Ринго Старр: "Я - барабанщик, в этом моя жизнь". Самый неизвестный из «битлов». Победы и поражения Ринго Старра Барабанщица из группы ринго старр

"Каждый из нас вносил в группу что-то свое... Пол был лицом, я - мозгами, Джордж, с его мистицизмом, а Ринго был сердцем", - сказал когда-то Джон Леннон, и лучшей характеристики для Ринго Старра - барабанщика знаменитой ливерпульской четверки - придумать невозможно. Ринго, по мнению всех специалистов по истории "Битлз", действительно был если не сердцем группы, то связующим звеном, заставляющим удерживать вместе столь разных персонажей: меланхоличного Харрисона сладкоголосого Маккартни и едкого Леннона.

И вот он, живая легенда, "один из "Битлз", всего в нескольких метрах от меня. "Хай, Hиколай, - протягивает он сухую, сильную руку для рукопожатия, - приятно видеть вас в Лондоне. Пойдемте в другую комнату, а то тут ужасный звук. Ничего потом не разберете, что я тут наговорю".

Заранее зная, что мистер Ринго Старр не очень любит вопросы о "Битлз", начинаю спрашивать о дне сегодняшнем.

Ваш последний альбом носит название "Вертикальный человек". Что это значит?

Он - о людях, которые твердо стоят на ногах. Вы знаете, многие музыканты начинают пить и употреблять наркотики, якобы черпая в них вдохновение. Я прошел через это, долгое время находился просто в горизонтальном положении (Старр показывает рукой жест, изображая движение вниз по наклонной плоскости), поэтому альбом - о здоровых людях, крепко стоящих на ногах (повторяя это, он с неожиданной для его 58 лет проворностью вскакивает из-за стола и показывает, как выглядит человек, крепко стоящий на ногах).

Со времени выхода последнего альбома прошло достаточно времени. Чем вы
занимаетесь? Как вообще протекает ваша жизнь?

Я хожу в кино, к друзьям на обед, приглашаю их к себе, занимаюсь музыкой, пишу картины. Hу, обычная жизнь.

Такая известная личность, как вы, всегда в поле зрения средств массовой информации, но говорят, что вы не любите журналистов. Чем это вызвано?

Нет, я их люблю, и если выпускаю пластинку или делаю тур, то с ними общаюсь. А если отказываюсь, то, значит, просто нечего сказать: ничего не происходит. Что я могу им сообщить: что вот я сегодня встал утром, побрился, позавтракал?

В записи "Вертикального человека" вам помогали ваши старые друзья: Харрисон - на гитаре, Маккартни поет. Вы записывались, как раньше, вместе?

С Полом - да, мы писались в его студии. Джорджу только отсылали пленки, он накладывал свою партию один.

Изменились ли Джордж и Пол - я имею ввиду не внешне, конечно, а внутренне...

Да, мои друзья и я тоже теперь стараемся вести здоровый образ жизни. Стали вегетарианцами, занимаемся спортом. То есть пытаемся быть здоровыми людьми, чтобы не походить на сдобные булки. Это главное отличие от того, как мы жили раньше.

В каком стиле записан ваш новый альбом? Есть ли в нем что-то от современной молодежной музыки?

Нет. Это поп-рок-н-ролл. Я не думаю, что это музыка для молодых, потому что она слишком расслабляющая. Молодежная музыка - это (он выстукивает по столу ритм), а моя (мистер Ринго Старр начинает барабанить медленнее) такая. Я не думаю, что молодые станут ее слушать.

Вы теперь не пьете и не курите?

Нет, уже десять лет, как не пью. Курить тоже бросил. Но тяжело на самом деле не бросить, а удержаться от того, чтобы снова вернуться к привычке выкуривать по три пачки в день.

Отвечая на вопросы журналистов, вы больше всего любите говорить о своих детях.

Но это же мои дети! А потом - это происходит не потому, что я люблю о них говорить, а потому, что вы, журналисты, любите меня об этом спрашивать. Это две большие разницы.

Тем не менее как вам удалось избежать тех проблем, с которыми сталкиваются многие знаменитости: проблемы воспитания, проблемы характера, алкоголь, сексуальные скандалы и т.д.?

Я много делал для того, чтобы они развивались в правильную сторону. Сейчас я ими горжусь: сыновья выбрали ту же профессию, что и я. Они играют на ударных, а дочь только начинает карьеру в этом бизнесе.

Некоторые родители держат детей в ежовых рукавицах, другие - балуют. А вы как действовали?

Я - баловал. Но в то же время был строгим отцом. И им до сих пор приходится делать то, что я им говорю... Но за это я могу купить им по "Роллс-ройсу" (и хохот сотрясает комнату).

Сегодня у вас недвижимость в трех местах: три месяца вы живете в Лондоне, четыре - в Лос-Анджелесе, пять - в Монако. Почему?

Вообще, я предпочитаю жить в Монако. Там великолепно, я каждое утро хожу на рынок за овощами и фруктами. В Лондоне у меня дом, здесь живут дети, и в Америке - дом, там живет Барбара. Я ценю то, что у меня в жизни есть такая возможность - иметь три дома.

Кроме проблем с алкоголем, вы не были замешаны в обычных для рок-звезд скандалов на почве секса.

Мне повезло.

А как вы относитесь к утверждению о том, что творческий человек всегда черпает энергию в сексе, притом - чем моложе партнерша, тем лучше? Вы вот уже столько лет живете с одной женщиной.

Это не мое. Просто я счастлив с моей Барбарой. Когда мне было 20 лет, тогда да, я сексом увлекался. Но потом я женился, появились дети, потом еще раз женился. И мне оказалось достаточно... Может, просто я не родился плейбоем (смеется).

Вы прожили долгую жизнь, знаете, каково быть простым рабочим парнем, как чувствует себя сумасшедший рок-музыкант и чем занят день миллионера. Скажите: что нужно человеку для счастья?

Обычно люди сами не знают, даже не предполагают, что им для этого необходимо. Очень часто они думают, что им нужен большой дом или дорогая машина. А на самом деле им надо просто проснуться утром, пойти на работу и делать то, что им приятно делать. И это есть настоящее счастье. Во всяком случае для меня это так.

Вы верите в судьбу, в предопределение?

Да, и в реинкарнацию.

И в то, что случившееся с вами - не случайность?

Да, слишком много совпадений и мелких эпизодов, которые, складываясь в цепочку привели ко всему, что произошло с нами... Как, например, то, что мы все были из одного города, что встретились в Гамбурге, что меня попросили поиграть одну ночь, а играю я теперь всю жизнь... Слишком много совпадений...

Скажите, а правда, что, когда-то вы летели в Союз, чтобы выступить с концертом но в последний момент вам запретили выступать, и родилась песня "Back In The USSR"?

Не помню этого.

И наконец, ответьте на такой вопрос: почему все-таки распались "Битлз"? Виноваты деньги, менеджеры, женщина?

Нет. Йоко Оно здесь ни при чем. Просто нам было уже под тридцать, мы стали старше, у нас появились семьи, и не было той энергии, которая была в 20 лет и которая нужна для того, чтобы группа существовала. Мы повзрослели: были юношами, а стали мужчинами. В жизни часто так бывает: с возрастом многие вещи меняются.

Ричард Старки родился 7 июля 1940 года в Дингле, одном из самых бедных районов Ливерпуля. Когда ему было три года, отец оставил семью, и Ричарда воспитывала только мать. Снова она вышла замуж только спустя 10 лет. В первом классе у Ричарда произошел прорыв гнойного аппендицита, который вызвал воспаление брюшины и другие осложнения. После двух операций и более года, проведенного в больнице, он вернулся в школу, но начал сильно отставать в учебе. В 13 лет Ричард снова заболел, простуда перешла в воспаление легких, и ему пришлось провести в больнице два долгих года. После возвращения из больницы закончилось его более чем формальное обучение в школе; Ричард начал работать посыльным в управлении железной дороги. Позже он сменил еще несколько низкооплачиваемых работ, пока не обосновался окончательно в группе " Rory Storm and the Hurricanes", где и решил посвятить себя музыке, как основной профессии. В этот же период он взял псевдоним Ринго Старр.

Сейчас не имеет смысла подробно разбираться в том, почему менеджер Битлз Брайен Эпштейн захотел, чтобы Ринго заменил Пита Беста, прежнего ударника группы. Это произошло в августе 1962 года. Позже, когда Битлз стали популярны во всем мире, Ринго участвовал в создании всех альбомов группы и снимался в их фильмах, самыми знаменитыми из которых стали "A Hard Day’s Night." и "Help". После официального распада группы в 1970-м году, Ринго начал выпускать сольные альбомы: "Sentimental Journey", "Beaucoups of Blues", "Ringo" и другие. Некоторые песни из этих альбомов становились хитами. Продолжал он и сниматься в кино. Вот некоторые фильмы с его участием: "Candy ", "The Magic Christian", "Lisztomania ", " Sextette ", "200 Motels" Фрэнка Заппы. Во время съемок фильма "Caveman", где Ринго играл главную роль, он познакомился с актрисой Барбарой Бах. Вскоре, весной 1984 года они поженились. Оба стояли перед алтарем во второй раз, уже имея по несколько детей в первом браке.

Во время телефонного разговора, который предшествовал интервью, Ринго предупредил, что не очень много знает о барабанах, тем не менее разговор с ним - это встреча с одним из самых центральных ударников в истории музыки, который вдохновил многих сесть за установку. Коллеги-журналисты предупреждали меня не спрашивать Ринго о прошлом и о Битлз, так как он не любит говорить об этом. Но благодаря помощи Джима Келтнера (сессионный барабанщик из США – прим. сайт – форум барабанщиков ), Ринго не только согласился дать интервью, но и охотно говорил о Битлз и своей роли в группе, делился воспоминаниями и опроверг многие расхожие легенды.

Мы встретились в солнечный, воскресный полдень, в саду дома, который он снимает на Бэверли Хиллз.

Почему именно ударные?

Мои дедушка и бабушка были очень музыкальные люди, играли на мандолине и банджо. У нас дома было пианино, на котором я, когда еще был маленьким, бренчал изо всех сил. В семье я был единственным ребенком и к тому же часто болел, и мама мне все позволяла. Я ходил брать уроки фортепиано, но мало чему научился. Когда мне исполнилось семь лет, дедушка купил мне губную гармошку. В игре на ней я тоже не достиг больших успехов. Подобная история повторилась и с банджо. Однако с малых лет у меня было теплое отношение к барабанам. Когда мне было 13 лет, и я лежал в больнице, то постоянно занимался тем, что отбивал ритм на прикроватном столике. Чтобы мы не очень скучали, в больницу раз в неделю приходил специальный бэнд из перкуссионистов. С нами занимались музыкой, когда показывали зеленую ноту нужно играть в барабан, желтую – в тарелку или треугольник и все в таком духе.

Когда меня выписали, единственным музыкальным инструментом по которому я скучал, был барабан. Чтобы играть в группе мне нужен был инструмент и в шестнадцать лет я купил себе за три доллара бас-барабан и вырезал палочки из полена. Я играл на нем для развлечения соседей. Играть я, конечно, не умел и просто стучал. Затем я сделал себе установку из жестяных банок. Плоские жестянки играли роль тарелок, средний это малый, а глубокие жестянки том-томы.

Мой отчим Гарри Грэйвз был родом из Южной Англии, а мы северяне. Однажды на Рождество он уехал к своим родственникам. Один из его дядюшек, как раз продавал ударную установку за 12 фунтов, это примерно 30 долларов на тот момент. Это была великолепная старая установка и отчим купил ее для меня. Я получил ее в январе 1958-го года.

Это была фирменная установка?

Нет, она была составлена из разных частей. С этой установкой у меня были две основные проблемы. Во-первых, в моем распоряжении не было автомобиля для ее перевозки, а во-вторых у меня не было группы, где я бы мог играть. Вторую проблему я решил уже спустя месяц. В феврале меня приняли в группу, хотя играть я не умел. Однако в то время никто толком не умел играть. Все только начинали. Это были деньки стиля скиффл.

Как называлась эта группа?

Назывались Eddie Clayton Skiffle group. Мой сосед играл в ней на гитаре, другой приятель на контрабасе, сделанном из большой жестяной чайной коробки. Мы исполняли песни в стиле "скиффл", как например "Hey Lidy Lidy Lo". В основном мы играли для фабричных рабочих, во время их обеденного перерыва. Тогда все проще, - если у тебя есть инструмент, то ты желанный участник коллектива. Умеешь ты играть или нет, это не играло никакой роли. Мне было хуже всех, потому что на концерты мы ездили в основном на автобусе, и я не мог тащить с собой всю установку. Позднее мы стали выступать чаще. Мы играли где угодно и, конечно, бесплатно. Играли везде, где нас только ждали. У нас не было хорошо отрепетированных песен, а главное, мы не чувствовали ритма. Таким образом, каждый номер начинался с отсчета - раз, два, три, четыре, ритм возрастал, как у движущегося с ускорением поезда. Мы играли все быстрее и быстрее, и люди прыгали на полу, как блохи и кричали нам - "Эй, вы сбавьте ритм, вы что, не можете играть помедленнее?..", а мы играли дальше, как заводные, и они прыгали без отдыха, как блохи. Мы выступали много. Тогда мне не нужна была полная ударная установка, но я всегда мечтал играть на ней...

Когда мечта осуществилась, то я поставил ее в спальне и сказал себе, как настоящий профессионал - "Так, с сегодняшнего дня я буду регулярно репетировать." Это была моя единственная репетиция, ибо уже через минуту соседи начали кричать - "Убирайся в лес и стучи там!" С того дня я никогда больше не занимался. Единственные занятия для меня это игра с группой на сцене.

Кто из ударников был образцом для подражания?

Единственной пластинкой со звучанием ударной установки у меня была Cozy Cole “Topsy”. Мне нравился Gene Krupa, но я не покупал пластинки с его игрой. Это были ударники с упором на мощное звучание томов. Мне всегда нравилась глубина звучания томов.

Вы всегда использовали томы чаще многих других.

Да, и кроме того, у меня обычно был глубокий малый барабан. Но я никогда не изучал игру других барабанщиков, не интересовался ими и не играл соло. Ненавижу барабанные соло. Я всегда хотел быть ударником в составе группы, а не солистом. Самое продолжительное соло, которое я когда-либо сыграл, длилось не более 13 тактов.

Каким было Ваше первое профессиональное выступление?

Однажды нам предложили за выступление по 10 шиллингов каждому. Тогда это равнялось полутора долларам. Однако заказчик к концу вечера так напился, что нам снова ничего не заплатили. Мы ужасно расстроились, но все же это было наше первое профессиональное выступление. Еще в группе Эдди Клэйтона мы участвовали в разных конкурсах и даже победили на нескольких. Со временем мы стали играть за деньги, но продолжали работать на фабрике.

Я играл в разных скиффл-группах, пока не очутился в группе Рори Сторма, которая тоже была в принципе скиффл-группой, но уже начинала склоняться к рок-н-роллу. Мы были первой группой, которую выгнали из клуба "Пещера"за исполнение рок-н-ролла, так как тогда это был джазовый клуб.

Наш соло-гитарист выносил на сцену радиоприемник, это был его усилитель. Он присоединял к нему гитару и вскоре мы стали слишком роковыми для джаз-клуба и нас оттуда попросили.

А когда Вы попали в группу Рори Сторма?

В 1959-м году. На следующий год мы решили оставить работу на фабрике и посвятить себя музыке.

Это было довольно принципиальным решением, так как музыкантам, особенно в то время, платили немного.

Да, это было принципиальное решение, но это было именно то, о чем я всегда мечтал. Родственники же говорили - "Это хорошо в как хобби, но держись за работу". Я, может, был бы и рад послушаться, но занялся тем, что мне выпало в жизни.

Мы решили играть в летнем лагере, в Батлине. Люди приезжали туда на двухнедельный отдых. И вот, когда мы стали профессионалами, мы купили себе красные костюмы, одинаковую обувь и все такое. Мы решили также, что надо изменить имена, потому что в шоу-бизнесе должны быть звучные имена. Это было очень здорово, человек мог взять себе имя, какое только захотел. Так наш гитарист изменил свое имя на Джонни Гитара и, хотя мы все были англичане, мы давали себе ковбойские имена, типа - Ти Хардин, Лу О. Брайэн, Рори Сторм и Ринго Старр. Мой псевдоним был конечно связан с кольцами, которые я носил уже тогда.

Почему вы были так увлечены Диким Западом?

Английские подростки обожествляли ковбоев, их кожаную одежду и черные перчатки. Однако вернемся к прежней теме разговора. Мы выступали по многу часов подряд, и поэтому все пели. Каждый из нас имел по несколько сольных номеров. Гитарист имел в запасе много инструментальных, сольных композиций, потом вступал вокалист. Несколько вещей пел и я. Не только "Star Time", но и "Twist Again", "Hally Gally", песню Рэя Чарльза "Sticks And Stones" и еще несколько других.

Итак, Вы действительно нигде и никогда не играли соло?

Никогда не играл, никогда не должен был, никогда, с самого начала не хотел этого. В летнем лагере, мы играли в ресторане "Rockin" Calipso". Лучше всего там было вечером в воскресенье. Кроме нас там еще играл джаз-оркестр "Счастливые путешественники". У них был маршевый бас-барабан, труба и кларнет. Обычно они ходили по улицам Лондона и играли, а один из них собирал деньги в шляпу. Они были довольно популярны. Когда же вечером заканчивались наши выступления, все завершалось традиционным соло на ударных. Я звал музыканта с бас-барабаном этого джаз-оркестра и он отбивал ритм - бум, бум, бум.

Был ли уже тогда в Англии рок-н-ролл?

Рок-н-ролл и Элвис это было нечто великое. Я говорю о 1959 - 1960 годах, когда мы переходили от скиффл к року. Как-то вдруг у нас появились усилители и мы начали играть другие песни. Рок-н-ролл стал моим направлением. Ударники и музыканты вообще делились на джазменов и рокеров. Мы встречались в кафе, и меня раздражали ребята, котрые хотели играть джаз Мне нравился плотный роковый звук ударных.

Вы в то время были большим поклонником всего что связано с барабанами?

Нет, я был поклонником рока, а моим инструментом была ударная установка. Мне хотелось, чтобы все музыканты-ударники играли рок. В роке было намного больше эмоций, чем в джазе. Однажды я посвятил целую неделю прослушиванию джаза. С меня было довольно. А вот рок мне никогда не надоедал. Мне с ним всегда было хорошо.

Когда Вы впервые пересеклись с Битлз?

Я играл у Рори неполных два года, 18 месяцев. Мы играли с Битлз на одних и тех же площадках, и наша группа шла обычно первым номером программы. Кроме нас выступало множество разных групп, среди них были и Битлз. Это единственная группа, которую я ходил слушать. Уже тогда они были очень хороши.

Однажды утром, когда я еще был в постели, а я не любил рано вставать, ведь у меня была ночная жизнь, раздался стук в дверь, и в комнату вошел Брайэн Эпштейн. Он сказал - "Как насчет поиграть сегодня днем с Битлз в "Пещере"?". На что я ему ответил -"Хорошо, вот только встану с постели". С Битлз я тогда сыграл, и это было просто здорово. Группа показалась мне отличной, и для меня было необычайно приятно играть с ними.

Отличались ли Битлз от других групп?

Да, они исполняли более интересные песни. Тогда у них было мало собственных композиций, и они пели много старых песен. Вещи группы "The Shirelles*, Chuck"а Berry* и делали это очень здорово. У них был удивительно привлекательный стиль. Что-то особенное было в этих парнях. Не хочу обижать Пита Беста, однако я никогда не считал его великолепным ударником. Он владел только одним стилем, который, правда, в то время подходил им, но они и сами решили, что им надо что-нибудь другое. В тот день я сыграл с ними, вернулся домой и снова улегся в постель.

Хотя это и было впервые, но мы все хорошо знали друг друга. Мы познакомились еще в Западной Германии, где наша группа и Битлз выступали в одно и то же время. Но вместе мы не играли. Там была сильная конкуренция, и мы играли на выходных по 12 часов в день. С нами играли еще две группы, и это привлекало публику. Обычно в 4- 5 утра, когда Битлз еще выступали, я сидел и слушал их. Иногда я просил, чтобы они сыграли что-нибудь сентиментальное, и они играли. Битлз выступали в одном клубе, мы в другом, но заканчивали обычно в одно время. Тогда мы и подружились, но вместе мы никогда не играли. И вот вдруг, ни с того, ни с сего пришел Брайэн и попросил, чтобы я у них поиграл.

Может быть, это был для Вас своего рода прослушивание?

Нет, Пит Бест тогда приболел и они попросили Брайэна, чтобы тот позвал меня. Я пришел и сыграл с ними. И все. Прошло еще месяцев пять-шесть, в течение которых я играл с ними раз в две недели. После пошли предложения присоедениться к группе. Я сказал, что не против и уехал с Рори играть в летнем лагере, потому что за эти три месяца хорошо платят и при этом можно играть что вздумается. Через пять недель позвонил Брайэн и официально предложил присоединиться к Битлз. Я ему ответил - "Да, с радостью. Но когда? Я должен играть с Рори еще шесть недель и не хотел бы их подводить.” В результате сошлись на варианте, что я присоединюсь позже, когда Рори найдут мне замену.

Почему Вы все же решили уйти к Битлз, ведь обе группы постоянно бедствовали?

Я решил, что лучше бедствовать в той группе, которая тебе более по душе. Я чувствовал, что Битлз лучше. В действительности мы не так уж и бедствовали. Наши заработки были небольшими, но вполне достаточными, чтобы прожить. У Битлз было нечто иное, они резко прогрессировали. И еще я их очень любил. Мне было ясно, что эта группа лучше, чем та, где я играл. И, кроме того, я сделал у Рори все, что мог. Они уже начали повторяться. И вообще, наступило подходящее время для смены группы. А мне пришлись по душе ребята из Битлз и их музыка.

Позже об этом сообщила вся местная пресса. Начались волнения. До тех пор, пока я играл с ними от случая к случаю, это никого не волновало. И вдруг я стал ударником у Битлз. У Пита Бэста было много поклонников, меня тоже знали в Ливерпуле не первый год, и я имел своих фэнов. На концертах вспыхивали словесные баталии - "Ринго - никогда, Пит - навсегда!" или "Пит - никогда, Ринго - навсегда!". Но со временем все успокоилось, а вскоре мы уехали записывать свой первый сингл.

Мне точно неизвестно, но говорят, что одной из причин, почему Пита выгнали из группы, был музыкальный продюсер Джордж Мартин, которому не нравилась игра Пита. Но когда мы пришли на студию, я ему тоже не понравился, и он привел профессионального ударника Энди Уайта (Andy White). Cпустя десять лет, Джордж признался мне что сожалеет об этом. На всех последующих записях играл я. Но не на первой, на нее пригласили профессионального ударника.

Насколько мне известно, существуют две версии первой записи "Love Me Do". На одной играет Энди Уайт, а на другой Вы.

Да, вы правы, существуют две версии. Я играю на записи, которая вошла в альбом, а он на сингле. Разницу уловить тяжело, потому что я играл его партию в его манере, так уж они захотели.

Я слышал, что Мартин, во время записи, сунул Вам в руку тамбурин.

Да, и кроме того он сказал мне, чтобы я исчез с глаз долой. Мне пришлось подчиниться. Тогда выпуск пластинки означал для нас многое.

Человек, в конце-концов, должен ощутить материальную сторону своего таланта. И вот началась волнующая пора пластинок - наших первых синглов. Когда мы попали в первую пятидесятку в списке хитов, мы где-то отпраздновали это событие. Когда мы поднялись до четырнадцатого места, мы это тоже отпраздновали. Мы знали о каждой передаче нашей песни по радио и слушали ее в машине или у кого-нибудь дома. В течение этих трех минут мы даже не шевелились. А вскоре мы получили первую золотую пластинку - первые на вершине хит-парада.

Но вскоре все это начало надоедать. Так обычно бывает во всем, когда имеешь один за другим пять синглов в хит-параде, на первых местах и столько золотых дисков, сколько сможешь унести. И так волнующе, как было с первым диском, больше уже не повторялось. Нечто подобное бывает, когда начинаешь есть торты. Сначала здорово, но потом привыкаешь.

Когда продюсер привел студийного ударника, я чувствовал себя, как побитый пес. Однако пластинка вышла, заняла свое место, и с тех пор, на всех остальных записях играл только я в своем "дурацком" стиле. Многие говорили по поводу моей манеры игры - "Это дурацкая (silly) игра".

Кто говорил?

Каждый говорил что-то типа - "Дурацкая манера играть заполнениями".

И это при всем том, что для многих это станет образцом игры.

Тогда мы этого не знали. Каждый мне кричал, что я не умею играть. Они не понимали, что это мой стиль.

Вы предпочитали много играть по томам.

Это был мой стиль. До сих пор не умею играть дроби, и начинаю с левой, когда большинство ударников делают это с правой. Возможно это странно, но это был мой стиль. Также я ни играю в последовательности малый, верхний, средний и напольный тома. Я играю иначе. Все это и образовало мой стиль, однако это было единственное, что я умел. Когда я приехал в Америку и познакомился с Келтнером и другими ударниками, они мне рассказывали, что уже не хотят ходить в студию, потому что от них требуют, чтобы они играли, как я. Это было очень приятно для моего "эго" - наконец-то оказалось, что моя манера игры была не такая уж дурацкая.

Как получилось, что в дальнейшем, Джордж Мартин позволил Вам играть второй записи?

Возможно, он думал, что я не совсем в своем уме и будет проще не трогать меня. Единственная песня записанная без меня это Back to Ussr, где сыграл Paul, потому что я отсутствовал. Мне говорили, что моя игра в порядке, но высокой оценки моей работы не было.

В те времена барабаны были словно отдельной частью. Всегда впереди были гитарист, басист и, конечно, вокалист. Барабанщик не пользовался большим уважением.

Да, Вы правы, но я хотел, чтобы меня уважали.

Именно Вы и помогли изменить эту ситуацию. Вы были первым ударником, который завоевал большую известность.

Вот, например, Charlie Watts из Rolling Stones, и поныне великолепный барабанщик, играет заполнения еще меньше меня. Не думаю, что есть потребность в заполнениях когда солист поет. Это мешает слушать его. Когда солист прекращает петь, тогда пожалуйста. У меня было два правила - не репетировать и играть стабильно, когда певец солирует. Само собой разумеется, можно немного повышать и понижать тон, но не сбивать его.

Ringo Starr & George Harrison It Don"t Come Easy

Вернемся к записям. Сколько у Вас было творческого простора, а сколько Вам диктовал Джордж Мартин.

В начале Джордж Мартин диктовал некоторые вещи, но это было до тех пор, пока Джон с Полом не утвердились окончательно как композиторы. Что же касается меня, то рядом всегда были три несостаявшихся ударника. Каждый из них, неизвестно по какой причине, хотел быть ударником. Джон, Пол и Джордж умели играть, но однообразно. Не совсем точно помню, но, кажется, с Джоном у меня были дискуссии примерно такого типа, он проиграл мне какую-нибудь пластинку и сказал сухо - "Вот примерно так нужно играть". А я ему объяснял - "Джон, здесь играют два ударника", но он конечно же мне не верил. Они ставили мне пластинку, где были записаны два ударника, и у каждого было свое представление, как нужно играть, а у меня было свое. Наконец я скомбинировал свою манеру игры с их и со звучанием этих двух ударников на пластинке. Они получили то, что хотели. Собственно говоря, наибольшую пользу мне принесли долгие часы работы за ударной установкой в Западной Германии, где я играл больше всего. Там я выработал свой стиль, в котором играю и сейчас, хотя я никогда не играл одинаково в одном и том же месте, одну и ту же песню. Сейчас я многие вещи делаю не совсем так, как раньше, но все-таки похоже.

Мы играли, записывали пластинки и были чем-то вроде свободных творческих рокеров на свой собственный манер, но все это было более монолитно, чем в психоделическом роке. Двое из нас были признанными музыкальными авторами, мы записывали их песни, и это была творческая работа, а не свободные джэм-сэйшены.

В 1968-м году я приобрел ударную установку с пластиками из выделанной телячьей кожи, что изменило для меня многие вещи. Во время концертных турне мы благодарили Бога, что были изобретены пластиковые барабанные мембраны, потому что с кожаными нельзя было работать на открытом воздухе, в сырую и дождливую погоду. Но уже с 1966 года мы постоянно работали в студии, где была постоянная температура и влажность. Здесь я мог играть на барабанах с кожаными мембранами. Но на открытом воздухе это мне бы не удалось. Когда мы играли два дня подряд в Пассадене и в Денвере, то в первый вечер мембрана чуть ли не лопалась от натяжения, а во второй она вся пропиталась водой и провисла. Барабаны были вечно расстроены, и специальный человек должен был их постоянно настраивать. Так что можно сказать, что мембраны из искусственных материалов были нам буквально ниспосланы самим небом на период концертов. Однако для работы в студии я использовал мембраны из телячьей кожи.

На каком альбоме еще Вы начали их использовать?

Во время записи "Abbey Road".

Почему Ludwig? Предлагали ли Вам свои установки другие фирмы?

Да, некоторые предлагали, однако мне больше нравились барабаны фирмы Ludwig. Premier мне казались слишком тяжелыми, а Gretsch слишком быстрыми, а вот у Ludwig был подходящий мне тон и, кроме того, они больше подходили к моему стилю.

До этого у меня была установка, которую мне купил отчим за 12 фунтов. Отличная старая установка, но старомодная. С группой я начал играть в 18 лет и, по своей глупости, я тогда подумал, что мне нужна новая установка. Я купил себе барабаны английской фирмы Ajax. Установка была черного цвета и обошлась мне в 47 фунтов. В придачу мне еще дали барабанные палочки. Это была установка типа - "Купи и играй".

Когда я уже был в составе Битлз, парни достали себе новые инструменты. И я тоже захотел новую установку. Я выбрал марку Ludwig. Они предоставляли мне бесплатно установки в разных городах наших туров. На сцене я играл на мини-установке. Ее не очень хорошо было слышно, но зато меня за ней, лучше было видно, так как я невысокого роста.

Собственно говоря, ведь в то время было абсолютно все равно, как Вы играли на концертах. Не так ли?

Естественно. Поэтому мы и покончили с концертными выступлениями.

The Beatles- She Loves You (1963 Live)

Джордж Харрисон как-то сказал, что Битлз были для людей средством для сброса накопившегося адреналина. Вы четверо должны были быть сильно поражены тем, что творилось вокруг вас.

Люди покупали наши пластинки, а на концертах орали и визжали, что через четыре года я уже играл на концертах без всякого старания, потому что все равно никто ничего не слышал. В этом неумолкающем шуме мне едва удавалось держать ритм. Если посмотреть документальные кадры тех лет, то заметите, что я буквально не отрываю взгляда от ртов поющих ребят. По движениям губ я угадывал, в какой части песни мы находимся, потому что звука колонок не было слышно. Постепенно мы становились плохими музыкантами. Мы часто об этом говорили. Где бы и как бы мы ни играли, результат был практически один и тот же. Отзывы на наши концерты были всегда одинаковы, даже если мы играли плохо, и с этим ничего нельзя было поделать, так что выступать со сцены более не имело смысла, и мы с головой окунулись в студийную работу.

Никогда раньше не было такой реакции на музыку. Я сам могу служить тому примером, ибо тоже поддался этой атмосфере истерии. И даже сейчас я не могу понять этого.

Этому способствовали средства массовой информации или же всему виной было то безумное время.

Итак, на сцене Вы могли лишь по их ртам определить место в песне?

Ну да, иначе бы я не знал, какое место мы играем, а ведь мне нужно было держать ритм. И только потом, в студии, мы смогли снова начать прилично играть. На открытой эстраде мы исполняли, в основном, все те же постоянные 12 песен. Концерт длился примерно полчаса. Вероятно, это смешно сейчас, когда, например, Брюс Спрингстин выступает на сцене более четырех часов. Это лучшие концерты, которые я видел за последние десять лет. Недавно я слушал его в течение двух часов, и мне этого было достаточно. Сейчас каждая группа играет по меньшей мере полтора часа. Брюс - это уникум, он играет вдвое дольше. Наши выступления длились полчаса, но, если у нас не было настроения, мы урезали время и отыгрывали программу за 25 минут. Концертными выступлениями мы были сыты по горло, и поэтому на долгие месяцы мы закопались в студии. Мы начали снова хорошо играть и экспериментировать с различными приспособлениями студийной техники, которые сейчас кажутся такими же примитивными, как Микки Маус.

Восьмидорожечная запись была в то время большим достижением.

Да у нас ее, между прочим, и не было. А нам она была очень нужна, так как всего "Сержанта..." мы записали на двух четырехдорожечных магнитофонах. Получилась двойная четырехдорожечная запись. Студия EMI была хороша в техническом отношении, с превосходными студийными техниками и электронными волшебниками. Когда запись идет на два магнитофона, потом все микшируется, неизбежны потери. Однако тогда потери были практически нулевыми, поскольку у нас были техники высокой квалификации. А слушатели обычно воспринимают запись такой, какой они слышат ее с пластинки.

А как Вы воспринимали это звучание?

Это была огромная работа над треками, которые мы записывали. И это была удивительная работа. Допустим мы пускали звук через колонки "Хэммонд", звук гитары на ленте мы пускали задом наперед и вообще делали всякие подобные штуки. Мы дошли до стадии экспериментального безумия. И в то же время это были варианты одной и той же песни. Хотя мы по-прежнему играли нашу музыку, но раньше подобными вещами мы не занимались.

В то же время Вы должны были понимать, что никогда не сможете воссоздать это на сцене.

Прежде всего мы знали, что никогда уже не вернемся на сцену. Даже, если бы мы захотели исполнить "Сержанта..." на концерте, нам пришлось бы тащить с собой целый оркестр. Но никто из нас не имел ни малейшего желания выступать с концертами. Мы только хотели записывать пластинки. Возможности звучания, которые мы обнаружили, были огромными. Но позже группа распалась и после долгого периода работы в одной группе у меня, наконец появилась возможность работать с такими разными и интересными музыкантами как Leon Russel, Stephen Stills, B.B. King и Houling Wolf. И это было здорово.

Не было ли у Вас желания уйти из Битлз или попробовать себя еще где-то?

Нет, никогда. Мне все нравилось. В другом месте я не хотел бы играть. Я немного играл с Jackie Lomax и с некоторыми другими. Но когда группа распалась, я начал играть со многими. В 1970-м году каждый музыкант в Англии хотел записать пластинку. И я помогал записываться многим, например, записался с Jim Webb и Harry Nilsson.

Поговаривают, что после распада группы ты хотел завязать с барабанами.

Не было такого, что я больше не хотел играть, но я толком не знал, чем мне заняться дальше в жизни. Я так долго играл в одной и той же группе - и вдруг все кончилось. Я сидел дома и не знал, что мне делать дальше. Я ведь не был ни продюсером, ни композитором.

Вернемся на какое-то время в прошлое, ко времени записи "White Album". Я читал, что во время его записи Вы на неделю ушли из группы.

На две недели. Я почувствовал вдруг, что больше не являюсь частью группы. Трое остальных были очень близки, а я выпадал из их общества. Из-за этого чувства неполноценности я не мог больше хорошо играть. Тогда я пошел к Джону, постучал в дверь и сказал - "Приятель, я ухожу из группы. Вы все трое, как единое целое, а я все мимо." На что он мне ответил - "Я думал, что это вы трое близки, а я лишний". После этого я навестил Пола и сказал ему - "Я ухожу. Я играю плохо из-за того, вы трое все тянете сами, а я выпадаю из вашего круга". На это он мне ответил - "Я думал, что это вы трое тянете, а я выпадаю". Я ответил ему - "Короче, не знаю, кто из нас лишний, но я беру отпуск". И я уехал на две недели на Сардинию, чтобы немного проветрить мозги. За это время они записали без меня "Back In USSR". Потом я вернулся и запись "Белого альбома" продолжилась. По-моему, этот альбом лучше "Сержанта...".

Почему Вы так считаете?

На этом альбоме мы более ощущаем себя как единая группа. На "Сержанте..." - мы как студийные наемные музыканты вместе с оркестром и массой звуковых эффектов. Это, конечно, шутка. Но мне всегда больше нравилось, когда мы звучим, как цельная группа, а это снова проявилось только на "Белом Альбоме". Поскольку это был двойной альбом, то для многих слушателей информации было более чем достаточно. Эта пластинка, "Abbey Road" и "Rubber Soul" были нашими лучшими альбомами.

Ваша музыка становилась все сложнее. Наверняка и от Вас лично требовалось, чтобы Вы играли более сложные композиции.

Не думаю, что "Белый альбом" сложнее, однако я получал от него большее удовольствие, чем от "Сержанта...", который точно не проще. Изначально “Сержант” планировался как целое музыкальное шоу. Но идея полностью не реализовалась, мы записали только два трека в виде спектакля, а остальное как обычный альбом.

Шоу в смысле концептуальный альбом или шоу, которое можно взять в дорогу?

Концепция альбома - это шоу, где треки плавно переходят друг в друга сопровождаемые аплодисментами благодарной публики. Но нам быстро это наскучило и продолжили запись как обычный альбом. На "Белом альбоме" не было прежних трюков, он должен был сблизить нас, как единую группу, что, кстати, удалось и это было здорово.

Читал, что у Пола были большие претензии к Вашей игре на ударных во время записи "Белого альбома", буквально перед тем, как Вы на две недели ушли из группы и что именно это стало главной причиной Вашего отъезда.

Нет, я уехал именно по той причине, о которой я Вам уже рассказал. Мне нужно было уехать, чтобы проветрить голову. Во время моего отсутствия я получил от Джона телеграмму со словами "лучшему рок-н-ролльному ударнику в мире" и, когда я снова появился, то Джордж украсил всю студию цветами. Может быть, это и разозлило Пола. Однако он мне по этому поводу никогда ничего не говорил. И никогда не было ничего похожего на "Это не очень хорошо" или что-либо подобное. Я не знаю, как возникла эта сплетня.

По крайней мере, я нигде об этом не читал (смех). А я читал много слухов. Особенно меня развеселил один про барабанщика из Нью-Йорка, который утверждал, что на всех наших песнях, на ударных играл он. Не стоит на все это обращать внимания. Некий ударник захотел прославиться тем, что заявил, якобы он играл вместе с Битлз на всех записях, а я ни на одной. Спрашивается, что же в таком случае я у них делал.

В студии главную роль отводилась Полу и Джону?

Это были их песни.

И как это все происходило? Вы могли бы провести нас по этапам появления песен?

Допустим, кто-нибудь из нас говорил - "У меня есть такой набросок." Первые годы Пол с Джоном не сочиняли вместе. Иногда все начиналось как совместная импровизация. Кто-нибудь к существующему варианту добавлял кусок текста. Например, " Helter Skelter" была чистая импровизация. Или "Birthday", которой на момент появления в студии и в помине, еще не было. Часто у них была только версия песни и припев, а потом они уже дописывали ее на студии. Или же один из них предлагал текст и, если другой соглашался, то он оставался без изменения. Если у кого-нибудь из ребят была хорошая идея, или же у девушки, которые готовили для нас чай, придумывали что-нибудь, то это тоже шло в дело. Возможности были открыты для всех. Если у кого-нибудь был более интересный текст, то его использовали. Не имело значения, кто именно это придумал. Никто не подчеркивал потом - "Это место придумал я". Конечно, так было не всегда. 90% песен у них были уже оформлены, но не всегда отработаны в музыкальном отношении, да и не всегда мы могли сыграть задуманное. "Birthday" одно из таких исключений. "You Say It"s Your Birthday...". Помните?

Так вот, мы пришли к Полу домой с тем, чтобы сделать песню в стиле рок-н-ролла, потому что в то время он снова увлекся Литтл Ричардом. Пол начал брать какие-то аккорды, которые становились все громче. На полу лежала какая-то газета, где сообщалось о чьем-то дне рождения. Пол начал напевать эти строки и мы подхватили. Так и получилась песня. Заранее ни у кого не было никакой идеи. Мы вернулись в студию, я сел за установку, остальные взяли гитары, и мы сходу записали " Birthday".

Если песня уже написана, то сперва ее играли на пианино, затем коллективно вносили несколько изменений. Это мог сделать любой, авторы были очень открыты к новым идеям. Если эти идеи работали, то все быстро их принимали.

Последнее обновление 07.07.2017 г.

7 июля 1940 года родился барабанщик группы «The Beatles» Ринго Старр . Он считается самым неизвестным из «битлов», единственным из «ливерпульской четвёрки», о ком до сих пор не написано биографических книг.

Ринго называют, если не сердцем группы «The Beatles», то как минимум связующим звеном, сумевшим объединить абсолютно разных музыкантов: меланхоличного Харрисона , сладкоголосого Маккартни и едкого Леннона . Лучшей характеристикой для Старра стала фраза его коллеги Джона: «Каждый из нас вносил в группу что-то своё... Пол был лицом, я — мозгами, Джордж с его мистицизмом — духом, а Ринго был сердцем».

Ринго Старр в детстве. Фото: www.globallookpress.com

Не подающий надежд ребёнок

Будущая рок-звезда родилась в 1940 году в семье обычного пекаря, который, кстати, ушёл из семьи, когда сыну было всего три года. Настоящее имя Ринго Старра — Ричард Старки , в детстве он не блистал талантами и по всем канонам не должен был стать человеком-легендой. Мальчик рос слабым ребёнком: очень много времени проводил в больницах, где однажды и получил в подарок свой первый барабан. Несмотря на то, что это была обычная детская игрушка, она определила его дальнейшую судьбу.

Старр из-за слабого здоровья пропускал целые годы учёбы и даже не окончил школу. В 15 лет он устроился стюардом на железнодорожный паром, курсировавший между Ливерпулем и Уэльсом. Как и все его сверстники, подросток увлекался новой американской музыкой. Для того чтобы стать нормальным хулиганом, у него было слишком слабое здоровье, а вот для барабанов — в самый раз.

Лучший в городе

Как и другой знаменитый участник «The Beatles» Джон Леннон, в молодости Ринго восхищался музыкальным стилем скиффл. Что неудивительно, ведь в 50-х годах прошлого века у английской молодёжи большой популярностью пользовались пластинки Лонни Донегана, исполнявшего музыку в британских фольклорных традициях и американском стиле кантри-энд-вестерн.

Для того чтобы играть скиффл, исполнителям не требовалось ни специального образования, ни дорогих инструментов. Обычная акустическая гитара, банджо, губная гармоника — вот и всё, что было необходимо. Вдохновившись колоритным музыкальным стилем, Ринго Старр вместе с приятелями Роем Трэффордом и Эдом Клейтоном организовали любительскую скиффл-группу «The Ed Clayton Skiffle Group», оказалось, что у юноши отменное чувство ритма, и уже в 1958 году он перешёл в коллектив «Rory Storm And The Hurricanes». Именно эта группа способствовала восхождению Ринго на музыкальный олимп, там его впервые заметили и стали считать одним из пяти лучших ударников Ливерпуля.

Стабильный ударник

Ринго был последним из «битлов», кто вошёл в состав группы. Его дебют в «The Beatles» состоялся в августе 1962 года. Постепенно музыкальный коллектив набирал обороты, в чём позже большую долю заслуги Джон Леннон относил на счёт Старра, а Пол Маккартни даже называл его самым надёжным и стабильным ударником.

Все, кто работал с музыкантом, особенно отмечали два его качества: добросовестность и безотказность. Даже на репетициях Ринго отыгрывал каждый дубльтак. А когда «битлы» записывали одну из самых грубых песен в жанре хард-рок «Helter Skelter», ответственный барабанщик отработал без перерыва двадцать один дубль, в самом конце закричав: «У меня на пальцах волдыри!». Этот отчаянный вопль группа решила не удалять и включила в отобранную для альбома версию песни.

Ринго был не только ударником, но и вокалистом. Всего его голос звучит в 10 песнях «The Beatles», среди которых знаменитая «Yellow Submarine», а две из них — «Don’t Pass Me By» и «Octopus’s Garden» — он написал сам. Помимо музыкальных способностей, как оказалось, Старр обладал актёрским талантом, он снялся во многих фильмах, которые, к сожалению, не стали явлением в кинематографе: «Candy», «The Magic Christian», «200 Motels», «Blindman».

После «The Beatles»

Со временем взаимоотношения между «битлами» стали ухудшаться, а в 1968 году во время записи нового альбома «The White Album» Маккартни поругался со Старром, назвав его «примитивным барабанщиком». Тот в ответ на время даже покинул группу, снимаясь в кино и занимаясь рекламой.

После распада легендарной группы в 1970 году её участники отправились в «сольное плавание», Старр, конечно, был не исключением. Его первый альбом «Sentimental Journey», состоявший из незамысловатых переработок поп-шлягеров 20-50-х годов, критики разнесли в пух и прах. Они мерили бывших «битлов» мерками супергруппы, до которой по отдельности звёзды не дотягивали. В целом, всё творчество Ринго 70-х годов выдающимся назвать нельзя, но с помощью других успешных музыкантов (больше всего Джорджа Харрисона) ему удавалось выпускать успешные пластинки. Однако в 1983 году британские и американские компании звукозаписи впервые отказали Старру, когда тот хотел записать новый альбом «Old Wave». «Битлу» пришлось выпускать свой диск в Канаде, Бразилии и ФРГ.

Ринго перестали звонить знакомые журналисты и представители фирм звукозаписи. Неудачи в карьере не были единственной проблемой в жизни рок-звезды: в 1975 году после 10 лет совместной жизни он развёлся со своей первой женой Морин Кокс . У пары осталось трое детей, старший из них — Зак Старки , как и его отец, стал успешным барабанщиком. Второй брак Старра оказался более удачным: с американской актрисой, моделью Барбарой Бах Ринго живёт уже больше 30 лет.

Ринго Старр с женой Барбарой Бах. Фото: www.globallookpress.com

В 1989 году бывший участник «The Beatles» выпустил сборник своих лучших песен «Starr Struck», собрал звёздный ансамбль и отправился в успешный тур по Америке и Японии. В 1998 году Старр дал два блестящих концерта в России.

Иногда Ринго называют самым счастливым человеком в музыке: когда-то он получил выигрышный билет — его пригласили в группу «The Beatles». Но званию рок-звезды Старр обязан исключительно своему трудолюбию. И в 77 лет легендарный ударник невероятно бодр и активен, его восемнадцатый студийный альбом «Postcards from Paradise» был выпущен всего пару месяцев назад. А в 2012 году Ринго признали самым богатым барабанщиком в мире.

Стоит отметить, что Старр обладает не только огромным состоянием, прекрасным чувством ритма, но и отменным чувством юмора. Когда-то в одном из интервью его спросили, как он относится к Людвигу ван Бетховену , музыкант ответил: «Он классный. Особенно его стихи».