Урок "исследование центральной азии".  Путешествия и исследования Средней Азии

Крупнейшим путешественником в центральноазиатский регион был Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888). Совершив путе-шествие в Уссурийский край и доложив об этом в Географическом обществе, Николай Михайлович сразу стал уважаемым и авторитет-ным. П.П. Семенов и Совет общества выполнили свое обещание о содействии после «испытания» Уссурийским краем, и в 1870 г. началось новое - Монгольское, или первое центральноазиатское - путешествие Пржевальского. Продлилось оно около трех лет. От Кяхты отряд прошел через пустыню Гоби, через плато Ордос, через пустыню Алашань, через Цайдам к Тибету, к верховьям реки Хуанхэ. Путь через пустыни был труд-ным. Четверка путешественников преодолела голые сыпучие пески, гото-вые «задушить путника своим палящим жаром». Свободнее стало дышать в горах... Но наступила зима, и надо было спускаться на равнину. В 1872 г. Пржевальский поднялся к бессточному соленому высокогорному озеру Кукунор. «Заветная цель экспедиции... достигнута. Правда, успех был куплен ценой... тяжелых испытаний». В двухтомной книге «Монголия и страна тангутов» (1875-1876) Пржевальский отдал должное мужеству членов своей команды: «В страшной дали от родины... мы жили родны-ми братьями, вместе делили труды и опасности, горе и радости. До гроба сохраню я благодарное воспоминание о своих спутниках, которые безгра-ничной отвагой и преданностью делу обусловили как нельзя более весь успех экспедиции». И действительно, на Тибете, в междуречье Хуанхэ и Янцзы стояли жестокие морозы, ощущалась разряженность воздуха, затруднявшая дыхание.

Первая экспедиция принесла несомненный успех: выполнена маршрут-ная съемка более 5 тыс. км пути, сняты на карту озера Далайнор и Кукунор, открыт ряд неизвестных горных хребтов, собраны многочисленные кол-лекции птиц, млекопитающих, рыб, насекомых, растений и горных пород, измерено большое число высотных отметок, снято астрономическое поло-жение ряда пунктов, велись каждодневные (в три срока) метеорологические наблюдения. Пржевальский был первым европейским исследователем на Западном Тибете на водоразделе двух великих рек. Русское и Пражское географические общества наградили Пржевальского золотыми медалями.

В 1876 г. Пржевальский представил план и приступил к реализации вто-рой экспедиции в Центральную Азию. И хотя он сам считал ее неокончен-ной (не удалось углубиться в Тибет), она также принесла ряд замечатель-ных открытий. К их числу относятся открытие и описание озера Лобнор, горной системы Алтынтаг, хребта Русский, уточнено положение северной границы Тибета (хребет Куньлунь оказался на 300 км далее к северу, чем предполагалось). В коллекцию Пржевальского попали дикие верблюды, куланы, дикие яки и множество других объектов. Но какие трудности пришлось преодолеть! Помимо холода и зноя, Пржевальский страдал от кожной болезни. Он писал в дневнике: «1 ноября. Дневали. Зуд нестерпимый; по ночам не спишь, слабе-ешь с каждым днем...

15-16 ноября. От зуда испробовал вся-кие средства... 25 - 26 ноября. Болезнь моя нисколько не уменьшается... Ни наблюдать, ни делать съемки, ни даже ходить теперь не могу. Взвесив все эти обстоятельства, я решил возвратиться в Зайсанский пост... Тяжело было придти мне к такому реше-нию... 5 - 20 декабря. Шли без дневок с восхода солнца почти до заката... Грязь на всех нас была страшная, в особенности у меня, так как по несколько раз в день и в ночь приходилось мазаться дегтем с салом, чтобы хоть немного унять нестерпимый зуд... Холода стояли страшные, пять суток сряду ртуть в термометре замерзала...»

В Зайсане Пржевальский узнал о тяжелой утрате. Более полугода назад умерла его матушка, скончался и ее брат, тот, что приучил юного натура-листа к походной жизни и охоте.

Как только здоровье Пржевальского поправилось, он снова направился в Джунгарию с целью проникнуть в Тибет. Отношения с Китаем, одна-ко, ухудшились, и Пржевальский был вынужден возвратиться на родину. И снова запись из дневника: «31 марта. Сегодня исполнилось мне 39 лет, и день ознаменовался для меня окончанием экспедиции... мне крайне тяжело и грустно ворочаться назад. Целый день вчера я был сам не свой и много раз плакал...» И далее: «...жизнь путешественника несет с собой много различных невзгод, но зато она дает много счастливых минут, кото-рые не забываются никогда. Абсолютная свобода и дело по душе - вот в чем именно вся заманчивость странствований...»

Научный подвиг Пржевальского был высоко оценен. Он был избран почет-ным членом Российской Академии наук и Ботанического сада. Берлинское географическое общество удостоило его только что учрежденной Золотой медали имени Александра Гумбольдта. По этому случаю Ф. Рихтгофен, пре-зидент Берлинского общества, заявил, что открытия Лобнора и Алтынтага - величайшие открытия, а наблюдения Пржевальского так разнообразны и Многосторонни, что мало кому под силу.

Третье путешествие в Центральную Азию, или первое Тибетское, состоялось в 1879- 1880 гг. В числе его участников был В.И. Роборовский, Достойный ученик Пржевальского, в будущем сам возглавивший экспе-дицию в Центральную Азию. Экспедиция вышла из поста Зайсан, про-чла Джунгарию, пересекла пустыню Хами и наиболее глубоко проникла в Центральные районы Тибета, невзирая на противодействие китайских властей, нападения разбойников и сложнейшие природные условия путе-шествия. В письме на имя председателя общества Пржевальский писал: лишь только мы взошли на горы Северного Тибета, как тот час же встре-тили ужасный климат. Несмотря на вторую половину мая, здесь бушевали метели, как зимою, а ночные морозы доходили до - 23 °С. Тем не менее от подобных холодов не погибала здешняя тощая трава, и даже после сильного мороза солнце вновь отогревало скудные цветы. Но не только в мае, даже в июне и июле морозы (до -5°) бывали в каждую ясную ночь... Количество осадков, приносимых сюда... юго-западным муссоном... так велико, что Северный Тибет превращается летом почти в сплошное боло-то... Несмотря на безлесие страны, медведей здесь очень много. Ежедневно мы встречали их по несколько штук, иногда более десятка и убили до 30 экземпляров... На рассвете 13 июля (тангуты) сделали неожиданное на нас нападение конною шайкой, человек около 300. Это нападение, а равно и другое, вслед за ним последовавшее, были отбиты...» (Пржевальский, 1885. С. 6, 7, 8). Команда Пржевальского состояла из полутора десятков человек!

Опыт Пржевальского становился все более весомым в отношении науч-ных наблюдений и выводов. Речь идет об асимметрии природы северных и южных склонов хребтов, о формировании конусов выноса наносов у подножия хребтов, наиболее благоприятных с точки зрения расселения и хозяйственной деятельности населения, о причинах своеобразия фауны и флоры отдельных территорий, о жизни и быте туземного населения. И были открытия хребтов Гумбольдта, Риттера и многих других, дикой лошади, описанной И.С. Поляковым и получившей имя первооткрывателя. Был найден путь к Лхасе, столице Тибета, и только уважительное отноше-ние к мнению аборигенов вынудило Пржевальского прекратить продви-жение в этом направлении. В Лхасе распространился слух, что русские идут, чтобы уничтожить их веру.

Зреет и литературное дарование Пржевальского. Некоторые разделы книги приобретают характер замечательных эссе с элементами пате-тики. Что стоят, например, эти строки: «Между тем охотник незаметно поднялся чуть не до вечных снегов. Дивная панорама гор, освещенных взошедшим солнцем, расстилается под его ногами. Забыты на время и яки, и кукуяманы. Весь поглощаешься созерцанием величественной картины. Легко, свободно сердцу на этой выси, на этих ступенях, веду-щих к небу, лицом к лицу с грандиозною природою, вдали от всей суеты и скверны житейской. Хоть на минуты становишься действительно духовным существом, отрываешься от обыденных мелочных помыслов и стремлений...» (Пржевальский, 1948. С. 114). Или: «Семь с лишком меся-цев минуло с тех пор, как мы вышли из Зайсана, и за все это время не имели сряду нескольких отрадных дней. Против нас постоянно были то безводная пустыня с ее невыносимыми жарами, то гигантские горы, то морозы и бури, то, наконец, вражда людская. Мы удачно побороли все это. Нам не давали проводников - мы шли без них, наугад, разъездами отыс-кивали путь, и почти не сделали шага лишнего благодаря своему удиви-тельному счастью. Последнее было нашим постоянным спутником» (Там же. С. 198). «Но если мне и выпала счастливая доля совершить удачно три путешествия в Центральную Азию, то успех этих путешествий - я обязан громко признать - обусловливался в весьма высокой степени смелостью, энергией и беззаветной преданностью своему делу моих спутников. Их не пугали ни страшные жары и бури пустыни, ни тысячеверстные переходы, ни громадные, уходящие за облака, горы Тибета, ни леденящие там холо-да, ни орды дикарей, готовые резать нас... Отчужденные на целые годы от своей родины, от всего близкого и дорогого, среди многоразличные невзгод и опасностей, являвшихся непременной чредой, - мои спутники свято исполняли свой долг, никогда не падали духом и вели себя, поис-тине, героями...» (Там же. С. 364). Один из биографов Пржевальского, Э.М. Мурзаев (1996), совершенно справедливо отметил: «Было немало путешественников до Пржевальского и еще больше после него. Однако далеко не все могли рассказать о своих исследованиях и приключениях столь ярко и доходчиво, как это умел он» (С. 211). Книги Пржевальского стал образцом для составления путевых очерков научных экспедиций не одного поколения путешественников.

Четвертое путешествие в Центральную Азию, или второе Тибетское, проведено Пржевальским в 1883-1885гг. Помимо Роборовского, в нем участвовал 19-летний П.К. Козлов, также ставший знаменитым путешест-венником. Маршрут был проложен от Кяхты к верховьям Хуанхэ, были пересечены Алтынтаг и Северный Тибет, обследованы районы Восточной Кашгарии. Сильные бури и морозы в пустыне Гоби убедили Пржевальского не только в эоловой природе лессов, но и заставили понять, при каких вет-ровых ситуациях происходит вынос пылеватых частиц и их аккумуляция. Были открыты и описаны озера Русское, Экспедиции, Незамерзающее, хребты Загадочный (Пржевальского) с высшей точкой Шапка Мономаха (7720 м), Марко Поло, Московский, Колумба... Эти названия, увы, не сохранились на картах Китая.

Редкий случай: при жизни Пржевальский был награжден Академией наук золотой медалью своего имени. На лицевой стороне медали был выбит портрет Пржевальского, на обороте значилось: «Николаю Михайловичу Пржевальскому - первому исследователю Центральной Азии. 1886 г.».

В самом начале пятого путешествия в Центральную Азию Пржевальский заразился брюшным тифом и 1 ноября 1888 г. скончался. Похоронен он согласно своему завещанию на берегу озера Иссык-Куль в окрестностях города Каракол, долгое время носившего имя Пржевальска.

Велики заслуги Пржевальского перед наукой, велики и почести. Он был удостоен воинского звания генерал-майора русской армии, степе-ни доктора зоологии Московского университета, был избран почетным членом Российской академии, Русского, Парижского, Берлинского, Венского, Венгерского, Итальянского, Голландского, Франкфуртского, Лейпцигского, Дрезденского, Азиатского географических обществ, Петербургского университета, Ботанического сада, действительным чле-ном Германской академии естественных и медицинских наук, Шведского антропологического и географического обществ, почетным сотрудником Французского министерства народного просвещения, награжден восе-мью русскими и иностранными золотыми медалями и другими награда-ми.

Пржевальский оставил после себя большое число соратников, учеников и последователей. Одним из них был Михаил Васильевич Певцов (1 843 - 1 902). Еще в 1 876 г. он во главе сотни казаков сопровождал хлебный Караван, направлявшийся из Зайсана в Джунгарский оазис Гучен. Около 700 км пройдено по каменистой сухой степи. Описание маршрута и карта пройденного пути опубликованы Певцовым в 1879 г. в работе «Путевые очерки Джунгарии».

В 1878-1879гг. Певцов совершил большой переход по Монголии и Северному Китаю в составе другого торгового каравана. Каравая поднялсявверх по долине реки Бухтармы, перевалил хребет Сайлюгем и прибыл в монгольский город Кобдо. Оттуда путь каравана следовал между хребтами Монгольский Алтай и Хангай. У подножия последнего обнаружен ряд озер. Всю местность Певцов назвал Долиной Озер. Впервые на карту была нане-сена гидрографическая сеть этой части Монголии. К северу от Гобийского Алтая Певцов открыл параллельную ему гряду, названную хребтом Гурван-Сайхан. Этим был уточнен орографический облик всего Монгольского Алтая. Караван пересек Гоби и вышел к горному кряжу Иншань, ограни-чивающему с севера излучину Хуанхэ. Возвращение происходило через Гоби и Ургу (Улан-Батор). В направлении на Кобдо Певцов пересек долины реки Селенги и ее притоков, хребет Хангай и вдоль рек Дзабхан и Кобдо вышел к российскому пункту Кош-Агач на Чуйском тракте,

Певцову было поручено выполнение основной части програм-мы невыполненной экспедиции Пржевальского. Его помощниками были Роборовский и Козлов. В экспедицию также был приглашен К.И. Богданович. Летом 1889 г. экспедиция покинула г. Пржевальск (в том же году так стал называться Каракол), пересекла хребты Терскей и Кокшаал, спустилась к долине реки Яркенд, обогнула с юга пустыню Такла-Макан. Богданович по поручению Певцова прошел несколько иным маршрутом. От Иссык-Куля он прошел на юг, перевалил через Кашгарский хребет и у г. Яркенд соединился с остальной частью экспедиции. Певцов и в даль-нейшем направлял малочисленные группы Богдановича, Роборовского и Козлова в самостоятельные маршруты. Так был осуществлен более широ-кий охват исследованиями территорий, в частности, в Северо-Западном Тибете и в бассейне озера Лобнор. Результаты экспедиции были опубли-кованы в «Трудах Тибетской экспедиции 1889-1890 гг.»: описан маршрут, исследован и нанесен на карту боьшой участок хребта Куньлуня, открыто высокое плато Северо-Западного Тибета, завершено открытие ряда хреб-тов, пересекавшихся Пржевальским, получены новые данные о гидрогра-фии бассейна озера Лобнор.

Летом 1876 г. из Зайсана в Монголию направилась также экспедиция Григория Николаевича Потанина (1835-1920), человека, успевшего в течение трех лет побывать студентом, пять лет испытывавшего на себе каторжный режим, подвергнутого ссылке и, наконец, полюбившего жизнь путешественника. В составе экспедиции были жена начальника Александра Викторовна и топограф П.А. Рафаилов. Экспедиция пересек-ла Монгольский Алтай, вышла к Кобдо, прошла вдоль северного склона хребта и вновь его перевалила, чтобы пройти через Джунгарскую Гоби и выйти к г. Хами. По пути были пересечены отроги Восточного Тянь-Шаня. Установлена самостоятельность горных систем Алтая и Тянь-Шаня. Повернув вновь на северное направление, экспедиция Потанина еще один раз пересекла Монгольский Алтай и вышла к предгорьям хребта Хангай, перевалила через него и вышла к озеру Хубсугул. Повернув на запад, путешественники прошли к озеру Убсунур, открыв ряд коротких хребтов, пески Бориг-Дэл, нанесли на карту часть хребта Танну-Ола. От озера Убсу-Нур Потанин через котловину Больших озер направился к Кобдо, Рафаилов - более сложным маршругом через отроги Танну-Ола и Монгольского Алтая на российскую территорию.

Летом 1879 г. Потанин вновь направился в Монголию. На этот раз от Кош-Агача исследователи двинулись к озеру Убсу-Нур, поднялись на xребет Танну-Ола и спустились в Тувинскую котловину. Преодолев хребет Сангилен, экспедиция вышла к северному берегу озера Хубсугул и оттуда через Тункинскую впадину в Иркугск. Четыре тома «Очерков Северо-Западной Монголии» (1881 - 1883)- свидетельство выполненных иссле-дований. В двух из этих томов содержались материалы этнографических наблюдений, собранных А.В. Потаниной.

В 1883 г. Потанин в сопровождении жены отправился вокруг Европы, через Суэцкий канал в Китай. Летом 1884 г. участники экспедиции вышли из Пекина, пересекли плато Ордос и остановились на зимовку в Ланчжоу на Хуанхэ. В 1885 г. совершили кольцевой маршрут. 1 по Восточному Тибету и снова стали на зимовку. В 1886 г. экспедиция прошла к озеру Кукунор, проследовав вдоль реки Жошуй, вышли к бессточному озеру Гашун-Нур. Затем через Гоби, Монгольский Алтай, хребет Хонгай экспедиция вышла на российскую территорию в районе г. Кяхты. Работа «Тангутско-Тибетская окраина Китая и Центральная Монголия» (1893) в двух томах увенчала завершение экспедиции.

В 1892-1893гг. Потанины через Пекин отправились в очередную экспедицию к Тибету. В пути резко ухудшилось состояние здоровья Александры Викторовны, начались сердечные припадки. Пришлось приостановить экспедицию и вернуться в Пекин. Потанину несли на носилках... 18 сентября 1893 г. она скончалась на 51 году жизни. Григорий Николаевич с телом жены отправился в Кяхту. В экспедицию он не воз-вратился. Лишь через шесть лет, в 1898 г., он выезжал для исследования Большого Хингана.

Участник потанинской экспедиции В.А. Обручев, анализируя резуль-таты экспедиционных исследований Центральной Азии, писал: «Когда будет написана история географических открытий и исследований во Внутренней Азии во второй половине XIXв., на ее страницах займут почетное место и будут поставлены рядом имена трех русских путешест-венников - Г.Н. Потанина, Н.М. Пржевальского и М.В. Певцова... Из этих трех пионеров географической работы невозможно вырвать ни одного - в канве сейчас же образуются большие дыры... Путевые отчеты всех трех пионеров являются настольными книгами современного натуралиста... не только географа и этнографа, но и геолога, зоолога, ботаника, даже клима-толога и археолога...» (Цит. по: Грумм-Гржимайло, 1961. С. 267).

Сам Обручев продолжил запланированные исследования. В 1893 г. он обошел плато Ордос, исследовал часть горной системы Наныпаня, включавшей хребты Рихтгофена, Зюсса, Мушкетова, Семенова. Обогнув озеро Кукунор, спустился по долине реки Жошуй, обошел с севера пус-тыню Алашань и вышел к луке реки Хуанхэ. В 1894 г. Обручев прошел вдоль северной кромки Тибета через Бэйшань, оазисы Хами и Турфан к Кульдже. Свое путешествие Обручев описал в книгах «От Кяхты до Кульджи» и «Центральная Азия, Северный Китай и Наныпань» в двух томах (1900-1901). В Центральную Азию Обручев возвращался вновь, в частности в Джунгарию, и брал с собой юных сыновей для передачи в Реальной обстановке им навыков полевого исследователя.

Список отечественных исследователей Центральной Азии не исчер-пывается упомянутыми. Необходимо было бы шире показать вклад Всеволода Ивановича Роборовского, потерявшего здоровье в основном своем путешествии, Петра Кузьмича Козлова, раскопавшего «мертвый город» Хара-Хото и обнаруживший целую библиотеку древних мануск-риптов, Карла Ивановича Богдановича, Григория Ефимовича и Михаила Ефимовича Грум Тржимайло и целого ряда других исследователей.

Центральной Азии.

В 1870 г. Русское географическое общество организовало экспедицию в Центральную Азию. Начальником ее был назначен талантливый офицер Генерального штаба Н. М. Пржевальский, уже известный своими исследованиями Уссурийского края. В ноябре 1870 г. с помощником М. А. Пыльцовым и двумя казаками он переехал из Кяхты в Ургу и на пути в Пекин пересек в юго-восточном направлении степи и , установив, что она в среднем ниже, а рельеф ее сложнее, чем предполагали раньше.

От Пржевальский в начале 1871 г. двинулся на север, к озеру Далайнор, и произвел его полную съемку. Летом он проехал к городу Баотоу и, переправившись через Хуанхэ, вступил на плато Ордос, которое «лежит полуостровом в колене, образуемом изгибом среднего течения Хуанхэ». На северо-западе Ордоса он описал «оголенные холмы» пустыни Хобч. «Тяжело становится человеку в этом… песчаном море, лишенном всякой жизни… - кругом тишина могильная». Проследив течение Хуанхэ вверх от Баотоудо Баян-Мурэн (Дэнкоу), Пржевальский двинулся на юго-запад через «дикую и бесплодную пустыню» Алашань, покрытую «голыми сыпучими лесками», всегда готовыми «задушить путника своим палящим жаром», и достиг крупного, высокого (до 3556 м), но узкого меридионального хребта Хэланьшань, вытянутого вдоль долины Хуанхэ, «словно стена среди равнины».

Наступила зима, к тому же серьезно заболел Пыльцов, и они вынуждены были повернуть обратно. Весной 1872 г. Пржевальский прежним путем добрался до южной части пустыни Алашань. «Пустыня кончилась… чрезвычайно резко; за ней поднималась величественная цепь гор» - восточный Наньшань, который оказался горной системой, и Пржевальский выделил в ней три мощных хребта. Далее он вышел к бессточному соленому озеру Кукунор (около 4200 км3), лежащему на высоте 3200 м. «Заветная цель экспедиции… достигнута. Правда, успех был куплен иеной… тяжелых испытаний, но теперь все пережитые невзгоды забыты, и в полном восторге стояли мы на берегу великого озера, любуясь на его чудные темно-голубые волны».

По завершении съемки северо-западного берега озера Кукунор Пржевальский перевалил мощный хребет Кукунор и прошел в поселок Дзун (Цзунцзяфанцзы), находящийся на юго-восточной окраине болотистой равнины Цайдам. Он установил, что это котловина и что ее южной границей служит хребет Бурхан-Будда (высотой до 5682 м), составляющий «резкую физическую границу стран, лежащих по северную и южную его сторону… С южной стороны… местность поднимается на страшную абсолютную высоту… На западе же равнина Цайдам уходит безграничной гладью за горизонт…». К югу и юго-западу от Бурхан-Будда Пржевальский открыл хребет Баян-Хара-Ула (до 5442 м) и восточный участок Ку-кушили, а между ними обнаружил «волнистое плато», представляющее собой «страшную пустыню», поднятую на высоту более 4400 м. Так Пржевальский первым из европейцев проник в глубинную область северного Тибета, к верховьям Хуанхэ и Янцзы (Джи-Чу). И правильно определил, что именно Баян-Хара-Ула является водоразделом между обеими великими речными системами. Путешественники встретили там новый, 1873 год.

В 1876 - 1877 гг. Пржевальский совершил второе путешествие по Центральной Азии. При этом он прошел немногим более 4 тыс. км - помешали война в Западном Китае, обострение отношений между Китаем и Россией и, наконец, его болезнь. И все-таки это путешествие ознаменовалось двумя крупнейшими географическими открытиями - низовьев Тарима с озером Лобнор и хребта Алтынтаг. Выдающийся знаток Фердинанд Рихтгофен справедливо назвал их величайшими.

В марте 1879 г. Пржевальский начал третье путешествие по Центральной Азии, названное им «Первым Тибетским». Он проследовал через Джунгарскую Гоби - «обширную волнистую равнину» - и довольно верно определил ее размеры. Миновав озеро Баркель, Пржевальский вышел к оазису Хами. Далее он пересек восточную окраину Гашунской Гоби и достиг низовьев реки Данхэ, а к югу от нее обнаружил «громадный вечноснеговой» хребет Гумбольдта. Через перевал (3670 м) - на стыке Алтынтага и Гумбольдта - Пржевальский прошел на юг и, перевалив три коротких хребта, спустился в поселок Дзун. Оттуда Пржевальский двинулся на юго-запад и выяснил, что Куньлунь здесь протягивается в широтном направлении и состоит из двух, иногда из трех параллельных цепей (шириной от 64 до 96 км), имеющих разные названия в различных своих частях. По номенклатуре, принятой для карт конца XX в., Пржевальский выявил западную часть Бурхан-Будда, несколько южнее — Бокалыктаг, названный им хребтом (с вершиной 5851 м), а к югу от Кукушили - хребет Бунгбура-Ула, который протягивается вдоль левого берега Улан-Мурэна (верховье Янцзы). Далее к югу перед путешественником простирался уже собственно Тибет.

За 33-й параллелью Пржевальский открыл водораздел и Салуина - почти широтный хребет Тангла (с вершинами до 6621 м). С пологого, едва заметного перевала Пржевальский увидел восточную часть хребта Ньэнчентанглха. Он нашел путь к запретной Лхасе и находился от нее примерно в 300 км, но вынужден был повернуть обратно: в Лхасе распространился слух, что русский отряд идет с целью похитить Далай-ламу. Пржевальский прошел тем же путем до верховьев Янцзы и несколько западнее прежнего маршрута в Дзун. Попытка проникнуть к истокам Хуанхэ не увенчалась успехом из-за невозможности переправиться через реку.

В ноябре 1883 г. Пржевальский отправился в четвертое путешествие. Кроме В. И. Роборовского он взял в помощники 20-летнего вольноопределяющегося П. К. Козлова, ранее конторщика пивоваренного завода, в котором Пржевальский угадал настоящего исследователя. От Кяхты экспедиция проследовала в Дзун. На юго-востоке от Цайдама, за хребтом Бурхан-Будда, Пржевальский обнаружил бесплодное солончаковое «волнистое плато, часто покрытое небольшими… в беспорядке насыпанными горами», продолжавшееся далеко к юго-востоку. На плато паслись неисчислимые стада диких яков, куланов, антилоп и других копытных. Миновав это звериное царство, Пржевальский вышел к восточной части межгорной котловины Одонтала, покрытой «множеством кочковатых болот, ключей и маленьких озерков».

Пржевальский перевалил незаметный со стороны Тибетского плато водораздел истоков Хуанхэ и Янцзы (хребет Баян-Хара-Ула) и очутился в высокогорной стране: «Здесь горы сразу становятся высоки, круты и труднодоступны».

По возвращении к Цайдаму Пржевальский проследовал по его южной окраине, открыл на юго-западе узкий, но мощный (180 км) хребет Чиментаг и, таким образом, почти полностью оконтурил огромную (более 100 тыс. км2) Цайдамскую котловину. Перевалив Чиментаг и северо-западный отрог новооткрытого Каякдыгтага, отряд вышел на большую широкую равнину Культала, уходившую «к востоку за горизонт». Далеко на юге перед Пржевальским открылся гигантский хребет широтного направления, нареченный им Загадочным, а усмотренную вершину он назвал Шапкой Мономаха (6860 м). Позднее хребту было присвоено имя первооткрывателя. Повернув обратно и достигнув 38-й параллели, Пржевальский прошел на запад обширной межгорной Долины Ветров, окрещенной им так из-за постоянных ветров и бурь (долина реки Ататкан). К северу от нее простирался Алтынтаг, а югу - Каякдыгтаг и Чиментаг. На южном склоне Каякдыгтака, на высоте 3861 м, Пржевальский открыл соленое озеро, даже в конце декабря не покрытое льдом, и назвал его Незамерзающим (Аяккумкель). Дальнейшее движение к югу было невозможно из-за приближающейся зимы и сильного утомления вьючных животных; отряд направился на север, спустился в котловину озера Лобнор и на его берегу встретил весну 1885 года. Через Центральный он вернулся к Иссык-Кулю в ноябре 1885 г. В 1888 г. увидела свет его последняя работа - «От Кяхты на истоки Желтой реки».

В 1888 г. Пржевальский организовал новую экспедицию в Центральную Азию. Помощниками его и на этот раз были В. И. Роборовский и П. К. Козлов. Они достигли поселка Каракол, близ восточного берега Иссык-Куля. Здесь Пржевальский почувствовал себя плохо и 1 ноября 1888 г. умер. Перед смертью он просил похоронить его «непременно на берегу Иссык-Куля в походной экспедиционной форме». В 1889 г. Кара-кол был переименован в Пржевальск.

В мировую историю открытий Н. М. Пржевальский вошел как один из величайших путешественников. Общая длина его рабочих маршрутов по Центральной Азии поражает. Совершив ряд крупнейших географических открытий, он в корне изменил представление о рельефе и гидрографической сети Центральной Азии.

Центральная Азия всегда представляла собой достаточно це­лостное и своеобразное культурно-историческое пространство, сформировавшееся благодаря общности исторических судеб населяющих его народов, географических условий и действия общих культурных закономерностей. Причем особую роль в этом феномене играло не только единство этнокультурных про­цессов, но и отсутствие внутренних границ, обусловливающих постоянные широкомасштабные контакты внутри региона. Центральная Азия была своеобразным «местом встречи» мировых религий: христианства, ислама и буддизма, взаимо­влияния культур тюрко-монгольских, индоевропейских, угро — финских, сино — тибетских народов. В конечном счете это опре­делило особый менталитет, культурные стереотипы и традиции этносов, а также полиэтничность и многоконфессиональность данного региона. Этнокультурные процессы играли чрезвычайно важную роль в общеконтинентальных процессах этногенеза, в форми­ровании языков многих древних, средневековых и современ­ных народов Евразии. Таким образом, будучи этноконтактной зоной, Центральная Азия во многом определяла судьбы наро­дов всего Евразийского континента. Общность исторических судеб, сложившаяся в течение трех четырех тысячелетий, прослеживается в многочисленных письменных источниках, засвидетельствована в известных ис­торических фактах, подтверждена археологическими открытиями. Это общность является очевидной константой всего исто­рического времени нашего региона. Образно говоря, именно тысячелетние корни истории питают сегодня идею евразийства и способствуют интеграционным процессам на современном постсоветском пространстве Центральной Азии.

Надо отметить, что на протяжении последнего столетия у нас в основном издавались учебники, в которых единый регион Цен­тральной Азии был искусственно разделен либо по этническо­му, либо по государственно-политическому признаку. Поэтому в настоящее время мы имеем лишь отдельные Истории — Историю казахов, Историю узбеков, Историю кыргызов и т. д., но, к со­жалению, у нас пока нет Истории всего культурно — историческо­го региона во всем ее многообразии и общности. Суверенизация независимых государств Центральной Азии усугубила разрыв единого культурно-исторического простран­ства, что привело к мистификации и этнизации нашего общего культурно-исторического наследия, преувеличению своей само­бытности и исключительности вопреки историческим фактам и объективной реальности. Перед современной наукой стоят кардинальные проблемы, требующие новых подходов для решения, переосмысления ис­торического процесса, формирования объективного историчес­кого мышления. Вопросы развития этнической идентичности и националь­ной идеи ставят проблему глубокого, разностороннего, свобод­ного от спекулятивных, абстрактных и упрощенных подходов изучения истории и динамики развития государственности. Мифологизированные исследования, практикуемые в послед­ний годы, либо носили идеологизированный характер, либо касались частных проблем вне контекста истории стран и на­родов Евразии, а если шире — то всего Востока. История и культура Центральной Азии на протяжении многих столетий развивались в тесном взаимодействии с вос­точными цивилизациями. Китайские, тюркские, монгольские, иранские и арабские древние и средневековые письменные памятники являются ценными источниками для изучения государственности и этнополитической истории на территории Центрально — Азиатского региона. В современную эпоху все большее значение для объектив­ного понимания сложных исторических процессов, происхо­дивших и происходящих в обширном регионе Евразии, имеет разработка проблем историко-культурных взаимосвязей наро­дов с древности и до наших дней, их евразийского родства и самобытности. Для решения этой задачи необходим комплексный междис­циплинарный подход, предполагающий введение в научный оборот новых письменных источников, исторических, этногра­фических, лингвистических данных и т. д. В связи с этим глу­бокое изучение рукописных материалов на восточных языках имеет большое научное и практическое значение. Совместная разработка многих проблем истории культуры с учеными со­седних стран, проведенная на обширной источниковедческой базе, является весьма актуальной и сложной задачей. Важные качественные изменения, происходящие в истори­ческой науке, связаны с выработкой учеными принципиаль­но нового объективного подхода к изучению проблем государ­ственности, кочевниковедения, контактов кочевой и оседлой культур, историко — культурных взаимоотношений в Централь­ной Азии. В настоящее время сотрудниками Института востоковеде­ния им. Р. Б. Сулейменова МОН РК ведется определенная ра­бота по сохранению и развитию одного из направлений акаде­мической ориенталистики — восточной археографии. Благодаря Государственной программе «Культурное насле­дие» нам представляется возможным пополнить и расширить казахстанскую источниковедческую базу, что в итоге станет большим подспорьем для возрождения научного востоковеде­ния в Казахстане. В рамках этой программы учреждена Востоковедная архео­графическая экспедиция и разработаны маршруты в различные центры хранилищ рукописей. Задачей экспедиции является планомерное и систематическое обследование районов Казах­стана, а также территорий, находящихся за его пределами. В ходе работы у населения выявляются и приобретаются восточные рукописи и старопечатные книги, проводится комплексное иссле­дование, осуществляются научные переводы и анализ восточных письменных источников, хранящихся в основном в библиотеках, музеях и архивах за пределами Казахстана (в России, Центральной Азии, КНР, Монголии, Индии, Иране, Турции, Египте, Велико­британии, Германии, Франции, Венгрии и других странах). Важность археографической работы нельзя переоценить: эти исследования целенаправленно расширяют источниковую базу, позволяют обозначить ряд новых научных проблем. Кро­ме того, впервые в научный оборот вводится определенный ком­плекс источников, отражающих все этапы исторического раз­вития, традиции казахского народа. В дальнейшем материалы экспедиций станут основой «Свода востоковедных памятников истории и культуры Казахстана». Конкретные результаты работы отрядов Востоковедной ар­хеографической экспедиции — микрофильмы, ксерокопии вос­точных рукописей и других архивных материалов — позволят создать ценнейшую информационную базу Фонда рукописей при Институте востоковедения им. Р. В. Сулейменова. Этот фонд в дальнейшем будет непрерывно пополняться и послу­жит обширным источником для научных трудов, касающих­ся реконструкции древней а средневековой истории, культуры казахского народа, исследования места и роли Казахстана в системе историко — культурных взаимосвязей стран Востока. Сложившаяся ситуация требует новой оценки и анализа ис­торико-культурного, современного и перспективного потенциа­ла Казахстана. Это связано с параметрами цивилизационного процесса, происходящего в странах Востока и у региональных соседей, определением и прогнозированием геополитических, геокультурных и геоэкономических тенденций на континенте. Таким образом, равноправный диалог становится необходи­мостью мирового развития в новом столетии. Только объединив усилия, государства Центральной Азии получат возможность реализовать технологические и интеллектуальные достижения и органично войти в процесс общемирового человеческого раз­вития. Для этого нужны политические компромиссы, толеран­тность, которые подразумевают создание баланса между регио­нальными интересами и интересами отдельных государств. Современные события, происходящие в странах Централь­ный Азии и других регионах мира, наглядно подтверждают закономерную связь вопросов религии и проблем укрепления национального и духовного единства любого государства, задач сохранения национальной безопасности. Для этого необходимо глубокое» доскональное изучение исторических корней, идео­логических и политико — правовых основ религиозных движе­нии и течений, особенностей религиозных систем стран Цент­ральной Азии и Востока. Всестороннее изучение этих сложных явлений имеет первостепенное значение для понимания совре­менной религиозной ситуации, составления научно обосно­ванного прогноза дальнейшего развития ислама в странах ре­гиона. При расмотрении проблемы мусульманских движений и течений необходимо изучать не только реальные процессы, проходящие в религиозной сфере, но и ранние исторические периоды развития религии и, основываясь на исследованиях, определять их современное состояние и тенденции развития. События в Афганистане, Ираке и других районах показа­ли, что во многих случаях именно внутрирелигиозные раз­ногласия служат основой конфликтов. Нередко религиозные направления, течения и движения становятся сетью, через которую распространяются радикальные идеи. Действующие в Центральной Азии различные религиозные движения всту­пают в противоречия друг с другом. К примеру, активизация суфийских орденов и тарикатов привела к усилению противо­стояния суфизма и фундаментализма. В случаях возможных конфликтов существующая внутренняя конфронтация может быть спровоцирована и станет действенным инструментом оп­ределенных сил, посредством которого они будут выстраивать свою политику. Распад Советского Союза и становление государственности в новых независимых странах Центрально-Азиатского региона привели к необходимости изменения подходов, формирования новых приоритетов в области исторической науки. К основным чертам, характеризовавшим процесс трансформации социогуманитарных наук в период перехода к рыночным отношениям, можно отнести следующие:

• отказ от старой методологии, сопровождавшийся идей­ным вакуумом и отсутствием теоретических разработок (как новейших, так и классических); отсутствие доступа к информационно-аналитическим ре­сурсам и взаимодействия как на институциональном, так и на личном уровнях;
• недостаток финансирования;
• так называемая «детская болезнь роста», связанная, как правило, с односторонним и потому необъективным рассмотре­нием событий и явлений.

Следствием этого явилось противоречие между распростра­нением образования и одновременным снижением качества образовательных стандартов, однобоким, поверхностно-описа­тельным характером работ. Сюда же можно отнести и пробле­мы увеличивающегося разрыва между теорией и практикой, исследованиями и прикладной политикой, трудности, связан­ные с лингвистическим выбором, отсутствием финансирования исследований и, как результат, снижение креативности и де­фицит кадров - исследователей, преподавателей и аналитиков высокого уровня. В связи с резким сокращением объемов финансирования науки и образования, снижением качества трудовых ресурсов состояние данной сферы не отвечает требованиям постиндус­триального общества и, по сути, представляет угрозу нацио­нальной безопасности стран Центральной Азии.

Вместе с тем положительный опыт развития науки и образо­вания, заложенный в предыдущие периоды, не исчез бесследно, и, к счастью, у нас есть в наличии «золотой фонд» ученых, по­лучивших фундаментальные знания, их желание и открытость к сотрудничеству на региональном и международном уровнях. Основываясь на этом феномене, развитие исторической нау­ки в странах Центральной Азии должно быть направлено на повышение качества исследований и образование населения наших стран. Сегодня действительно необходим новый концептуальный подход, который объединил бы народы Центральной Азии. Наиболее целесообразным прежде всего представляется прове­дение центральноазиатскими государствами согласованной и взаимоприемлемой всеми сторонами стратегии решений самых сложных, конфликтных проблем, чреватых нарушением мира, региональной стабильности и безопасности.

Издавна европейцев привлекали к себе далекие страны Азии - Индия, Китай, Монголия, Тибет. Там добывались драгоценные металлы и камни, созревали пряности, которые столь высоко ценились в Европе средних ве­ков. Но достичь желанной цели было очень трудно. Путь на восток тянулся через огромный материк, по местам, где обитали воинственные монголо-татарские племена, а позднее по территории могущественного и враж­дебного Европе турецкого государства - Османской империи.

В VII ве­ке стали проникать в глубинные районы Центральной Азии монахи, главным образом с дипломатическими целями. Позднее туда проникли путешественники: в XIII веке - Гильом де Рубруквис, Плано-ди-Карпини, венецианский купец Марко Поло. Своими рассказами и записками они расширили круг знаний европейцев о народах и странах Центральной и Восточной Азии. Побывали там и арабские путешественники VIII-XIII веков. Так, Абдул-Гасан-Али, более известный под именем Масуди, по­сетил Закавказье, а оттуда через Иран и Индию добрался до Китая. В 947 году он написал книгу о своих путешествиях, на­званную им «Золотые луга». О существовании этой книги на Западе долгое время не знали, А она свидетельствует о том, что арабы сравнительно хорошо представляли себе области Цен­тральной Азии и даже таинственный Тибет, который Масуди описал под именем благословенной страны, «где жители от сча­стья не перестают смеяться».

Однако между общими представлениями, какое дали эти путешественники о Центральной и Восточной Азии, и подлинны­ми знаниями внутренних районов этих областей существовал огромный разрыв. По существу, об этих странах еще лет двести назад знали едва ли больше, чем во времена египетских фарао­нов или Александра Македонского. Только в XIX веке началось более пристальное изучение Центральной Азии.

Переломным моментом послужили предпринятые по инициа­тиве Русского Географического общества экспедиции русских путешественников и ученых. Пионером этого научного подвига был Н. М. Пржевальский. Затем начатое им дело продолжили его спутники и ученики - М. В. Певцов, В. И. Роборовский, П. К. Козлов и другие. Замечательные исследования в области геологии и географии Центральной Азии сделал академик В. А. Обручев.

До появления русских ученых в степях и пустынях Монголии и Джунгарии и в горных районах Китая и Тибета карты, состав­ленные по старым источникам, почти не соответствовали подлин­ной географии этих мест. Они были полны домыслов. На них по­казывались фантастические горные хребты, реки зарождались там, где на самом деле были безводные пространства, а течения этих рек приобретали самые невероятные очертания.

Н. М. Пржевальский и его продолжатели впервые определили аст­рономическое положение ряда географических точек - горных хребтов и отдельных вершин, населенных пунктов, дорог и рек - и тем самым дали возможность составить первую точную геогра­фическую карту.

Маршруты путешественников иногда совпадали. Но в боль­шинстве случаев они не повторяли, а дополняли друг друга. И каждая новая экспедиция Пржевальского или Певцова, Коз­лова или Обручева уточняла карту, вносила в нее новые подроб­ности

Создать во всех отношениях верную и полную карту в то время еще не было возможности. Изучение этих огром­ных и трудных для исследования областей только начиналось. Но та, которую составили русские путешественники, была наи­более точной и единственно правдоподобной в картографической литературе своего времени. На ней осталось немало «белых пя­тен», но самое главное было уже отра­жено. До организации экспедиций Русского Географического обще­ства в Европе не были известны ни рельеф, ни климат, ни расти­тельность, ни животный мир Восточной и Центральной Азии.

Все экспедиции, начиная с экспедиции Пржевальского, соби­рали обширные и разнообразные коллекции растений, млекопи­тающих, птиц и насекомых. Благодаря тому что разные специалисты изучали привозив­шиеся этими экспедициями зоологические и ботанические кол­лекции, существенно расширилось, а в некоторых случаях даже изменилось прежнее представление о природных условиях Цент­ральной Азии.

Все экспедиции проводились под руководством Гео­графического общества. Они работали по общему плану и преследовали цель широкого познания природы и населения Центральной Азии. Экспедиции достигли замечательных результатов и сделали серьезнейший вклад в мировую географическую науку.

Русское Географическое общество

В 1845 г. Высочайшим повелением императора Николая I в Санкт-Петербурге было учреждено Русское Географическое общество - одно из старейших в мире.

Среди учредителей Общества были выдаю­щиеся учёные, общественные деятели и путешественники: полярные исследо­ватели Фердинанд Петрович Врангель и Фёдор Петрович Литке, лингвист Владимир Иванович Даль, известный статистик и историк Констан­тин Иванович Арсеньев, знаток Сибири Нико­лай Николаевич Муравьёв-Амурский и др.

По первому уставу, одобренному императором Николаем I, главой Русского Географического общества мог назначаться только член императорской фамилии.

Устав кратко и чётко определял цель Общества: «Собирать, обрабатывать и распространять в России географические, этнографиче­ские и статистические сведения вообще и в особенности о самой России, а также распространять достоверные сведения о России в дру­гих странах». Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский в течение 40 лет бывший его вице-председателем говорил, что основа и смысл деятельности отечественных географов заключается в «соединении географии с жизнью народа».

В XIX в. Русское Географическое общество прославила целая плеяда таких деятелей, как Петр Алексеевич Кропоткин, революционер, теоретик анархизма, автор «Исследования о ледниковом периоде»; учёный секретарь Географического общества этнограф Николай Николаевич Миклухо-Маклай; Иван Демидович Черский, известный исследователь Забайкалья; Николай Михайлович Пржевальский, первым изучивший и описавший природу Центральной Азии; Григорий Ефимович Грумм-Гржимайло, выдающийся геолог и зоолог; автор статей по географии и этногра­фии, специалист по Центральной и Средней Азии Владимир Афанасьевич Обручев.

Наиболее яркой стороной в жизни Гео­графического общества всегда была его экс­педиционная деятельность. Экспедиции Об­щества обследовали обширные территории в России к востоку от Урала, в Восточном Ки­тае и на Тибетском нагорье, в Монголии и Иране, на Новой Гвинее, в Арктике и Тихом океане. Эти исследования снискали Обществу мировую известность.

В советское время Географическое обще­ство сохранило традиции крупных экспедици­онных работ. В 20-30-е гг. XX в. под руковод­ством последнего предвоенного председателя Общества академика Николая Ивановича Вави­лова исследовались древнейшие очаги земледе­лия. Деятельность Общества в этот период тес­но связана с именами Льва Семёновича Берга, Станислава Викторовича Калесника, Алексея Фёдоровича Трёшникова, Ивана Дмитриевича Папанина, Льва Николаевича Гумилёва.

Общество всегда стремилось распростра­нять информацию и прививать географиче­скую культуру в различных группах населения. Географическая культура в отличие от интер­национальной географической науки - это часть культуры любого народа и нации. Она включает культуру общения с при­родой, культуру межнациональных отношений и определяется характером местной природы, традициями народа. Русское Географическое общество с момента своего создания никогда не замыкалось в сфере профессиональных про­блем географов. Принцип «мыслить глобально, действовать локально» означало для Общества то, что оно всегда уделяло особое внимание истории географии, охране памятников природы и культуры, гло­бальной и региональной экологии.

Марко Поло

Итальянский путешественник (1254-1324). В 1271-95 гг. совершил путешествие через Центральную Азию в Китай, где прожил около 17 лет. Находясь на службе у монгольского хана, посетил разные части Китая и пограничные с ним области. Первым из европейцев описал Китай, страны Центральной и Передней Азии («Книга Марко Поло»).

Книга венецианского путешественника в Китай Марко Поло в основном составлена по личным наблюдениям, а также по рассказам его отца Никколо, дяди Маффео и встреченных людей. Старшие Поло не один раз, как сам Марко, а трижды пересекали Азию, причем два раза - с запада на восток и один - в обратном направлении во время первого путешествия. Никколо и Маффео оставили Венецию около 1254 года и после шестилетнего пребывания в Константинополе выехали оттуда с торговыми целями в Южный Крым, затем перебрались в 1261 году на Волгу. От средней Волги братья Поло двинулись на юго-восток через земли Золотой Орды, пересекли закаспийские степи, а затем через плато Устюрт прошли в Хорезм к городу Ургенчу.

Дальнейший их путь пролегал в том же юго-восточном направлении вверх по долине Амударьи до низовьев Зерафшана и вверх по нему до Бухары. Там произошла их встреча с послом завоевателя Ирана, ильхана Хулагу, направлявшимся к великому хану Хубилаю, и посол предложил венецианцам присоединиться к его каравану. С ним они шли «на север и северо-восток» целый год. По долине Зерафшана они поднялись до Самарканда, перешли в долину Сырдарьи и по ней спустились до города Отрар. Отсюда их путь лежал вдоль предгорий Западного Тянь-Шаня к реке Или. Дальше на восток они шли либо вверх по долине Или, либо через Джунгарские Ворота, мимо озера Алаколь (восточнее Балхаша). Затем они продвигались по предгорьям Восточного Тянь-Шаня и вышли к оазису Хами, важному этапу на северной ветви Великого шелкового пути из Китая в Среднюю Азию. От Хами они повернули на юг, в долину реки Сулэхэ. А дальше на восток, ко двору великого хана, они шли по тому же пути, который проделали позднее вместе с Марко.

В Венецию они вернулись в 1269 году. Никколо и его брат после пятнадцатилетнего путешествия не легко мирились со сравнительно однообразным существованием в Венеции. Судьба настойчиво звала их, и они повиновались ее зову. В 1271 году Николло, Маффео и семнадцатилетний Марко отправились в путешествие. Перед этим они встретились с только что взошедшим на престол папой Григорием X, который передал братьям Поло папские письма и подарки, предназначенные для великого хана Хубилая.

Дорогу они знали по прежнему своему путешествию, на местных языках говорить умели, они везли письма и дары от высшего духовного пастыря Запада к величайшему монарху Востока, и - самое важное - у них была золотая дощечка с личной печатью Хубилая, которая была охранной грамотой и гарантией того, что им будет обеспечена пища, кров и гостеприимство практически на всей территории, по которой предстояло пройти. Первой страной, которую они проехали, была «Малая Армения» (Киликия) с портом Лаясом. Здесь шла оживленнейшая, широкая торговля хлопком и пряностями.

Из Киликии путешественники попали в современную Анатолию, которую Марко называет «Туркоманией». Он сообщает, что туркоманы выделывают самые тонкие и красивые в мире ковры. Проехав Туркоманию, венецианцы вступили в пределы Великой Армении. Здесь, сообщает Марко, на вершине горы Арарат находится Ноев ковчег. Следующим городом, о котором рассказывает венецианский путешественник, был Мосул - «все шелковые ткани и золотые, что называется мосулинами, делаются здесь».

Мосул расположен на западном берегу Тигра, он так славился чудесными шерстяными тканями, что до сих пор определенный сорт прекрасной шерстяной ткани называется «муслин». Путешественники остановились затем в Тебризе, крупнейшем торговом центре, куда съезжались люди со всех концов света, - здесь была цветущая купеческая колония генуэзцев. В Тебризе Марко впервые увидел величайший в мире рынок жемчуга - жемчуг в больших количествах привозили сюда с берегов Персидского залива. В Тебризе его чистили, сортировали, сверлили и нанизывали на нити, а отсюда он расходился уже по всему свету.

Выйдя из Тебриза, путешественники пересекли Иран в юго-восточном направлении и посетили город Керман. Через семь дней пути от Кермана путешественники достигли вершины высокой горы. Чтобы преодолеть гору, потребовалось двое суток, и путники страдали от сильного холода. Затем они вышли на обширную цветущую долину: здесь Марко увидел и описал быков с белыми горбами и овец с жирными хвостами.

Неустрашимые венецианцы двинулись к Персидскому заливу, к Ормузу. Здесь они собирались погрузиться на корабль и отплыть в Китай - Ормуз являлся тогда конечным пунктом морской торговли между Дальним Востоком и Персией. Переход длился семь суток. Сначала дорога шла по крутому спуску с Иранского плоскогорья - горной тропе. Потом открылась прекрасная, хорошо орошенная долина - здесь росли финиковые пальмы, гранаты, апельсины и прочие фруктовые деревья, летали бесчисленные стаи птиц.

Венецианцы пришли к выводу, что длительное плавание на здешних ненадежных судах да еще с лошадьми чересчур рискованно - они повернули на северо-восток, вглубь страны по направлению к Памиру.

Много дней венецианцы ехали по знойным пустыням и плодородным равнинам и оказались в городе Сапургане (Шибаргане), где, к удовольствию Марко, в изобилии водилась дичь и была превосходная охота. Из Сапургана караван направился к Балху, в северном Афганистане. Балх - один из старейших городов Азии, некогда столица Бактрианы. Хотя город сдался монгольскому завоевателю Чингисхану без сопротивления, Балх был сметен с лица земли. Венецианцы увидели перед собой печальные развалины, хотя кое-кто из обитателей города, уцелевших от татарского меча, уже возвращался на старое место. Именно в этом городе, как гласит легенда, Александр Македонский женился на Роксане, дочери персидского царя Дария. Выйдя из Балха, путешественники в течение многих дней продвигались по землям, изобилующим дичью, фруктами, орехами, виноградом, солью, пшеницей. Покинув эти прекрасные места, венецианцы на несколько суток снова попали в пустыни и прибыли наконец в Бадахшан (Балашан), мусульманскую область по реке Оке (Амударье). Там они видели большие копи рубинов, называемых «балашами», месторождения сапфиров, ляпис-лазури - всем этим Бадахшан славился в течение столетий.

Караван задержался здесь на целый год или вследствие болезни Марко, или потому, что братья Поло решили пожить в чудесном климате Бадахшана, чтобы убедиться в полном выздоровлении юноши. От Бадахшана путешественники, поднимаясь все выше, пошли по.направлению к Памиру - вверх по течению реки Оке; проходили они и через Кашмирскую долину.

Из Кашмира караван пошел на северо-восток и поднялся на Памир: проводники Марко уверяли, что это самое высокое место в мире. Марко отмечает, что во время его пребывания там воздух был так холоден, что нигде не видно было ни одной птицы. Рассказы многих древних китайских паломников, пересекавших Памир, подтверждают сообщение Марко, то же самое говорят и новейшие исследователи.

Спустившись с Памира по ущелью реки Гёз (Гёздарья - южный приток реки Кашгар), Поло вышли на широкие равнины Восточного Туркестана, ныне называемого Синьцзяном. Здесь то тянулись пустыни, то встречались богатые оазисы, орошаемые множеством рек, текущих с юга и запада. Поло прежде всего побывали в Кашгаре - здешний климат показался Марко умеренным, природа, по его мнению, давала тут «все необходимое для жизни».

Из Кашгара путь каравана лежал по-прежнему на северо-восток.. По ходу своего путешествия Поло описал древний город Хотан, где столетиями добывались изумруды. Но гораздо важнее была здесь торговля нефритом, который из века в век шел отсюда на китайский рынок. Путешественники могли наблюдать, как в руслах высохших рек рабочие откапывают куски драгоценного камня - так это делается там и по сию пору. Из Хотана нефрит везли через пустыни в Пекин и Шачжоу, здесь он шел на полированные изделия священного и несвященного характера.

Покинув Хотан, Поло, останавливаясь на отдых у редких оазисов и колодцев, поехали по однообразной, покрытой барханами пустыне. Караван продвигался по огромным пустынным пространствам, изредка натыкаясь на оазисы - тут жили татарские племена, мусульмане. Переход от одного оазиса к другому занимал несколько суток, надо было захватывать с собой побольше воды и пищи. В Лоне (современный Чарклык) путешественники стояли целую неделю, чтобы набраться сил для преодоления пустыни Гоби («гоби» по-монгольски и значит «пустыня»). На верблюдов и ослов был погружен большой запас продовольствия.

И вот долгое путешествие через равнины, горы и пустыни Азии уже подходит к концу. Оно заняло три с половиной года: за это время Марко немало повидал и пережил, многому научился. Можно представить себе их радость, когда они увидели на горизонте конный отряд, посланный великим ханом, чтобы сопровождать венецианцев к ханскому двору.

Начальник отряда сказал Поло, что им надо сделать еще «сорок дневных переходов» - он имел в виду путь до Шанду, летней резиденции хана, и что конвой направлен для того, чтобы путешественники доехали в полной безопасности и явились прямо к Хубилаю. Остаток пути пролетел незаметно: на каждой остановке их ждал наилучший прием, к их услугам было все, что только требовалось. На сороковой день на горизонте появился Шанду, и вскоре измученный караван венецианцев входил в его высокие ворота.

Венецианцы по прибытии в Шанду «отправились в главный дворец, где был великий хан, а с ним большое сборище баронов». Венецианцы опустились перед ханом на колени и поклонились ему до земли. Хубилай милостиво велел им встать и «принял их с честью, с весельями да с пиршествами». Великий хан после официального приема долго разговаривал с братьями Поло: он хотел разузнать обо всех их приключениях, начиная с того дня, как они много лет назад уехали с ханского двора. Затем венецианцы представили ему подарки и письма, доверенные им папой Григорием, а также вручили сосуд со святым маслом, взятым по просьбе хана от Гроба Господня в Иерусалиме и бережно хранимым при всех превратностях и опасностях долгого пути с берегов Средиземного моря.

Марко был занесен в список придворных. Юный венецианец очень скоро привлек к себе внимание Хубилая - это произошло благодаря уму и сообразительности Марко. Марко принялся собирать сведения, делая записи о каждом месте, в которое попадал, и всегда делясь своими наблюдениями с ханом. Согласно утверждению самого Марко, великий хан решил испытать его в качестве посла и направил в отдаленный город Караджан (в провинции Юньнань) - город этот был так далеко, что Марко «едва обернулся за шесть месяцев».

Юноша справился с задачей блестяще и доставил своему владыке множество весьма интересных сведений.

Венецианец пробыл на службе у великого хана семнадцать лет. Марко нигде не раскрывает читателю, по каким именно делам направляли его в качестве доверенного лица хана Хубилая в течение долгих лет. Точно проследить его путешествия по Китаю невозможно. Марко сообщает о народах и племенах Китая и соседних с ним стран, об удивительных взглядах тибетцев на мораль; он описал коренное население Юньнани и других провинций.

В награду за преданность и в знак признания его административных способностей и знания страны Хубилай назначил Марко правителем города Янчжоу, в провинции Цзянсу, на Великом канале, близ его соединения с Янцзы. Учтя торговое значение Янчжоу и то обстоятельство, что Марко жил в нем долгий срок, нельзя не удивляться, что путешественник посвятил ему одну коротенькую главу. Заявив, что «господин Марко Поло, тот самый, о ком говорится в этой книге, три года управлял этим городом» (приблизительно с 1284 по 1287 год), автор скупо замечает, что «народ тут торговый и промышленный», что особенно много делают здесь оружия и доспехов. Венецианцы пользовались покровительством и великими милостями Хубилая, на службе у него они приобрели и богатство и власть.

Но ханское благоволение вызывало по отношению к ним зависть и ненависть. Врагов при дворе Хубилая у венецианцев делалось все больше и больше. И они засобирались в путь. Однако хан сначала не хотел отпускать венецианцев. Хубилай призвал к себе Марко вместе с его отцом и дядей, говорил им о своей великой любви к ним и просил, чтобы они обещали, побывав в христианской стране и у себя дома, вернуться к нему. Он приказал дать им золотую дощечку с повелениями, чтобы по всей его земле им не чинилось задержек и всюду давалось продовольствие; он приказал снабдить их для безопасности провожатыми, а также уполномочил их быть его послами к папе, французскому и испанскому королям и к другим христианским владетелям.

Пробыв много лет на службе у Хубилая, венецианцы вернулись на родину морем - вокруг Южной Азии и через Иран. Они сопровождали по поручению великого хана двух царевен - китайскую и монгольскую, которых выдавали замуж за ильхана (монгольского правителя Ирана) и его наследника, в столицу ильханов Тебриз.

В 1292 году китайская флотилия двинулась от Зейтуна на юго-запад, через Чипское (Южно-Китайское) море. Марко во время этого перехода услышал об Индонезии - о «7448 островах», разбросанных в Чинском море, но побывал он только на Суматре, где путешественники прожили пять месяцев. От Суматры флотилия перешла к острову Шри-Ланка мимо Никобарских и Андаманских островов. От Шри-Ланки корабли прошли вдоль Западной Индии и Южного Ирана, через Ормузский пролив в Персидский залив. Марко рассказывает также об африканских странах, прилегающих к Индийскому океану, которые он, по всей видимости, не посещал: о великой стране Абасии (Абиссинии, т. е. Эфиопии), о расположенных близ экватора и в южном полушарии островах «Зангибар» и «Мадейгаскар». Марко был первым европейцем, сообщившим о Мадагаскаре.

После трехлетнего плавания венецианцы доставили царевен в Иран (около 1294), а в 1295 году прибыли домой. По некоторым данным. Марко участвовал в войне с Генуей и около 1297 года во время морского боя попал в плен к генуэзцам. В тюрьме в 1298 году он продиктовал «Книгу», а в 1299 году был освобожден и вернулся на родину. Почти все сведения, приводимые биографами о его последующей жизни в Венеции, основаны на позднейших источниках, из которых иные относятся даже к XVI веку. Документов же XIV века о самом Марко и его семье до нашего времени дошло очень мало. Доказано, однако, что он доживал свой век как состоятельный, но далеко не богатый венецианский гражданин. Большинство биографов и комментаторов полагает, что Марко Поло действительно совершил те путешествия, о которых он говорит в своей «Книге». Однако до сих пор остается немало загадок. Как мог он во время своих путешествий «не заметить» грандиознейшего в мире оборонительного сооружения - Великой Китайской стены? Почему Поло нигде не упоминает о таком важном и характерном для Китая продукте массового потребления, как чай? А ведь именно в связи с такими пробелами «Книги» и с тем, что Марко, несомненно, не знал ни китайского языка, ни китайской географической номенклатуры (за малыми исключениями), некоторые наиболее скептические историки в первой половине XIX века предположили, будто Марко Поло никогда не бывал в Китае.

В XIV-XV веках «Книга» Марко Поло служила одним из руководств для картографов. Очень большую роль «Книга» Марко Поло сыграла в истории великих открытий. Мало того, что организаторы и руководители португальских и первых испанских экспедиций XV- XVI веков пользовались картами, составленными под сильным влиянием Поло, но и само его сочинение было настольной книгой для выдающихся космографов и мореплавателей, в том числе для Колумба.

«Книга» Марко Поло принадлежит к числу редких средневековых сочинений - литературных произведений и научных трудов, которые читаются и перечитываются в настоящее время. Она вошла в золотой фонд мировой литературы, переведена на многие языки, издается и переиздается во многих странах мира.

Исследования в Центральной Азии до начала 19-го века не носили никакой системы и осуществлялись отдельными миссионерами. В 19-м веке резко возрастает роль научных обществ и институтов в исследованиях Азиатского континента. В 1829 г. выдающийся немецкий ученый географ, Александр фон Гумбольдт по приглашению русского правительства посещает Урал, Алтай, юго-западную Сибирь, Каспийское море. Из-под его пера выходит трехтомник «Центральная Азия» и двухтомник «Фрагменты по геологии и климатологии Азии».

В 1845 г. создается Русское географическое общество и сразу включается в работу по исследованию Сибири и Дальнего Востока. Пристальный интерес правительственных и научных кругов с Центральной Азии был обусловлен тем, что начиная с середины 19-го века растет напряженность в отношениях России с Англией и Францией. После Крымской войны 1853-1856 годов резко ухудшились торговые отношения с ведущими европейскими державами. Россия была вынуждена искать новые рынки, прежде всего на Востоке (как видим, история повторяется). В связи с геополитической ситуацией Российское правительство обращает внимание на свои южные и восточные границы. Назрела необходимость в получении достоверной информации о природных ресурсах этих территорий, о населении, хозяйстве. Необходимо было изучить местность, нанести достоверную информацию на карты, установить границы с соседями, выяснить потенциальные возможности экспансии в этом регионе. Все это могло способствовать как экономическим, так и геополитическим целям Российской империи в укреплении своего престижа как в регионе, так и на мировой арене в целом.

В 1853 г. русский ученый Петр Семёнов изучал в Берлинском университете географию и геологию. Здесь же он занимался переводом огромного труда «Землеведение» (в частности «Землеведения Азии») самого авторитетного европейского географа Карла Риттера, чьи лекции Семёнов слушал в Берлине. Консультировался Семёнов и с Гумбольдтом. Тренировался в Альпах. Умственный труд и физические тренировки в Европе служили ученому подготовкой к грандиозной экспедиции в Центральную Азию, на Тянь-Шань. Территория Центральной Азии в середине 19-го века была огромным белым пятном на карте, а о горной системе Тянь-Шань (в переводе с китайского языка - «небесные горы») было известно в основном из китайских источников. Российское государство к этому времени продвинуло свои границы к Аральскому морю и озеру Иссык-Куль, началось постепенное присоединение Северного Тянь-Шаня. В 1854 г. здесь было основано русское поселение Заилийское (более поздние названия поселения - Верный и Алма-Ата). Именно оно послужило отправной точкой для экспедиций Семёнова в 1856-1857 годах. Но до этого пункта путешественник, выйдя из Петербурга, успел побывать и на Урале и на Алтае, на озере Балхаш и Джунгарском Алатау. Два похода к озеру Иссык-Куль были очень плодотворны с научной точки зрения: изучены хребты Заилийского Алатау, Терскей-Алатау, Кунгей-Алатау, долины рек Чилик, Чу, Тюп и других. После зимовки на Алтае, Семёнов продолжил свои изыскания в Северном Тянь-Шане, первым из европейцев побывав во многих уголках этого загадочного края и поднявшись на склоны массива Хан-Тенгри.

Результаты экспедиции под руководством Семёнова были более чем впечатляющими: за два года удалось составить и установить особенности орографической схемы всего Северного Тянь-Шаня, изучить на значительном протяжении хребты этой горной системы, проследить высотную поясность и определить положении снеговой линии хребтов. Ученый смог опровергнуть мнение светила географической науки того времени Гумбольдта о вулканическом происхождении Северного Тянь-Шаня.

По возвращении в столицу Семёнову пришлось заниматься важными административными вопросами государства, в частности вместе с другими членами Русского географического общества он был привлечен к составлению пятитомного «Географическо-статистического словаря Российской империи» - основного справочника по географии, демографии и хозяйству России в середине 19-го века.

А в 1873 г. Петра Петровича избрали вице-президентов Императорского Русского географического общества. Рекомендовал его на этот пост сам Федор Петрович Литке, прославленный моряк и ученый. Семёнов оставался на этом посту с 1873 по 1914 годы (до самой кончины), в 1906 году, к 50-летию экспедиции на Тянь-Шань, царским указом к фамилии Семёнов была добавлена приставка Тянь-Шанский в память о великих заслугах ученого.

Семёнову-Тянь-Шанскому в связи с большой занятостью в столице уже не удавалось участвовать в масштабных географических экспедициях, однако, благодаря ему, были организованы экспедиции выдающихся ученых Н.М. Пржевальского, Потанина, Козлова, Роборовского и других.

Выдающимся русским путешественником был Николай Михайлович Пржевальский, военный (в будущем генерал-майор) и географ. Встреча с Семёновым-Тянь-Шанским в 1867 году в Петербурге повлияла на его дальнейшую исследовательскую судьбу. Именно Петр Петрович содействовал организации экспедиции Пржевальского в Уссурийский край в 1867-1869 годах, целью которой было исследование путей к границам Манчжурии и Кореи, и изучение местных коренных народов. Пржевальский в ходе экспедиции закартировал российские берега озера Ханка, а также территории вдоль рек Амура и Уссури, привез сведения о природе и народах края.

Был Семёнов и вдохновителем четырех экспедиций Пржевальского в Центральную Азию в 1870 по 1888 годы. Экспедиции пришлись на неспокойное в военном и политическом плане время для этих мест. Территория служила местом «большой игры» между Россией и Англией.

В первой экспедиции по Центральной Азии в 1870-73 годах, исследуя Монголию, Китай и Тибет, Пржевальский выяснил, что Гоби - не поднятие, а впадина с холмистым рельефом. Наньшань - не хребет, а горная система. Он открыл нагорье Бэйшань, котловину Цайдам, три хребта в Куньлуне и семь крупных озер. Результаты экспедиции принесли ему мировую известность, Пржевальский был награжден высшей наградой Географического общества - Большой Константиновской медалью.

Во второй Центральноазиатской экспедиции 1876-77 годов Пржевальским открыты горы Алтынтаг; дано первое описание «кочующего» озера Лобнор (ныне высохшего) и питающих его рек Тарима и Кончедарьи; граница Тибетского нагорья «передвинута» более чем на 300 км к северу.

В третьей Центральноазиатской экспедиции 1879-80, которое сам Пржевальский назвал Первой Тибетской, он выявил ряд хребтов в Наньшане, Куньлуне и на Тибетском нагорье (включая Тангла и Бокалыктаг), заснял озеро Кукунор, верховья Хуанхэ и Янцзы.

Невзирая на болезнь, Пржевальский отправился в четвертую (Вторую Тибетскую) экспедицию 1883-85, во время которой обнаружил ряд новых озер и хребтов в Куньлуне, пройдя 1800 км, оконтурил Цайдамскую котловину, почти за 60 лет до открытия Пика Победы (7439 м) указал на его существование.

В 1888 году великий путешественник, отправляясь в уже пятое свое путешествие, пройдя в общей сложности 31500 км, сделавший множество выдающихся научных открытий, собрав в своих походах богатейшие ботанические, зоологические и минералогические коллекции, скоропостижно скончался в городе Каракол рядом с Иссык-Кулем по официальной версии, от брюшного тифа. На могиле ученого согласно его завещанию - надпись: «Путешественник Н.М. Пржевальский».

Исследования выдающегося ученого, почетного доктора нескольких университетов, получившего высшие награды ряда географических обществ, продолжили на стыке двух веков 19-го и 20-го другие русские путешественники, в том числе географ Григорий Ефимович Грумм-Гржимайло, этнограф Гомбожаб Цэбекович Цыбиков, Михаил Васильевич Певцов, и ученики и участники экспедиций Пржевальского: Петр Кузьмич Козлов и Всеволод Иванович Роборовский.

После внезапной смерти Пржевальского, задержавшей начало Тибетской экспедиции, начальником ее был назначен Михаил Васильевич Певцов. У него уже был опыт крупных путешествий - в Восточную Джунгарию в 1876 г. и в пустыню Гоби в 1878-1879 годах. Экспедиция, начавшаяся еще при жизни Пржевальского, закончилась в 1891 г. и оказалась очень плодотворной: был исследован Куньлунь, открыто плато Северо-Западного Тибета, даны подробные орографические и гидрографические описания запада Центральной Азии. После этого путешествия Певцов был удостоен Константиновской медали Географического общества. В экспедиции участвовали Роборовский и Козлов, они также были отмечены высокими наградами общества.

Примерно в это же время вместе с экспедициям Пржевальского организовывались экспедиции другого выдающегося ученого Григория Николаевича Потанина. Бывший анархист, благодаря знакомству с П.П. Семёновым, который убедил посвятить жизнь науке, после помилования по ходатайству географического общества, по приезду в Петербург под руководством Семёнова готовил дополнения к «Азии», труду Карла Риттера. Одновременно он занимался снаряжением экспедиции в Северную Монголию. В 1876-1877 годах путешественник побывал в Монгольском Алтае, пустыне Гоби, Восточном Тянь-Шане. Следом состоялась вторая монгольская экспедиция.

В 1884 году Потанин побывал на Тибете, добравшись морским путем из Одессы в Китай. Экспедиция изучала города и монастыри провинции Сычуань, пересекла Наньшань и Монгольский Алтай.

В четвертой экспедиции Потанина в 1892-1894 годах по предложению Русского географического общества принял участие геолог Владимир Афанасьевич Обручев, который много работал в Средней Азии, занимался разведкой угольных и золотоносных месторождений в Сибири, и заслуги которого были отмечены обществом.

Во время экспедиции Потанин и Обручев имели самостоятельные маршруты: Потанин вместе с женой (этнографом и художником) направился в провинцию Сычуань, которую он обследовал в предыдущей экспедиции, а Обручев должен был изучить геологию областей Северного Китая и примыкающих к ним труднодоступных хребтов и пустынь.

За два года Обручев прошел почти 14 тыс. км. На протяжении всего маршрута путешественник вел дневник, и занимался фотографированием и ежедневным картированием местности. Почти половина территории не была известна европейскому человеку. Дневники Обручева на протяжении долгого времени были единственными документальными источниками по целому ряду регионов Северо-Западного Китая и Монголии. Важным открытием было установление геологического происхождения Центральной Азии. Обручев доказал континентальное возникновение этой территории, опровергнув теорию Рихтгофена, немецкого географа, придерживающегося теории морского происхождения региона.

По возвращении Обручев удостоился Константиновской золотой медали Русского географического общества. Прекрасный слог ученого впоследствии принес ему широкую известность и как литератору: им написано несколько произведений, вошедших в золотой фонд российской научной фантастики.

В 1893 году была организована экспедиция в Восточный Тянь-Шань, Наньшань, Северный Тибет и Сычуань. В ней принимали участие Роборовский (начальник экспедиции) и Козлов, которым пришлось разделиться в силу многозадачности и при этом малочисленности экспедиции. В феврале 1894 г. ученые встретились и приступили к изучению Наньшаня, который до этого первично обследовал Обручев. Многократно пересекая эту горную область, они установили границы хребтов и межгорных долин, уточнили карты Наньшаня. За 2,5 года путешественники прошли около 17 тыс. км, закартировали около 250 тыс.кв.км территории, собрали богатейшие научные коллекции.

Из-за болезни Роборовский не смог больше участвовать в экспедициях, и дальнейшие исследования Козлов проводил самостоятельно. В 1899 г. под его началом состоялась Монголо-Тибетская экспедиция, из которой также были привезены богатые материалы естественно-научного и этнографического характера. Две последующие экспедиции (1907 и 1909 гг.) носили в основном археологическую направленность. В 1907 г. во время Сычуанско-Монгольской экспедиции Козлов открыл «черный город» Хара-Хото, находки из которого сейчас хранятся в Эрмитаже.

За свои заслуги и Роборовский и Козлов были удостоены Константиновской золотой медалью Русского Географического общества.

Имена выдающихся ученых, настоящих путешественников, посвятивших себя служению науке и Отечеству зафиксированы на географических картах.

В честь П.П. Семёнова-Тян-Шанского назван ряд географических объектов в Средней и Центральной Азии, на Кавказе, Аляске и Шпицбергене и около 100 новых форм растений и животных.

В честь Н.М. Пржевальского названы: город, хребет в Куньлуне, ледник на Алтае, несколько видов животных и растений.

Имя В.А. Обручева носят: гора, горный хребет в Сибири, самый крупный ледник в хребте Черского на Пике Победы, оазис в Антарктиде.

Имя Г.Н. Потанина увековечено в горных областях Наньшаня и Алтая.