. Смерды могли стать полузависимыми, стать рядовичами (разорившимися, малоимущими крестьянами, которые заключали договор – ряд – об условиях работы на феодала).

Купа – взять в долг зерно, скот, инвентарь для посева.

Закупы – общинники, крестьяне, которые брали в долг купу у боярина. Обязаны были нести различные повинности в пользу феодала - пахали землю, пасли скот – до полного возврата долга и процентов с него.

Если закуп не мог отдать долг, то становился зависимым от феодала. Часто вся семья становилась холопами.

Социальной проблемой для Киевской Руси является переход из свободного состояния в полузависимое вплоть до холопства.

ВЫУЧИТЬ. Закупы, рядовичи, вотчина, посадники, десятина.

вопрос экзамена. Феодальная раздробленность на Руси 12-13 века.

Феодальная раздробленность – политическая и экономическая децентрализация. Создание на территории одного государства независимых друг от друга самостоятельных княжеств, формально имевших общего правителя, единую религию – православие, единые законы «Русской правды».

Альтернатива общественного развития Удельной Руси

Энергичная и честолюбивая политика Владимиро-Суздальских князей привела к росту влияния Владимиро-Суздальского княжества на все русское государство.

Юрий Долгорукий, сын Владимира Мономаха, получил в свое правление Владимирское княжество. 1125-1157.

1147 Москва впервые появляется в летописях. Основатель – боярин Кучка.

Андрей Боголюбский, сын Юрия Долгорукого. 1157-1174. Столица перенесена из Ростова во Владимир, новое титулование правителя – царь и великий князь.

Расцвета Владимиро-Суздальское княжество достигло при Всеволоде Большое Гнездо. 1176-1212.

Окончательно установилась монархия.

Последствия раздробленности.

Положительные

Рост и усиление городов

Активное развитие ремесел

Заселение неосвоенных земель

Прокладывание дорог

Развитие внутренней торговли

Расцвет культурной жизни княжеств

Усиление местного аппарата самоуправления

Отрицательные

Продолжения процесса дробления земель и княжеств

Междоусобные войны

Слабая центральная власть

Уязвимость для внешних врагов

Церковь Спаса Нередицы. Поперечный разрез.





99. «Устюжское Благовещение». Икона конца 12 в. Москва, Третьяковская галерея.



95. Успение Богоматери. Икона 13 в. Москва, Третьяковская галерея.



94. Спас Нерукотворный. Икона конца 12 в. Москва, Третьяковская галерея.

Во второй половине 12 в. произошел окончательный распад Киевского государства. Возник ряд феодальных княжеств, оспаривавших друг у друга первенство. Прогрессивное значение этого периода заключается в росте ряда местных очагов культуры. Вместе с тем, несмотря на княжеские раздоры и постоянные междоусобные войны, народ живо ощущал свою общность.

Древнерусское искусство в ряде политических и культурных центров, где самостоятельно развивались живопись, архитектура, прикладное искусство, обладало многими общими чертами. Больше того, искусство отдельных областей подчас гораздо более ярко, чем это было в 11 в., утверждало единство художественной культуры. Не случайно именно во второй половине 12 в. возникло самое замечательное литературное произведение Древней Руси - «Слово о полку Игореве», в котором общерусские общественные, эстетические и нравственные идеалы выражены в глубоко поэтических формах.

Искусству Новгорода принадлежит одно из почетных мест в культуре Руси второй половины 12 - начала 13 в. Оно претерпело серьезные изменения после восстания 1136 г., в результате которого Новгород превратился в богатую и сильную республику во главе с Советом господ, состоявшим из наиболее именитых бояр и богатых купцов. Власть князя была ограничена: он не имел права владеть новгородскими землями и полностью зависел от веча. Немаловажную роль играли в Новгороде ремесленники, противостоявшие боярству; они существенно влияли на политику Новгорода, на его культуру и искусство. Со временем стала независимой новгородская церковь. Архиепископа избирали новгородцы из местного духовенства, и лишь для рукоположения он отправлялся к митрополиту в Киев. Своеобразие общественной жизни Новгорода определило демократичность его культуры и искусства.

Великолепным примером нового типа городского и монастырского храма служит храм Спаса Нередицы, построенный князем Ярославом Всеволодовичем (заложен в 1198 г., разрушен фашистами во время Великой Отечественной войны, в настоящее время полностью восстановлен). Его размеры были очень скромны по сравнению с княжескими постройками 11-начала 12 в.

Наружный вид этой четырехстолпной однокупольной церкви отличался большой простотой и вместе с тем особенной пластичностью, которая так привлекает в новгородском и псковском зодчестве, Гладкие светлые стены были лишь немного оживлены немногочисленными окнами и простыми лопатками, идущими от основания закомар. Несимметрично расположенные окна и неодинаковой высоты абсиды (средняя вдвое выше крайних) делали церковь очень живописной. По сравнению с храмами начала столетия она казалась приземистой, тяжелой, но ее образ отличался большой поэтичностью. Строгий, простой и суровый храм прекрасно сочетался со скупым равнинным пейзажем. В интерьере храма Спаса Нередицы боковые нефы не играли значительной роли, все сосредоточивалось в центре, в подкупольном помещении, которое было легко обозримо со всех сторон. Лестница на хоры проходила в толще стены: деревянные хоры стали маленькими и занимали пространство лишь против алтаря; в южной и северной их частях находились изолированные приделы. В отличие от соборов прошлого церковь, подобная храму Спаса Нередицы, предназначалась для ограниченного круга лиц, связанных семейными узами или общностью профессии.

В новгородской живописи того времени, так же как и в архитектуре, можно усмотреть решительный отказ от византийских канонов. Среди трех замечательных фресковых ансамблей второй половины 12 в. - церкви Благовещения в Аркажах (1189), церкви Георгия в Старой Ладоге (60-80-е гг. 12 в.) и Спаса Нередицы (1199) - особенно выделяются фрески последней. Они были уникальным памятником не только русской, но и мировой средневековой живописи по своим художественным достоинствам и по сохранности.

Храм был расписан сверху донизу. Все его стены, своды, столбы, как ковром, были покрыты изображениями. В иконографическом отношении система росписи несколько отличалась от более ранних росписей. Так в куполе вместо Христа Пантократора была помещена композиция «Вознесение Христа»; к Богоматери-оранте, изображенной в конхе алтаря, с двух сторон двигалась процессия святых и святых жен, возглавляемая Борисом и Глебом; в жертвеннике находились сцены жизни Иоакима и Анны, наконец, всю западную стену занимала огромная композиция «Страшный суд», которая отсутствует в Киевской Софии.

Художники, украшавшие храм Спаса Нередицы, не были строги в подчинении живописи архитектуре (это решительно отличает их от киевских мастеров 11 в.). Композиции здесь переходят с одной стены на другую, лишая стены и своды конструктивной определенности.

Однако единство росписи было достигнуто определенной системой: несмотря на некоторые отступления, отдельные циклы расположены в твердо установленных местах. Еще большее значение имеет образный строй росписи, единство стилистических приемов, общее колористическое решение. В композициях, отличающихся большой пластичностью и огромным духовным напряжением, новгородские художники трактовали по-своему византийские иконографические схемы. Они не только вводили в традиционные сюжеты различные бытовые детали, но и изменяли самый характер евангельских и библейских сцен.

Если художник писал святого, то прежде всего он стремился передать духовную силу, не ведающую сомнений, исступленную и грозную. В «Крещении Христа» он обратил особенное внимание на характерные детали, которые сообщили сцене большую жизненную достоверность и в то же время дали возможность сосредоточить все внимание на изображении крещения. Весьма показательно в этом отношении и изображение Страшного суда. Хотя новгородский мастер не представлял Страшный суд конечным торжеством справедливости и добра, как это сделал впоследствии Андрей Рублев, но не проявлял и такого интереса к идее возмездия, как скульпторы средневекового Запада. Внимание автора нередицкой росписи прежде всего привлекала обстановка Страшного суда и его главные участники.

Большой духовной силы достигли новгородские мастера и в традиционном образе святителя, «отца церкви», который как бы непосредственно обращен к зрителю. По сравнению с ним образы мозаик и фресок Киевской Софии в гораздо большей степени кажутся отстраненными от мира, от окружающей жизни.

Фрески Нередицы указывают на существование в Новгороде вполне сформировавшейся живописной школы. Но в ее рамках существовало несколько направлений, о чем говорят росписи церкви Георгия в Старой Ладоге и особенно Аркажского храма, многие образы и композиции которых отличаются изысканностью и тонкостью исполнения, благородством и величавостью. Мастера, работавшие в этих храмах, были в гораздо большей степени, чем авторы нередицких фресок, связаны с традициями византийской живописи 12 в.

Существование двух направлений в новгородской живописи подтверждают и иконы 12-13 столетий. В иконописи новгородские мастера достигли выдающихся успехов. Особенно замечательны большие монументальные иконы, на которых лежит отпечаток тонкого вкуса и мастерства. Они свидетельствуют о связях с художественной культурой Византии 11 -12 вв.

Икона «Устюжское Благовещение» (конец 12 в.) дает прекрасное представление о поисках монументального стиля. Свободно, но с тончайшим расчетом очерчивает художник замкнутый силуэт фигуры Богоматери, указывающей правой рукой на входящего в ее лоно младенца Христа, и более сложный, несколько разорванный силуэт архангела. Однако этот контраст не нарушает целостности. Единый ритм плавных, круглящихся линий, сдержанный и строгий колорит, построенный на темно-желтых, синих и вишневых тонах,- все создает торжественное настроение. Лицо Богоматери с маленьким изящным ртом, прямым носом и огромными глазами под чуть сведенными бровями полно внутренней сосредоточенности и затаенной грусти. В лице ангела больше твердости, но и оно выражает беспокойство и глубоко скрытую печаль. В «Устюжском Благовещении» видны настойчивые и более успешные, чем во фресковой живописи, поиски психологической выразительности. Образ Христа в иконе «Спас Нерукотворный» (конец 12 в.) исполнен большой внутренней силы. Взгляд огромных глаз, направленный чуть в сторону, нарушает строгую симметрию лица и делает его более живым и глубоко одухотворенным. В какой-то мере этот образ сродни непреклонным и грозным святым Нередицы, однако духовная мощь и глубина выражены здесь с иным, более облагороженным оттенком. Черты Христа строги и изящны, переходы от света к тени в лице очень тонки, волосы отделаны тонкими золотыми нитями. На оборотной стороне иконы находится изображение ангелов, поклоняющихся голгофскому кресту. Живописная манера здесь более свободна, композиция динамичнее, краски ярче.

Возвышенный эмоциональный строй отличает икону «Успение Богоматери» (13 в.); чувство скорби передано очень сдержанно, художественный образ полон большого этического содержания.

«Голова Архангела» (икона конца 12 в.) заметно отличается от «Спаса». Как и в ангеле из «Устюжского Благовещения», лицо архангела полно грусти и душевной теплоты, но чувства эти выражены с предельным лаконизмом и тактом: голова, украшенная шапкой каштановых волос, в которые вплетены золотые нити, чуть склонена к правому плечу, огромные глаза внимательны и печальны. Колорит иконы не ярок, сочетание немногих - коричневых, красных, оливковых, зеленых - красок отличается удивительной гармоничностью.

Разнообразие эмоциональной выразительности новгородской иконописи заметно при сопоставлении названных произведений с иконой «Николай Чудотворец» из Московского Новодевичьего монастыря (начало 13 в.). Эта икона говорит о том, что в этических идеалах новгородцев находил себе место не только сильный духом подвижник, аскет, но и мудрец, добрый к людям, понимающий их земные стремления, прощающий их грехи.

Естественно, что новгородцам - путешественникам, смелым торговцам и воинам - особенно близок был образ святого Георгия. В виде юного витязя на белом коне изображен он в церкви Георгия в Старой Ладоге. Новгородскому письму принадлежит образ Георгия в воинских доспехах, с копьем в руке (икона 12 в.). Колорит этой иконы, более яркий и звучный, чем в упомянутых выше произведениях, соответствует молодости, красоте и силе воина.

Ни в Византии, ни на Западе не было в то время икон, подобных новгородским. Эти великолепные произведения живописи с их возвышенными образами, с их монументальностью, достигнутой с помощью плавного, музыкально-выразительного линейного ритма и тончайшего сочетания интенсивных, хотя и немного сумрачных красок, говорят об эстетических идеалах не только новгородцев, но и всей русской культуры.

Другое направление в новгородской иконописи представляет хранящаяся в Русском музее икона, изображающая Иоанна Лествичника, Георгия и Власия (13 в.). В ней есть много общего с фресками Нередицы. Иоанн, которого новгородский мастер именует «Еваном», так же прямолинеен, как и «отцы церкви» Нередицы, однако менее неприступен. И впечатление это возникает благодаря тому, что образ его очень упрощен, в нем не чувствуется той мощной живописной лепки форм, которая сообщает образам Нередицы необыкновенную значительность. Упрощение сказывается и в колорите. Плотный и яркий киноварный фон иконы не имеет ничего общего с мерцающим золотым или серебряным фоном икон первой группы и в большой степени способствует впечатлению осязательности, конкретности изображения.

Направление в новгородской живописи, представленное этой иконой, успешно развивалось в 13 и 14 вв.; из него вышел ряд произведений, покоряющих своей непосредственностью и наивной поэтичностью. Среди них выделяются изображения на царских вратах из села Кривого (13 в., Третьяковская галерея) и житийная икона св. Георгия (начало 14 в., Русский музей).

Во второй половине 12 в. самым могущественным на Руси стало Владимиро-Суздальское княжество. Его князья, опираясь на торговцев и ремесленников, на дружинников и мелких земельных собственников, стремились ограничить влияние крупного боярства и боролись за единую княжескую власть.

Притязания владимирско-суздальских князей на первенствующее положение на Руси и их действительное могущество были одной из причин интенсивного архитектурного строительства. Естественным было обращение к традициям киевского зодчества, в котором ярко выражена, идея сильной княжеской власти. Однако во Владимиро-Суздальском княжестве были созданы самобытные, отличающиеся от киевских типы храмов - центральный городской собор и более скромная домашняя церковь для князя и его близких. Владимиро-суздальское зодчество выделяется также обилием скульптурного рельефа. Связанный, возможно, с искусством Галицко-Волынского княжества, скульптурный декор владимиро-суздальских памятников отличается яркой оригинальностью и своими корнями уходит в древнейшие слои народного искусства.

При князе Юрии Долгоруком были сооружены церковь Бориса и Глеба в Кидекше (1152) и Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском (1152).

Обе церкви очень просты в плане: это четырехстолпные однокупольные сооружения с тремя сильно выступающими полуцилиндрами абсид. Четкость основных объемов особенно ощущается в Спасо-Преображенском соборе, суровом и строгом. Несмотря на легкость обозрения отдельных объемов - грузных абсид, гладких, ничем не украшенных и лишь прорезанных вытянутыми вверх окнами стен фасадов и могучего барабана, увенчанного шлемовидным куполом, весь храм, напоминающий вросший в землю куб, отличается необыкновенной цельностью. Впечатление нерасторжимости отдельных частей усиливается материалом и техникой его обработки. Собор сложен из идеально подогнанных друг к другу квадров белого камня, что делает его еще более монолитным.

РЕФЕРАТ

РУСЬ В ПЕРИОД ФЕОДАЛЬНОЙ РАЗДРОБЛЕННОСТИ ( XII - XIII вв.)

ПЛАН.

ПРИЧИНЫ И СУЩНОСТЬ

1. Причины.

1.1. Смена раннефеодальной монархии

1.2. Разделение труда.

1.3. Усиление политической власти местных князей и бояр.

1.4. Первые усобицы.

1.5. Русь в середине XI в.

1.6. Усобицы конца XI в.

2. Сущность.

2.1. Ослабление страны накануне монголо-татарского нашествия.

2.2. Распад единой державы.

СОЦИАЛЬНО - ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ.

1. Сельское хозяйство.

1.1. Общая характеристика.

1.2. Преимущества вотчин.

1.3. Феодальное землевладение.

1.4. Закабаление крестьян.

1.5. Эксплуатация крестьян.

2. Город и ремесло в XII - XIII вв.

2.1. Складывание рыночных связей.

2.2. Городское население.

2.3. Объединения.

2.4. Торгово-ремесленная знать.

2.5. Вечевые собрания.

ГОСУДАРСТВЕННО - ПОЛИТИЧЕСУИЙ СТРОЙ И УПРАВЛЕНИЕ.

1. Власть князя.

1.1. Княжеская власть.

1.2. Политические центры.

1.3. Общерусские съезды.

2. Вассалы и сюзерены.

2.1. Схема управления в мелких княжествах.

2.2. Бояре.

2.3. Роль духовенства в управлении княжеством.

РУССКИЕ ЗЕМЛИ И КНЯЖЕСТВА В XII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIII в.

1. Владимиро-Суздальское княжество.

1.1. Расширение границ.

1.2. Город.

1.3. Защищенность городов от врагов.

1.4. Коренное население.

1.5. Условия для развития промысла, ремесла, торговли, земледелия, скотоводства.

1.6. Княжеское и боярское землевладение.

1.7. Особенности.

1.8. Политическое устройство.

1.9. Основные события политической жизни.

1.10.Расцвет княжества.

1.11.Распад.

2. Галицко-Волынское княжество.

2.1. Границы.

2.2. Города.

2.3. Население.

2.4. Торговые пути.

2.5. Условия для развития земледелия, скотоводства, феодальных отношений, ремесла.

2.6. Политическая жизнь.

2.7. Основа восстановления княжеской власти.

2.8. Утверждение Даниила Романовича.

3. Новгородская феодальная республика.

3.1. Границы.

3.2. Пятины.

3.3. Сотни и погосты.

3.4. Пригороды.

3.5. Население.

3.6. Условия для развития промысла, торговли, ремесла, добычи железной руды.

3.7. Особенности общественно - экономического развития.

3.9. Ремесленные и купеческие объединения.

3.10.Колонизация.

3.11.политический строй.

4. Киевское княжество.

4.1. Утрата общерусского значения.

4.2. Киев - арена военных действий.

5. Черниговское и Смоленское княжества.

5.1. Выделение Черниговской земли.

5.2. Борьба за Киев.

6. Полоцкая - Минская земля.

6.1. Обособление от Киева.

6.2. Дробление Полоцко-Минской земли.

ВЫВОД.

ВСТУПЛЕНИЕ.

Феодальная раздробленность на Руси явилась закономерным итогом экономического и политического развития раннефеодального общества.

Складывание в Древнерусском государстве крупного землевладения - вотчин - в условиях господства натурального хозяйства неизбежно делало их вполне самостоятельными производственными комплексами, экономические связи которых ограничивались ближайшей округой.

Формирующийся класс феодальных землевладельцев стремился к установлению различных форм экономической и юридической зависимости земледельческого населения. Но в XI - XII вв. имевшиеся классовые антагонизмы носили в основном локальный характер; для разрешения вполне хватало сил местных властей, и они не требовали общегосударственного вмешательства. Данные условия делали крупных землевладельцев - бояр-вотчинников почти полностью экономически и социально независимыми от центральной власти.

Местное боярство не видело необходимости делиться своими доходами с великим киевским князем и активно поддерживало в борьбе за экономическую и политическую самостоятельность властителей отдельных княжеств.

Внешне распад Киевской Руси выглядел как раздел территории Киевской Руси между различными членами разорившейся княжеской семьи. По сложившейся традиции местные престолы занимали, как правило, только потомки дома Рюрика.

Процесс наступления феодальной раздробленности был объективно неизбежен. Он дал возможность более прочному утверждению на Руси развивающейся системы феодальных отношений. С этой точки зрения можно говорить об исторической прогрессивности этого этапа русской истории, в рамках развития экономики и культуры.

Источники.

Важнейшими источниками по истории средневековой Руси по-прежнему остаются летописи. С конца XII в. их круг значительно расширяется. С развитием отдельных земель и княжеств распространяется областное летописание.

Крупнейший корпус источников составляют актовые материалы - грамоты, писавшиеся по самым различным поводам. Грамоты бывали жалованными, вкладными, рядными, купчими, духовными, перемирными, уставными, и др., в зависимости от назначения. С развитием феодально-поместной системы увеличивается число текущей делопроизводственной документации (писцовые, дозорные, разрядные, родословные книги, отписки, челобитные, памяти, судные списки). Актовые и делопроизводственные материалы являются ценными источниками по социально- экономической истории России.

Причины и сущность

1. Причины

Феодальная раздробленность новая форма гос. политической организации

Со второй трети XII-века на Руси начался длившийся до конца XV-века период феодальной раздробленности, через который прошли все страны Европы и Азии. Феодальная раздробленность как новая форма государственной политической организации, сменившая раннефеодальную Киевскую монархию, соответствовала развитому феодальному обществу.

1.1 Смена раннефеодальной монархии

Феодальные республики не случайно сложились в рамках бывших племенных союзов, этническая и областная устойчивость которых поддерживалась природными рубежами и культурными традициями.

1.2. Разделение труда

В результате развития производительных сил и общественного разделения труда старые плем. центры и новые города превратились в экономические и политические центры. С "окняжением" и "обояриванием" общинных земель в систему феодальной зависимости вовлеклись крестьяне. Старая родоплеменная знать превратилась в земских бояр и образовала вместе с другими категориями феодалов корпорации земельных собственников.

1.3. Усиление политической власти местных князей и бояр

В пределах небольших государств-княжеств феодалы могли эффективно защищать свои интересы, с которыми мало считались в Киеве. Подбирая и закрепляя за своими "столами" подходящих князей, местная знать заставляла их отказаться от взгляда на"столы" как на временное для них кормление.

1.4. Первые усобицы

После смерти Владимира Святославовича в 1015 г. началась длительная война между его многочисленными сыновьями, управлявшими отдельными частями Руси. Зачинщиком усобицы был Святополк Окаянный, убивший своих братьев Бориса и Глеба. В междоусобных войнах князья - братья приводили на Русь то печенегов, то поляков, то наемные отряды варягов. В конце концов победителем оказался Ярослав Мудрый деливший Русь (по Днепр) с братом Мстиславом Тмутараканским с 1024 по 1036 г., а затем после смерти Мстислава ставший "самовластцем".

1.5. Русь в середине XI в.

После смерти Ярослава Мудрого в 1054 г. на Руси оказалось значительное число сыновей, родных и двоюродных племянников великого князя. У каждого из них была та или иная "отчина", свой домен, и каждый в меру своих сил стремился увеличить домен или обменять его на более богатый. Это создавало напряженное положение во всех княжеских центрах и в самом Киеве. Исследователи иногда называют время после смерти Ярослава временем феодальной раздробленности, но это нельзя признать правильным, так как настоящая феодальная раздробленность наступает тогда, когда кристаллизируются отдельные земли, вырастают большие города, возглавляющие эти земли, когда в каждом суверенном княжестве закрепляется своя княжеская династия. Все это появилось на Руси только после 1132 г., а во второй половине XI в. все было переменчиво, непрочно и неустойчиво. Княжеские усобицы разоряли народ и дружину, расшатывали русскую государственность, но не вводили никакой новой политической формы.

1.6. Усобицы конца XI в

В последней четверти XI в. в сложных условиях внутреннего кризиса и постоянной угрозы внешней опасности со стороны половецких ханов княжеские усобицы приобретали характер всенародного бедствия. Объектом раздоров стал великокняжеский престол: Святослав Ярославич выгнал из Киева своего старшего брата Изяслава, "положив начало изгнанию братьев".

Особенно страшны стали усобицы после того, как сын Святослава Олег вошел в союзные отношения с половцами и неоднократно приводил половецкие орды на Русь для своекорыстного решения между княжеских свар.

Врагом Олега был молодой Владимир Всеволодович Мономах, княживший в пограничном Переславле.

Мономаху удалось собрать княжеский съезд в Любече в 1097 г., задача которого состояла в том, чтобы закрепить "отчины" за князьями, осудить зачинщика усобиц Олега и по возможности устранить будущие усобицы, чтобы едиными силами противостоять половцам. Однако князья были бессильны установить порядок не только во всей Русской земле, но даже внутри своего княжеского круга родных и двоюродных братьев и племянников. Сразу же после съезда в Любече вспыхнула новая усобица, длившаяся несколько лет. Единственной силой, которая в тех условиях могла реально приостановить коловращение князей и княжеские свары,- это боярство - основной состав молодого и прогрессивного тогда феодального класса. Боярская программа в конце XI и начале XII в. состояла в ограничении княжеского произвола и бесчинств княжеских чиновников, в ликвидации усобиц и в общей обороне Руси от половцев. Совпадая в этих пунктах с устремлениями горожан, эта программа отражала общенародные интересы и была, безусловно, прогрессивной.

Раздробленность стала результатом взаимодействия целого комплекса факторов.

В отечественной историографии разделение относительно единой Древней Руси на ряд самостоятельных государств долгое время объясняли развитием феодальных отношений, укреплением феодальных вотчин и утверждением натурального хозяйства, которое, препятствуя установлению экономических связей, и приводило к политической обособленности. Отмечалось и влияние классовой борьбы, требовавшей совершенствования и укрепления аппарата власти на местах. Это якобы также подталкивало к «боярскому сепаратизму» и отделению земель, так как местное боярство, окрепну в, больше не нуждалось во власти и поддержке киевского князя. Однако такая трактовка причин раздробленности, основанная на формационном подходе, представляется односторонней и, главное, не находит своего подтверждения в источниках, свидетельствующих о слабом развитии феодальной собственности в XII в..

1.1. Формирование местных княжеских династий. Перерастание родового владения Рюриковичей в семейные владения отдельных ветвей рода приводило к оседанию князей на определенных территориях (будущих уделах). Князь теперь думал не о получении более престижного и доходного стола, а о закреплении за собой собственного владения. (Данная тенденция юридически была закреплена решением Любечского съезда князей) Этому же способствовало нарастание междоусобиц, стремление князей укрепить и расширить свои владения, порой за счет соседей.

1.2. Укрепление местного боярства. Происходит складывание боярских региональных группировок, вызванное, в свою очередь, как успехами земледелия (распространение пашенного земледелия, появление трехполья увеличивало производство избыточного продукта, боярские вотчины превращались в важный источник дохода), так и ростом численности дружины и ее страсти к богатству. В былые времена дружина мечтала о походах и добыче, ныне вместе с князем она «оседала» на земле, становясь или его опорой, или, наоборот, стремясь подчинить его своей воле. Но в любом случае боярство и местного князя объединяла тяга к самостоятельности, желание выйти из‑под опеки киевского князя, прекратить выплату в его адрес дани со своих территорий.

1.3. Развитие ремесла и торговли приводило к росту и укреплению городов, которые превращались в центры отдельных территорий. Кроме того, они играли роль своеобразных «коллективных замков» для местного боярства. В них сосредоточивалась и местная княжеская администрация. Городское население начинало тяготиться необходимостью выплаты дани и отстаивания интересов далекого ему киевского князя. Защиту же от набегов кочевников и соседей теперь обеспечивали местные княжеские дружины.

1.4. Изменились положение и роль самого Киева. С потерей значения торгового пути «из варяг в греки» в XII в. ослабевала экономическая основа единства, сокращалось поступление торговых пошлин, что подрывало экономическое могущество киевского князя. Главным источником богатств становилась пахотная земля, в ее поисках дружины со своими князьями и устремлялись на окраины. Кроме того, киевскую землю покидало и трудовое население, спасавшееся от постоянных междоусобиц, вызванных борьбой за киевский «стол», а также набегов половцев. Естественно, этот «исход» ослаблял позиции киевских князей, получавших все меньше и меньше налогов, недосчитывавшихся «воев».

1.5. Половецкие набеги прекратились. Русские князья и половцы заключали браки. Половецкая опасность практически исчезла, что ослабляло стремление русских к объединению военных сил.

1.6. Духовной предпосылкой разделения стало формирование представления о божественном происхождении княжеской власти князя, что укрепляло ее. Население отдельных земель хотело обрести собственного князя, оказаться «под рукой», так как оно наделяло его сверхъестественными силами, видело в нем гаранта безопасности и благоденствия данной территории.

2. Начало периода раздробленности и его общая характеристика

2.1. Начало разделения. Центробежные тенденции в Древней Руси стали проявляться еще в эпоху правления Ярославичей и, постепенно нарастая, вылились в конце XI в. в княжеские междоусобицы. Стремление князей, с одной стороны, их преодолеть, а с другой - закрепиться в своих землях привело после Любечского съезда к установлению нового принципа организации власти и превращению Русской земли из владения рода Рюриковичей в совокупность самостоятельных «отчин», наследственных владений отдельных ветвей княжеского дома.

2.2. Однако в начале XII в. разделение страны было приостановлено под воздействием ряда причин, прежде всего -

. Личных качеств Владимира Мономаха (1113-1125) и его активной деятельности на киевском престоле. Он пользовался огромным авторитетом как благодаря своей родственной связи с византийским императором Константином Мономахом, чьим внуком по материнской линии он являлся, так и организации успешных походов против половцев. Став великим князем в 60 лет, Владимир поражал современников широкой образованностью, литературными талантами и особенно своим «смердолюбием». Гибкий, волевой правитель, прибегая то к силе, то к мирным переговорам, сумел восстановить единство Древней Руси.

Его сыну Мстиславу Великому (1125-1132) удалось продолжить политику отца и сохранить достигнутое. Но сразу же после смерти великого князя киевского «раздрашася вся Русская земля», начинается цепная реакция разделения, приведшая к появлению на месте единой Руси ряда практически независимых государств‑княжеств.

2.3. Характер новых государственных образований. Во второй трети XII в. возникло около 15 независимых государств (Киевское, Черниговское, Переяславское, Рязанское, Ростово‑Суздальское, Смоленское, Галицкое, Владимиро‑Волынское, Полоцкое, Туровское и другие княжества, а также Новгородская земля), продолжавших дробиться дальше, но целостность Русской земли в определенной степени сохранилась. Связи между русскими землями поддерживались благодаря общей вере, языку, действию общих законов, зафиксированных Пространной Правдой. В народном сознании не исчезала идея единства, особенно ярко проявлявшаяся во времена междоусобиц и других бедствий, выпадавших на долю Руси. Сформировалось двойственное самосознание, при котором русские люди считали своей Отчизной и Русскую землю, и одновременно Рязанское, Полоцкое или Ростово‑Суздальское княжество. Правда, региональная составляющая в таком самосознании постепенно усиливалась, что способствовало углублению раздробленности.

Некоторые историки считают, что произошел не полный распад Древнерусского государства, а его трансформация в федерацию княжеств во главе с великим князем киевским. Но его власть была номинальной, а за сам киевский стол начинается борьба наиболее могущественных князей отдельных земель, приведшая к опустошению Киевской земли и потери ею былого значения. Уже через некоторое время стол великого князя киевского потерял свою привлекательность для местных князей, сосредоточившихся на расширении собственных владений.

3. Владимиро‑Суздальская земля

3.1. Природные условия и колонизация. История Северо‑Восточной Руси, расположенной в бассейне Оки и верхнем течении Волги, вызывает особенный интерес потому, что именно эта земля позже стала ядром нового Российского государства. Значительную часть ее территории занимали леса, почвы были подзолистые, малоплодородные, за исключением так называемых ополий, огромных полян на окраине лесов в районе Ростова, Переяславля‑Залесского и Суздаля, с относительно мощным черноземным слоем. Здесь развивалось пашенное земледелие, появились монастырские и боярские вотчины.

На северо‑востоке, который сравнительно поздно подвергся славянской колонизации (с X в.), наряду со старыми городами (Ростов, Суздаль) появлялись новые: Владимир‑на‑Клязьме, Переяславль‑Залесский, Галич. Под 1147 г. в летописи впервые была упомянута Москва. Переселенцы с юга и северо‑запада Руси - земледельцы и ремесленники - приносили с собой не только передовые приемы хозяйствования, но и географические названия. Торговые пути простирались через Новгородские земли на запад и через Волжскую Булгарию на восток и юго‑восток.

3.2. Приобретение независимости. Ростово‑Суздальская земля вышла из‑под власти Киева в 30‑х гг. XII в. при младшем сыне Владимира Мономаха Юрии, получившем прозвище Долгорукий за стремление править в Киеве и вмешиваться в дела соседних княжеств. Центр своей земли он перенес из Ростова в Суздаль. Юрий еще стремился занять киевский стол и, опираясь на поддержку своего боярства и союз с Галицким княжеством, после нескольких попыток все же «сел на киевский стол» в 1155 г .

3.3. Политическое развитие. Однако его правление оказалось недолгим, в 1157 г. он умер (по одной из версий был отравлен киевлянами, недовольными его правлением), а пришедшие с ним суздальцы были перебиты.

. Перенесение центра во Владимир . Власть на северо‑востоке перешла к сыну Юрия Андрею Боголюбскому (1157-1174), который еще при жизни отца без его ведома покинул предназначенный ему Вышгород на юге Руси и вернулся в Суздальскую землю. (При этом князь взял с собой считавшуюся чудотворной икону Божией Матери, повелев поставить ее во Владимире‑на‑Клязьме. Со временем эта икона Владимирской Божией Матери стала одной из главных святынь Русской земли). Он перенес столицу во Владимир, до того считавшийся «пригородом» старых городов.

. Укрепление княжеской власти. Перенос столицы был вызван стремлением Андрея к самовластию и желанием избежать влияния старого ростово‑суздальского боярства. Владимир же не имел сложившейся боярской группировки и собственного веча, ограничивавшего власть князя.

Проявлением новых тенденций стало и превращение дружинников из советников и соратников князя в его подданных, получавших за свою службу земельные владения. Однако верховная собственность на землю сохранялась за князем, который ею полностью распоряжался. Так складывалась связь власти и собственности, присущая восточной цивилизации. В то же время реальная власть‑собственность князя сочеталась с традиционными представлениями земледельцев о том, что «земля Божия» принадлежит на деле тому, кто ее обрабатывает. Эти представления только усиливали власть князя - наместника Бога на земле, а следовательно, обосновывали его права на землю. Кроме того, князь на Руси воспринимался как защитник земли от социальных и природных бедствий, иноземцев, заступник перед Господом.

. Главная цель правления Андрея Боголюбского - развитие собственного княжества. После захвата и разорения Киева в 1169 г. владимиро‑суздальским войском и союзными половцами Андрей остался во Владимире, продолжая политику укрепления собственного княжества. Чтобы возвысить Владимир и создать из него не только политический, но и религиозный центр, князь попытался, правда неудачно, учредить собственную митрополичью кафедру, равную Киевской. О стремлении князя превратить Владимир в новый центр всех русских земель свидетельствует и строительство Успенского собора, «Золотых ворот» - величественных сооружений «столичного» уровня. Андрею удалось несколько расширить территорию княжества, которому платили дань даже волжские булгары.

. Переворот 1174 г. и новые усобицы. Стремление к самовластию, репрессии против некоторых бояр и ряд военных неудач привели к тому, что приближенные Андрея в 1174 г. организовали заговор и убили князя в его замке Боголюбово. Вслед за этим по всему княжеству прокатились волнения.

После смерти Андрея старшие дружинники Юрия Долгорукого - бояре старых городов - предложили престол Ростиславичам, племянникам убитого князя, но владимирцы выдвинули его сводных младших братьев - Михалко и Всеволода. После кровопролитной усобицы победу одержали братья.

. Всеволод Большое Гнездо (1176-1212), сменивший рано умершего брата Михалко, проводил более взвешенную политику, чем Андрей, что и позволило значительно укрепить Владимирское княжество и власть самого князя. Он расширил свои владения, усилил дружину, подчинил своему влиянию Новгород и Рязань, предпринял новый поход на Волжскую Булгарию. В итоге в Северо‑Восточной Руси укрепилась власть великого князя. Владимиро‑Суздальское княжество стало одним из самых могущественных среди других русских земель.

Но центробежные процессы развивались. После смерти Всеволода вновь начались междоусобицы, ослабившие княжество. В результате борьбы Всеволодовичей к власти пришел его сын Юрий (1218-1238), ставший последним правителем независимого Владимиро‑Суздальского княжества и погибший в трагическую годину монгольского нашествия.

4. Новгородская земля

4.1. Природные условия. Владения Новгорода простирались от Финского залива до Урала и от Северного Ледовитого океана до верховьев Волги. Географическое положение, суровые природные условия, смешанный этнический состав населения наряду с рядом исторических особенностей определяли специфику хозяйственной жизни, социальной структуры и политической организации Северо‑Западной земли. Так, бедные почвы и холодный климат были причиной того, что новгородцы периодически испытывали недостаток хлеба. Это экономически и политически привязывало Новгород к Владимирской земле, откуда, в основном, и поставлялось зерно.

4.2. Социально‑экономические особенности.

Удобное географическое положение превращало Новгород в крупнейший торговый центр, поставлявший европейским странам пушнину, мед, кожи, продукты морского промысла. Торговлю организовывало купечество, но саму продукцию оно получало из боярских промысловых сел.

Бояре контролировали и высоко развитое ремесленное производство. Новгородское боярство происходило не из верхов княжеской дружины, как в других русских землях, а из местной племенной знати и сформировалось как наследственная аристократия в до‑княжеский период. Оказав помощь Ярославу Мудрому в его борьбе за киевский престол, новгородское боярство получило ряд привилегий, что еще более укрепило его позиции и позволило постепенно где захватить, а где скупить общинные земли.

4.3. Политическая система.

В Новгороде так и не появилась своя собственная княжеская династия. Новгород, чьи князья в IX в. подчинили Киев, оставался доменом - наследственным владением киевских князей, которые посылали туда своих наместников, чаще всего - старших сыновей, которые позже включались в борьбу за киевский стол.

. Высший орган власти и характер политического строя. В городе даже в эпоху господства Киева не затухала деятельность народного собрания - веча. После изгнания в 1136 г. князя Всеволода Мстиславича новгородцы добились полной независимости, а вече фактически превратилось в высший орган власти.

У историков нет единого мнения как о сущности политического строя Новгорода, так и о составе веча.

Долгое время считалось, что на вече были представлены все свободные мужи, что давало основание характеризовать политический строй Новгорода как демократическую республику. Одно время преобладала точка зрения, что вече являлось собранием 300 представителей боярских родов, избираемых местными собраниями (на «уличанских» и «кончайских» вечах), что позволяло сделать вывод об «аристократическом характере этой республики». В советской исторической науке получила распространение точка зрения, воспринятая у историков XIX в., о «Новгородской боярской республике», управлявшейся аристократией через «несознательное» демократическое вече.

Действительно, Совет господ, состоявший из верхушки боярства, тщательно подготавливал вечевые собрания и, подкупая голоса «молодших людей», предопределял итоги выборов и исход голосования по важнейшим вопросам. Вот почему высшие должностные лица Новгорода избирались из этого узкого круга «лучших людей». Таким образом, новгородское вече, формально оставаясь демократическим органом, по своей сути выражало интересы верхов города и являлось основой аристократической системы правления.

Несмотря на утвердившееся сочетание вечевых и олигархических институтов власти, новгородцы, даже после изгнания Всеволода, продолжали приглашать князей (чаще всего из Суздальской земли). Князь являлся не только верховным военачальником и высшей судебной инстанцией. Важно и то, что адресатом (хотя и формальным) даней, поступавших «Господину Великому Новгороду» от подчиненных народов, было не вече, а князь, который считался символом единства Новгородской земли и связующим звеном с Русью.

С князем заключался договор - «ряд», ограничивавший круг его полномочий служебными функциями: военными, полицейскими, судебными. Он не имел права вмешиваться во внутренние дела городского управления, приобретать земельную собственность в новгородских волостях, сменять должностных лиц, вершить расправу без суда. В случае нарушения соглашения со стороны князя он изгонялся из Новгорода.

Сохранение элементов княжеской власти определялось тем, что в Средние века было невозможно «чистое» республиканское государственное устройство, поскольку люди были убеждены в божественном происхождении высшей власти, исходившей от монарха. На Руси, в том числе и в Новгороде (хотя и со своими особенностями), утвердились представления о сверхъестественном характере княжеской власти и личности князя, способного оберечь свою землю от разного рода бедствий. Кроме того, имело значение желание новгородцев сохранить экономические и политические связи с «низовыми» землями, использовать их военный потенциал в борьбе с внешними врагами. Важно было наличие общей духовной основы - православия и церковной организации, сохранявшей общерусское единство.

Таким образом, если учесть, что в Новгороде немалая роль принадлежала княжеской власти, то можно сделать вывод о смешанном характере его политической системы, состоявшей из демократических, олигархических и монархических элементов.

. Структура управления. Вече избирало посадника, который происходил из наиболее знатных бояр, выполнял функции главы исполнительной власти и возглавлял вместе с князем новгородское войско.

Выборной была должность тысяцкого. Он ведал сбором налогов, руководил городским ополчением новгородцев, а также контролировал торговлю.

На вече избирался также и владыка - глава новгородской церкви. Им был епископ (потом архиепископ), обладавший некоторыми светскими полномочиями: судебными, финансовыми, внешнеполитическими. Председательствуя на заседаниях Совета господ и благословляя открытие вечевых собраний, он тем самым как бы выполнял некоторые функции главы государства.

. Итоги развития. История Новгородской земли характеризуется острой социальной и политической борьбой, осложнявшейся вмешательством внешних сил. Военную силу Новгорода составляло ополчение, состоявшее из местных жителей и не способное в дальнейшем противостоять мощным внешним врагам. В 1478 г. Новгородская земля была окончательно присоединена к Московскому государству.

5. Галицко‑Волынская земля

5.1. Природные условия. Галицко‑Волынское княжество, находясь на западных и юго‑западных границах Руси, в междуречье Южного Буга и Днестра, обладало исключительно благоприятными условиями для развития земледелия, ремесел и торговли. Его границы подходили к предгорьям Карпат и Дунаю, что открывало широкие возможности для налаживания торговых отношений с Польшей, Венгрией, Болгарией и Византией.

5.2. Социально‑экономические особенности. Плодородные черноземы Волыни издавна привлекали сюда земледельческое население Руси. В итоге здесь достаточно рано сформировалось крупное частное землевладение и мощная боярская прослойка, стремившаяся к независимости как от Киева, так и от собственных князей. Развитие ремесел и торговли повлекло за собой рост городов - Галича, Владимира‑Волынского, Перемышля, Дорогобужа, Теребовля, Луцка, Холма и др. Городские слои также принимали активное участие в политической жизни земли.

5.3. Политическое развитие.

. Начало периода независимости. После смерти Ярослава Мудрого города Юго‑Западной Руси обычно отдавались в управление младшим сыновьям и князьям‑изгоям. Например, пятому сыну Ярослава - Игорю - достался в княжение Владимир‑Волынский, позже его правнукам Васильку и Володарю были выделены Теребовль и Перемышль. Сын Игоря Давид начал претендовать на эти города. И даже решения Любечского съезда его не остановили. При скрытой поддержке Святополка Киевского он захватил почти все юго‑западные земли. Однако после Витичевского съезда князей (1100 г.) Волынское княжество было отобрано у Давида Игоревича и передано в руки Мономашичей, а Галиция осталась у Василька и Володаря. Их потомки, став уже полностью независимыми правителями, пытались объединить юго‑западные земли в единое княжество, опираясь при этом на поддержку Юрия Долгорукого, тогда как волынские князья ориентировались на союз с Киевом.

. Ярослав Владимирович (1153-1187). Наивысшего могущества Галицкое княжество достигло при сыне Владимира Володаревича - Ярославе Осмомысле («восьмимысленном»), получившем это прозвище за мудрость, образованность и, в первую очередь, за знание восьми языков. Ему удалось в 1159 г. овладеть Киевом. Но даже он при столкновении с галицким всемогущим боярством вынужден был пойти на ряд уступок. После его смерти в Галиции началась долгая смута, осложненная вмешательством Венгрии и Польши.

. Объединение княжеств. В 1199 г. волынский князь, правнук Мстислава Великого Роман Мстиславич, захватил Галич, объединил Владимир‑Волынский и Галич в мощное Галицко‑Волынекое княжество. Опираясь на горожан и мелких землевладельцев, он расправился с недовольным его политикой боярством, осуществлял походы на Литву, поляков и половцев, ненадолго подчинил себе Киев. В его владениях нашел себе убежище византийский император Алексей III Ангел, изгнанный западноевропейскими крестоносцами из Константинополя.

Политику Мстислава Великого после его гибели в 1205 г. и новой боярской смуты продолжил его сын Даниил Романович. Княжество было раздроблено на уделы. Лишь в 1221 г., обвенчавшись с дочерью новгородского князя Мстислава Удалого, Даниил смог вернуть свою отчину - Волынское княжество, а в 1234 г. овладеть и галицким престолом. Князь во главе своей дружины принял участие в трагической для русского войска битве с монголами на р. Калке (1223 г.). В 1239 г., взяв Киев, он объединил Южную и Юго‑Западную Русь, но их дальнейшее развитие было прервано монгольским нашествием. После смерти Даниила Романовича в 1264 г. княжество было поделено между его сыновьями, а в XIV в. его земли вошли в состав Польши, Литвы и Венгрии.

Еще при жизни Ярослава Мудрого и особенно после его смерти начинается дробление Руси на мелкие удельные княжества со своим собственным столом. Усиление княжеских распрей в XII в. привело к активному обособлению отдельных земель. В XII – начале XIII в. в разных русских землях возникают свои художественные школы: новгородская, владимиро-суздальская, галицко-волынская, рязанская, школы Полоцка и Смоленска. Они складываются на основе традиций Киевской Руси, но каждая вносит нечто свое, характерное только для этой земли, связанное с бытовыми особенностями и художественными достижениями, с социально-политическими и географическими условиями.

Каждая земля, каждое княжество имеет главный город, старательно обороняемый, как и все средневековые города. Верхняя часть города, наиболее укрепленная, – детинец, впоследствии чаще называемая кремлем, нижняя – посад с торговой площадью, также нередко обнесенная валом и деревянными стенами. Подобным образом укреплялись и маленькие города.

Дольше всего киевские традиции сохранялись в Чернигове. В XII в. на смену «полосатой» системе кладки приходит новая, порядовая равнослойная, из кирпича прямоугольной формы. Чтобы фасады не выглядели бедными, их скромно украшают аркатурными поясками, выполненными также в кирпиче, многоуступчатыми порталами и нишами. Некоторые черниговские храмы, как, например, реставрированный теперь храм Бориса и Глеба, имели пилястры с прекрасными капителями, украшенными белокаменной резьбой. Церковь Бориса и Глеба – величественный шестистолпный храм, как и другая черниговская церковь, представшая в результате раскопок, –Благовещенский собор 1186 г., сохранивший фрагменты богато декорированного мозаичного пола.

В черниговской церкви Параскевы Пятницы при помощи особой системы подпружных арок и ложных декоративных закомар – кокошников у основания барабана – был решен удивительной простоты архитектурный образ стремительного движения ввысь при сохранении традиционной схемы четырехстолпного, трехапсидного храма. Есть версия, что черниговскую церковь строил зодчий Петр Милонег.

Собственно Пятницкий храм является модификацией уже найденного образа нарастающего движения (благодаря высокому постаменту центральной части, несущему барабан и главу) – в Спасо-Преображенском соборе Евфросиньевского монастыря в Полоцке, исполненном зодчим Иоанном в 1159 г. в старинной технике «полосатой» кладки с «утопленным рядом» и сохранившем прекрасные фресковые росписи, еще ожидающие своей полной расчистки. Этот же принцип мы видим в Смоленском соборе Архангела Михаила, построенном по заказу князя Давида Ростиславича в 80–90-е годы XII в., с его кубической формы основным зданием, как бы вознесенным над тремя притворами. Устремленность ввысь подчеркнута пучковыми пилястрами сложного профиля. Строительный материал здесь также кирпич, но смоленские зодчие предпочитали скрыть его под побелкой. В Смоленске работали высококвалифицированные артели строителей, здесь нашли творческое воплощение традиции Византии, Балкан, романского Запада. Такое же разнообразие культурных контактов характерно и для галицко-волынской школы, сложившейся на западе Руси, в Поднестровье. Своеобразие галицко-волынской культуры особенно проявилось в стиле летописей, в сложном витиеватом их слоге со смелыми, неожиданными оборотами: «Начнем же бесчисленные рати и великие труды и частые войны и многие крамолы, восстания и многие мятежи» – такими словами начинается Галицко-Волынская летопись.

Зодчие Галича использовали белый камень – местный известняк, из которого они возводили храмы самого разного плана: и четырех-, и шестистолпные, и бесстолпные, и круглые в плане – ротонды. К сожалению, галицкая архитектура нам известна в основном по литературным описаниям, однако в результате археологических работ последних лет все яснее становится характер этой художественной школы. Восстановить подлинный облик храмов Западной Руси особенно трудно, потому что католическая церковь на протяжении многих веков уничтожала всякие следы русской культуры. Церковь Пантелеймона близ Галича (начало XIII в.) с ее перспективным порталом и резьбой капителей говорит о высоком уровне галицкой архитектурной школы. Интересно отметить, что если техника кладки и убранство галицких храмов связаны с романским зодчеством, то план этих четырехстолпных крестово-купольных церквей типичен для русской архитектуры XII в. Заметим здесь же, что в те страшные десятилетия второй половины XIII в., когда большая половина русских земель была выжжена монголо-татарами, для Галича и Волыни (западной части княжества) это было относительно благополучное время. Центром художественной жизни тогда становится новая столица Галицкого княжества – Холм, где особенно оживленное строительство ведется при князе Данииле. Церковь Иоанна Златоуста, например, была декорирована резным камнем, цветным и позолоченным, резьба исполнена русским мастером Авдием в 1259 г. Внутри храма сверкал пол, выложенный медными плитами и майоликой. И такая церковь была не единственной, что подтверждается раскопками.

Галицко-волынское зодчество испытало определенное влияние западной раннеготической архитектуры. Об этом говорят и круглые церкви-ротонды (например, остатки церкви во Владимире-Волынском), и новый тип кирпича – брусковый (а не плоская киевская плинфа). В середине XIV в. Галицко-Волынские земли потеряли свою независимость и вошли в состав Польши и Литвы.

Наиболее интересно развивается искусство Владимиро-Суздальской и Новгородско-Псковской земель. Земли Владимира и Суздаля, богатые лесами и реками, простирались от Устюга до Мурома. Славяне, заселившие эти территории в IX–Х вв., слились с местными племенами финно-угорской группы (мерь, весь, мурома), создав очаг великорусской народности. На этих землях князья основывали новые города: Ярослав Мудрый дал начало городу Ярославлю, Мономах основал город своего имени – Владимир, Юрий Долгорукий – Переславль-Залесский, в котором построил собор Спаса Преображения, а в своей княжеской резиденции Кидекше – церковь в честь князей-мучеников Бориса и Глеба (1152). На заре сложения владимиро-суздальской художественной традиции, в 50-е годы XII в., здесь работали в основном галицкие мастера.

Искусство Владимирской земли обретает свои отличительные черты и достигает расцвета при сыне Юрия – Андрее Боголюбском, который перенес стол во Владимир и деревянной стеной укрепил город. В Ипатьевской летописи о нем говорится, что он «Володимиръ сильно устроил». Сохранившийся памятник тех лет – Золотые ворота во Владимире, построенные в западной части города, обращенной к Москве, и названные так в подражание Киевским: две мощные опоры (триумфальная арка одновременно и узел обороны) с надвратной церковью Ризположения (1164).

Андрей Боголюбский возвел и главную святыню Владимира – Успенский собор (1158–1161), величественный шестистолпный храм, сложенный из больших, плотно пригнанных друг к другу плит местного белого известняка с забутовкой («бут» – щебень, строительные остатки, которыми заполняли пространство между двумя плитами). Горизонтально по всему фасаду владимирского Успенского собора проходит аркатурный пояс: лопатки, членящие фасад, украшены полуколонками, такие же полуколонки на апсидах; порталы перспективные, окна щелевидные. Прясла (пока еще очень скупо) украшены скульптурными рельефами. Все эти черты станут типичными для архитектуры Владимиро-Суздальской земли. Величественный шлем мощного барабана сверкает золотом. Гордо возвышается собор над Клязьмой. Не менее торжествен был и интерьер собора, как писали современники, богато украшенный драгоценной утварью. В строительстве владимирского Успенского собора принимали участие мастера и русские, и иностранные.

Как и в Чернигове, романские черты появились на этой земле в основном в декоре, в резьбе, в главном же – в конструкции, плане, в решении объемов – сказались киевские традиции. Недаром еще Владимир Мономах построил Ростовский собор по образцу киевского Успенского (в «тую же меру», как сказано в Печерском патерике – сборнике сказаний о монахах Киево-Печерского монастыря).

В память об удачном походе суздальских войск на волжских булгар был заложен один из самых поэтических древнерусских храмов – Покрова на Нерли (1165). Он посвящен новому празднику богородичного цикла – празднику Покрова. (Согласно же одному старинному источнику, князь построил храм «на лугу», печалясь о смерти любимого сына Изяслава.) Церковь Покрова на реке Нерль – как будто типичный одноглавый четырехстолпный храм XII в. В нем налицо все характерные для владимирского зодчества черты: щелевидные окна, перспективные порталы, аркатурный пояс по фасадам и карнизу апсид. Но в отличие от Успенского собора он весь устремлен ввысь, в нем преобладают вертикальные линии, что подчеркнуто и узкими пряслами, и окнами, и полуколонками на апсидах, и даже тем, что начиная от аркатурного пояса стены вверху несколько наклонены внутрь. Раскопки Н.Н. Воронина показали, что во времена князя Андрея храм выглядел несколько иначе: он был обнесен с трех сторон галереей-гульбищем и стоял на искусственном холме, вымощенном белыми плитами, возведение которого было необходимо, так как луг весной затопляло. Интерьер храма расширен за счет сдвинутости столбов боковых нефов ближе к стенам, и в этом случае высота нефов оказывается в 10 раз больше их ширины.

Три широких центральных прясла трех фасадов храма украшены фигурой Давида-псалмопевца, с гуслями на коленях, в окружении зверей и птиц, поющего все многообразие мира, прославляющего «всю тварь земную» («Хвалите Господа на небесах, хвалите его все твари земные»). Часто встречается также мотив женской маски. Гармонией форм, легкостью пропорций, поэтичностью образа поражает храм Покрова любого, кто видит это удивительное творение древнерусских зодчих. В летописи сказано, что в строительстве Покровского храма принимали участие мастера «от всех земель».

Существует легенда о том, что Андрей Боголюбский вез из Киева икону «Владимирская Богоматерь», не доезжая до Владимира 10 км, кони споткнулись, и это было расценено князем как знак строить туг свою пригородную резиденцию. Так, по легенде, и возник Боголюбовский дворец (1158–1165), вернее, настоящий замок-крепость, включавший собор, переходы из него в княжеский терем и т.д. Перед собором на площади стоял восьмиколонный, завершаемый шатром, киворий (сень) с водосвятной чашей. До наших дней сохранилась одна лестничная башня с переходом к церкви. Наверное, в таком вот переходе и убили князя бояре, и он, окровавленный, полз по лестнице, как незабываемо ярко рассказано об этом в летописи. Раскопками последних лет обнаружены также нижние части церкви, киворий и остатки каменных стен вокруг.

В княжение Всеволода III, прозванного за многочисленное потомство Всеволодом Большое Гнездо, Успенский собор во Владимире получил тот облик, который знаком нам. После пожара 1185 г. собор был перестроен в пятиглавый, обстроен галереей, и таким образом старый Андреевский храм оказался как бы заключенным в новую оболочку.

На центральном холме Владимира в комплексе не сохранившегося до нашего времени дворца был возведен в честь патрона Всеволода –Дмитрия Солунского – Дмитриевский собор (1194–1197), одноглавый, трехнефный, четырехстолпный, первоначально имевший башни, галереи, собор той же ясной и четкой конструкции, что и храм Покрова, но существенно от него отличный. Дмитриевский собор не устремлен ввысь, а торжественно, спокойно и величаво стоит на земле. Не легкостью и изяществом, а эпической силой веет от его внушительно-массивного образа, как от былинного богатыря Ильи Муромца, что достигается пропорциями: высота стены почти равна ширине, тогда как в храме на Нерли она в несколько раз превышает ширину. Особенностью Дмитриевского собора является его резьба. Мощный колончатый пояс делит фасады по горизонтали на две части, вся верхняя часть сплошь украшена резьбой. В средних закомарах, как и в церкви Покрова, также изображен Давид, а на одном из прясел помещен портрет князя Всеволода с меньшим сыном Дмитрием и подходящими к нему с двух сторон другими, старшими сыновьями. Все же остальное пространство занято изображением зверей и «птищ», в изобилии заполнено растительным орнаментом, мотивами сказочными и бытовыми (охотник, дерущиеся люди, кентавр, русалка и пр.). Все перемешано: люди, звери, реальное и сказочное, –и все вместе составляет единство. Многие из мотивов имеют давнюю «языческую историю», навеяны языческой символикой, некогда имели древний магический, заклинательный смысл (мотив «древа жизни», образы птиц, львов, грифонов, двух птиц, сросшихся хвостами, и пр.). Манера изображения чисто русская, плоскостная, в некоторых случаях идущая от навыков деревянной резьбы, в которой так искусны были русские люди. Расположение рельефов «строчное», как в народном искусстве, в искусстве вышивки полотенец. Если при князе Андрее еще работали мастера «от немец», то украшение Дмитриевского собора скорее всего дело рук русских зодчих и резчиков.

При преемниках Всеволода III стали возвышаться другие города княжества: Суздаль, Нижний Новгород. При князе Юрии Всеволодовиче был построен собор Рождества Богородицы в Суздале (1122–1125, верхняя часть перестроена в XVI в.), шестистолпный, с тремя притворами и поначалу с тремя главами. Одной из последних построек домонгольской поры был Георгиевский собор в Юрьеве-Польском в честь св. Георгия (1230–1234): кубический храм с тремя притворами, к сожалению, перестроенный в XV в. и ставший в результате перестроек значительно более приземистым. Закомары и архивольты порталов сохранили килевидную форму. Отличительная особенность собора в Юрьеве – его пластическое убранство, ибо здание было сплошь покрыто резьбой. Перестройка XV в. нарушила и его декоративную систему. Отдельные фигуры святых и сцены Священного Писания выполнены в основном в горельефе и на отдельных плитах, вставленных в стены, а сплошное узорочье орнамента – растительного и звериного – исполнялось прямо на стенах и в плоской резьбе. Покрытый сверху донизу узором резьбы, храм действительно напоминает какую-то затейливую шкатулку или гигантский, затканный узором плат. Здесь нашли отражение и религиозная, и политическая тематика, и сказочные сюжеты, и воинская тема, недаром на главном, северном фасаде, изображены воины – патроны великокняжеского дома Владимирской земли, а над порталом – святой Георгий, патрон великого князя Юрия, в кольчуге и со щитом, украшенным фигурой барса – эмблемой суздальских князей.

На столь же высоком уровне находилось во Владимиро-Суздальской земле и прикладное искусство, достаточно вспомнить медные западные ворота уже упоминавшегося Суздальского собора, расписанные «жженым золотом» (сложная техника так называемого огневого золочения, «золотой наводки», напоминающая офорт в графике), или браслеты владимирских кладов, в которых рисунок орнамента (например, двойной контур фигуры) находит аналог в пластике соборов.

О монументальной живописи этой школы мы можем судить по сохранившимся фрагментам сцены Страшного суда Дмитриевского собора (конец XII в.), росписи которого, по мнению исследователей, исполняли как русские, так и византийские мастера. Среди станковых произведений можно указать большую по размерам «Ярославскую Оранту» (точнее, «Богоматерь Оранта – Великая Панагия», ГТГ) –произведение, по праздничному колориту перекликающееся с Орантой Киевской Софии, но это лишь внешнее сходство. Суть образа не в предстоянии Богоматери Христу, как в Киеве, а в обращении ее к предстоящим, молящимся, и не случайно мафорий напоминает покров в будущей чисто русского происхождения иконографии образа «Покрова».

За столетие владимиро-суздальское искусство прошло путь от суровой простоты ранних храмов, наподобие церкви Бориса и Глеба в Кидекше и Спаса в Переславле-Залесском, до утонченно-изысканного изящества Георгиевского собора в Юрьеве.

На такой высокой ноте, на таком уровне мастерства было прервано это развитие вторжением Батыевых орд. Владимиро-Суздальской земле суждено было первой принять удар. Но искусство княжества не было уничтожено окончательно, оно сумело оказать решающее влияние на культуру формирующейся Москвы, и в этом огромное историческое значение искусства Владимиро-Суздальской земли в целом.

Северо-запад Руси – Новгородская и Псковская земли – в силу своего географического положения на окраине русских земель испытывал самые разнообразные художественные влияния. Начиная с XII в. лицо новгородской культуры стала определять торгово-ремесленная среда. Новгородская торговля в XII в. приобрела международный характер. В 1136 г. Новгород превратился в вечевую республику. Князь был ограничен в своих правах, а вскоре вообще выселен за черту Новгорода, на «городище». «Показаша путь новгородцы князю Всеволоду; не хотим тебе, пойди камо хочеши», – записано в Новгородской летописи.

Княжеские вкусы проявились в первых по времени постройках начала XII в., о которых уже упоминалось, прежде всего в трех соборах, возведенных мастером Петром: Благовещенском, Николо-Дворищенском и Георгиевском соборе Юрьева монастыря (этим же мастером, возможно, построен Рождественский собор Антониева монастыря). Эпическая мощь, величие, простота конструктивного решения, истинная монументальность форм особенно выразились в Георгиевском соборе, статическим массам которого придает динамичность асимметрическое завершение верха. Его стены захватывающе высоки и неприступны.

Но типичным храмом феодальной поры становится не этот величественный шестистолпный собор, а небольшая кубической формы одноглавая церковь с одной или тремя апсидами, из которых две боковые бывают понижены, – такая, например, как церковь Спаса на Нередице 1198 г., построенная (уже в соответствии со вкусами новгородского посада) князем Ярославом Владимировичем на городище.

Спас-Нередица как княжеский заказ –исключение во второй половине XII в. Отныне эти храмы становятся приходскими церквями улицы, или «конца», они создаются на деньги «уличан» (жителей одной улицы) или богатого боярина, из местной известковой плиты, затертой раствором вперемежку с рядами кирпичей. Местный камень плохо поддавался резьбе – и новгородские храмы, по сути, не имеют декора, в нем трудно сохранить четкость, геометричность линий, как при кирпичной кладке, – и кривизна возведенных без отвеса стен, неровность плоскостей придают новгородским храмам своеобразную «скульптурность», пластичность. Торгово-ремесленному, деловому, предприимчивому Новгороду была чужда киевская изысканная роскошь. Демократическая простота, строгость, внушительная сила – его эстетический идеал. Как говорил игумен Даниил, «не хитро, но просто». Аналог Нередицкой церкви, с небольшими модификациями, можно найти в церкви Георгия в Старой Ладоге (вторая половина XII в.). Начиная с XII в. кирпичные храмы новгородцы стали покрывать побелкой.

Свое собственное лицо новгородская школа обретает в XII в. и в живописи. Если фресковая роспись 1108 г. в Новгородской Софии характеризуется наивысшей степенью условности застылых фигур, столь привычной для ранней поры древнерусского искусства; если во фрагментарно сохранившейся живописи Рождественского собора Антониева монастыря (1125) ощущается влияние романской и балканской школ, а в сцене «Иов с женой» Николо-Дворищенского собора очевидна классическая традиция киевских памятников, то в живописи Георгиевского собора в Старой Ладоге, где работал, скорее всего, византийский мастер, превалирует плоскостное, линейное, графическое начало (например, в фреске «Чудо Георгия о змие» с ее изысканным линейным ритмом и колоритом, в которой святой Георгий-змееборец воспринимается как доблестный воин, защитник рубежей Земли Русской). Еще сильнее орнаментальное начало прослеживается на сохранившихся ликах святых во фресках церкви Благовещения около деревни Аркажи (сейчас она в черте города), волосы и бороды которых моделированы с помощью линеарных бликов – «пробелов».

Подлинной «энциклопедией средневековой жизни», по словам В.Н. Лазарева, художественным выражением средневекового мировоззрения были погибшие во время Великой Отечественной войны росписи церкви Спас-Нередицы. Храм был расписан на следующий год после постройки, в 1199 г. Фрески покрывали стены сплошь, снизу доверху, как ковер, независимо от тектоники стены. Их расположение традиционно, канонично. В куполе была изображена композиция Вознесения, в барабане –пророки, в парусах – евангелисты, в центральной апсиде –Богоматерь Знамение, ниже – Евхаристия, еще ниже – святительский чин, а затем Деисус. На стенах размещались Праздники (т.е. сцены из жизни Христа и Марии) и Страсти Христовы. На западной стене, как обычно, был представлен Страшный суд, что подкреплялось надписью: «Страшное судище». Апостолы и ангелы со скорбью и тревогой взирали на полное греховности человечество; для вящей убедительности некоторые сцены ада снабжены поясняющими надписями: «Мраз», «Скрежет зубом», «Тьма кромешная». Только в демократическом Новгороде могла родиться сцена с изображением богача, которому на просьбу «испить водицы» черт приносит пламя – визуальное свидетельство наказания богатых в загробной жизни. Надпись около голого богача, сидящего на скамейке в аду, гласит: «Отче Авраме, помилуй мя, и поели Лазоря, да умочит перст свой в воде и устудит ми язык из(не)могаю бо в пламени сем». На что черт отвечает: «Друже богатый, испей горящего пламени».

В церкви Спаса на Нередице отчетливо прослеживается несколько индивидуальных почерков, среди которых различаются и более живописные, и более графические, но это не лишает храмовую живопись стилистического единства. Общее впечатление от стенописи Нередицы – суровость, почти аскетизм, и непреклонность, иногда доходящие до исступления, тем более впечатляющие, что исходили не от отвлеченных византийских ликов, а от образцов неповторимо-индивидуальных, неуловимыми чертами напоминающих новгородские лица. Это, конечно, не портреты, а обобщенные типы, в которых выразились присущие новгородцам черты: твердость духа, умение постоять за себя, отстоять свою правоту, характеры сильные и цельные. В росписях Нередицы нет никакого намека на светские сюжеты, весь цикл призван служить главному – наставлять в вере.

В иконописи рядом с живой еще киевской традицией, когда иконы сохраняют праздничный характер, исполнены изысканным письмом, с введением золота, складывается и другая линия письма – более примитивного, в котором многое заимствовано от народного искусства. Чаще всего это краснофонные иконы.

Именно на таком фоне представлены «Еван, Георгий и Власий» в иконе из собрания ГРМ (вторая половина XIII в.). Живопись построена на контрастах ярких цветов (синие, желтые и белые одежды святых на красном фоне), изображение плоскостно, графично, фигуры фронтальны, причем, чтобы подчеркнуть главенствующую роль Иоанна Лествичника («Еван»), мастер делает его изображение подчеркнуто большим по сравнению с фигурами двух других святых. В новгородских иконах, как и в стенописи, мастера проявляют острую наблюдательность, отсюда жизненность их образов.

Интересно развивается живопись и в рукописной книге. В Юрьевском Евангелии, созданном для игумена Юрьева монастыря Кириака в 1119–1128 гг., рисунок инициалов наведен одной киноварью, плоскостей, как плоскостна и древнерусская резьба; мотивы заглавных букв необычайно разнообразны, от фигуративных (изображения людей и животных – лошади под чепраком, верблюда и т.д.) до растительных.

Не менее искусны были новгородцы и в художественных ремеслах. От этого времени сохранилось несколько замечательных серебряных церковных сосудов: два подписных кратира (сосуд для Евхаристии) мастеров Братилы и Косты и два сиона (церковные сосуды в виде модели храма) – блестящие произведения русских златокузнецов (все середины XII в., Новгородский историко-архитектурный музей-заповедник).

«Молодший брат» Новгорода Псков долго находился под его могущественным влиянием, но со временем обрел свой выразительный художественный стиль. Около 1156 г. за городской чертой (теперь в центре Пскова) был возведен Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря – с сильно подчеркнутой крестово-купольной схемой плана, с массивным, несоразмерно тяжелым куполом на столь же широком барабане. Резко пониженные боковые апсиды, подчеркивающие центральное пространство, свидетельствуют об определенном греческом влиянии. Внутри собора сохранилась живопись, до конца расчищенная в наши дни, в некоторых сценах по своей экспрессивности предвосхищающая стиль Нередицы.

Так в разных землях Древней Руси в местных формах, с местными модификациями рождалась одна общая идея в архитектуре, в живописи, где мозаика уступила место фреске, в прикладных искусствах. На самом высоком уровне развитие древнерусского искусства было прервано монголо-татарским нашествием. «И тоска разлилась по Русской земле, и грустная печаль течет по Земле Русской», –сказано в «Слове о полку Игореве».