Жилой дом в древнем риме. Древнеримское жилище. Целий и римские жилые дома

Дома в Древнем Риме были очень похожи на наши современные здания, но они имели некоторые различия между собой в зависимости от места расположения. В целом существовало два типа римских домов: одни располагались на холмах, а другие в низинах. В домах на холмах жили богатые римские семьи, в то время как второй тип домов был заселен бедными и простыми людьми. Существовал еще третий тип римского дома - это вилла, которая находилась за пределами городских стен и использовалась более обеспеченными семьями, как загородный дом отдыха.

Domus (домус)

Домус - дом-особняк одного рода. Дома богатых римлян имели несколько особенностей: для того чтобы снизить уровень шума поступающего снаружи, а также для предотвращения проникновения воров, в римских домах делались очень маленькие окна. Естественный солнечный свет использовался для освещения через круглое отверстие в потолке. Дождевая вода также проникала через этот проем и собиралась в специальную конструкцию «impluvium» в центре "Атриума". Этот тип Римского дома был построен в горизонтальном, эллинистическом стиле архитектуры, и состоял из нескольких комнат, прихожей, узкого и длинного коридора, который вел непосредственно в Атриум.

Атриум являлся центральной комнатой дома, из него можно было попасть во все остальные помещения римского дома, в такие как: спальни (cubicula); банкетный зал (triclinium), где древние римляне ели и пили, лежа на кровати; рабочий кабинет главы дома (tablinium) и зал, посвященный религиозной службе (lararium). Зал «lararium» был один из самых важных частей дома, так как римляне считали его священным местом поклонения, где они и молились богам.

Древнеримские дома богатейших семей имели дополнительные комнаты, в том числе большой сад с фруктовыми деревьями и небольшим бассейном. Еще в их домах были ванные комнатами, которые состояли из бани, плавательного бассейна и раздевалок. Дома Древнего Рима были обставлены самой лучшей мебелью и украшены картинами необычайной красоты. Главные комнаты были украшены цветной штукатуркой, на стенах и полах красовалась мозаика, сделанная мастерами того времени.

Insula (инсула)

В отличие от домуса, который был построен по горизонтали, инсула был древнеримским домом, который являлся типовым зданием Римской Республики, а затем и Императорского Рима. Дом инсула был разработан в Риме как вертикальная постройка и представлял собой несколько-этажный жилой дом. Эти здания имели большие квадратные дворы с коридорами, которые вели в квартиры. На нижних этажах обычно размещались небольшие торговые лавки. Те, кто жил вблизи или на первом этаже, были самыми бедными, на верхних этажах проживали более обеспеченные жители Древнего Рима. Как правило, инсула были плохо освещены и совсем не отапливались, также отсутствовала канализации и в основном использовались только для ночевки.

Инсула Древнего Рима характеризовались однообразностью. Строительство этих домов и их последующая аренда в Риме, являлись хорошим источником доходов. Эти старинные дома в настоящее время почти исчезли, но все еще можно увидеть останки некоторых инсула в Риме, около храма святых Иоанна и Павла.

Villa (вилла)

Как правило, богатые римляне, которые жили в домус в городе, имели две виллы за городом: «villa urbana» и «villa rustica».

Вилла rustica - сельская вилла, это как правило ферма, которая строилась для соответствующих конкретных и практических потребностей. Она состояла из двух дворов: один находился внутри, а другой снаружи виллы. Во дворах располагались специальные емкости с водой (piscinae), которые использовались, для того чтобы напоить животных, мытья шерсти, замачивания кожи и различных других целей. Также на вилле находились постройки для проживания рабов, большая кухня, конюшня, загон для волов, курятник и т.п.

Вилла urbana была самым великолепным городским домусом, поскольку она была построена для роскоши и расслабления. Она имела несколько длинных рядов больших аркад, поддерживаемых колонами. Также на вилле располагались открытые комнаты с кушетками для летнего отдыха и специальные помещения, используемые для отдыха в зимнее время; личный кабинет хозяина; плавательный бассейн и ванная комната с баней. Виллы были, как правило, окружены красивыми садами, на которых выращивали редкие растения и цветы. В садах устанавливали интересные фонтаны и статуи.

Подведем итог лекции.

Дома в Древнем Риме разделялись на три типа:

• домус (городские особняки богатых римлян);
• инсула (использовались под торговые лавки и для проживания бедных жителей древнего Рима);
• виллы (шикарные загородные виллы для отдыха, либо вилла-ферма).

Римское общество в своем развитии прошло огромный исторический путь. Жилище, семья, частная и общественная жизнь изменялись в различные периоды. О раннем времени сведения наши ограниченны. Большая часть источников - письменных и вещественных - относится к позднереспубликанскому и императорскому периодам.

Ранний Рим был простым и бедным. Жилищами служили хижины со стенами, сплетенными из ветвей, обмазанными глиной, и с соломенной крышей. Остатки таких хижин открыты в Риме. Об облике примитивных круглых и прямоугольных хижин первых веков I тысячелетия до н. э. можно судить по погребальным урнам, найденным в Риме и Средней Италии. Дым от очага, на котором готовили пищу, выходил через отверстие над дверью.

Позднее появились небольшие жилища, служившие их небогатым хозяевам мастерской и лавкой. Жилая часть в них, не более одной комнаты, отделена была загородкой. Торгово-ремесленные помещения назывались табернами. В них иногда были закусочные, от которых позднее пошло название таверны. И в Риме на форуме долго стояли таберны, жилища простого люда. Нередко они имели вторые этажи.

В деревне сложился тип зажиточной усадьбы, в которой прямоугольный двор с очагом был окружен хозяйственными постройками. На двор выходила также хозяйская спальня, а с двух сторон от нее располагались амбары. Из деревенской усадьбы развился типичный городской италийский дом. В городских условиях прежний двор превратился в большое помещение, называвшееся атриум, в перекрытии которого оставляли большой проем, под которым находился очаг. У последнего собиралась семья; от дыма очага стены и потолки атриума были закопчены, от чего и произошло название помещения: «атер» - значит черный. В глубине атриума находилась спальня хозяина, а по сторонам от него были крылья, в которых стояли шкафы и изображения домашних богов - ларов; в остальных частях дома располагались комнаты членов семьи и рабов.

Атриум был центром и самым священным местом дома - все важные семейные церемонии происходили в нем: заключение браков, наречение именем младенцев, погребальные обряды и официальные приемы посетителей.

Наиболее ранние дома с атриумами (каменные особняки людей с достатком) относятся к IV-III вв. до н. э. Открыты они были в Помпеях. Дома этого времени были скромными и небольшими, занимавшими площадь примерно 15 X 15 м и имели замкнутый, суровый вид, так как

235

на улицу выходили их глухие стены, а на фасаде выделялся только вход в лавки-мастерские, если таковые были. Вероятно, такими были и дома патрициев в Риме до проникновения в него роскоши.

Дальнейшие изменения атриумного дома связаны с завоеванием Римом во II в. до н. э. Греции, когда римляне познакомились с богатыми греческими домами с перистилями - светлыми внутренними двориками. Старинный латинский атриум стал казаться темным и неприветливым. Национальные традиции не позволяли, однако, отказаться от него. Поэтому к атриумному дому была пристроена новая часть - перестильный дворик с садиком, вокруг которого были расположены жилые помещения. Здесь отдыхали, принимали близких друзей, иногда обедали. Атриум же сделался официальной приемной, очаг из него был перенесен в особую кухню, а на его месте появился неглубокий бассейн, дающий прохладу в жару. Прежняя спальня стала кабинетом хозяина. Обедали в особой столовой - триклинии.

Соединению частей италийского и греческого домов римляне придали тесное единство, при котором одна часть дома дополняла другую: атриумная часть была для общественной жизни, а перестиль - для частной.

Отделка домов стала богаче, чем прежде, наличники дверей, порогов были облицованы камнем или мрамором. В дверь стучали молоточком, были и звонки. Окон немного, и они имели вид узкой щели. Большое распространение получили многофигурные мозаики. На пороге или в коридоре выкладывались мозаикой или приветствия «здравствуй», «будь здоров», или пожелание счастья дому, или «да здравствует прибыль»- на пороге дома торговца; часто изображение собаки и надпись: «берегись собаки».

Мозаичные полы были и в атриумах и в других помещениях. Бассейны облицовывались мрамором, украшались статуями. Стены покрывали росписи. В перистилях находились статуи, фонтаны, водометы, клумбы с цветами и беседки. Даже в небольшом доме обычно был маленький сад.

Для II в. до н. э. характерны принадлежавшие знати атриумно-перистильные дома Помпей. Некоторые из них напоминают собой настоящие дворцы. Таков (так называемый) дом Фавна в передней части которого были два атриума, каждый со своим входом. Один из атриумов, более торжественный - центр хозяйской половины. С улицы в него вел коридор с прекрасной мозаикой - изображением трагических масок и цветов. Вокруг второго атриума находились службы и комнаты для рабов. В доме были два перистиля, расположенные один за другим. Первый, окруженный 28 коринфскими колоннами, имел бассейн, и на него выходили комната со знаменитой эллинистической мозаикой, изображающей битву Александра с Дарием, и летние столовые. В доме были и другие прекрасные мозаики - Дионис верхом на пантере, голубки, пьющие из чаши, кошка с птицей в зубах.

Вдоль коридора, ведущего из служебного атриума ко второму перистилю, были стойла, кухня, баня. Второй перистиль представлял большой сад, окруженный 56 колоннами.

Желание глядеть из дома на природные ландшафты привело к созданию террасных домов на склонах городских холмов. Частью дома была

236

терраса, открытая в сторону долины или моря. Таким образом, был нарушен замкнутый характер античного дома. Эти городские виллы, построенные знатью, предназначались для отдыха. Бесчисленные виллы стояли на берегах Неаполитанского залива, так как эти места славились чистотой воздуха и прекрасным видом. У Цицерона была здесь, но его словам, «прелестная вилла».

Появлялись виллы и в самом Риме, и они называли садами: Сады Лукулла - первая вилла в Риме, сады Юлия Цезаря за Тибром, сады Саллюстия. Нередко они располагались на склонах холмов.

Рост населения Рима привел к строительству уже в III в. до н. э. жилых домов в три этажа. Ливий упоминает случай, когда в 218 г. до н. э. вол забрался на третий этаж. В условиях дороговизны земельных участков домовладельцы, сдающие дома в наем, старались строить их выше.

Многоэтажные и многоквартирные дома - инсулы, как их называли, получили особенно большое распространение с конца I в. н. э. В них было четыре, пять этажей, иногда и более. В каждый этаж с улицы вела своя каменная лестница, а в каждом этаже были окна, обращенные на улицу. Наружную кирпичную кладку инсул не штукатурили. Кроме окон, на улицу были обращены балконы и портики перед лавками в первом этаже. Вход в более дорогие квартиры обрамляли колонны и пилястры. С I в. н. э. даже довольно состоятельные люди жили в наемных квартирах, снимая целый этаж площадью около 200 м 2 . В такой квартире были одна или две передние комнаты, столовые, личные изолированные комнаты с выходом в коридор. В более скромных квартирах селились отпущенники, торговцы, ремесленники. Беднота ютилась на верхних этажах инсул. По словам римских поэтов, бедняки поднимались на «двести ступеней» до своей комнаты и входили согнувшись - так были низки потолки, а из окон верхнего этажа предметы на улице казались неясными, как в тумане.

Многоэтажные инсулы - доходные дома - строились плохо, наспех, часто из кирпича-сырца с деревянными прокладками, которые часто обваливались.

писал в одной из своих сатир Ювенал, сам живший на антресолях. Страбон же сообщает о том, что один из философов погиб ночью в своей квартире во время обвала дома. Для отопления служила домашняя жаровня. Пожары были нередки.

...«Мы населяем столицу
Всю среди тонких подпор, которыми держит обвалы
Домоправитель: прикрыв зияние трещин давнишних.
Нам предлагают спокойно спать в нависших руинах»,-

«Укелегон уже просит воды и выносит пожитки,
Уж задымился и третий этаж, а ты и не знаешь:
Если с самых низов поднялась тревога у лестниц,
После всех погорит живущий под самою крышей»

237

Для тушения пожаров в таких домах всегда не хватало воды - провести водопровод было слишком дорого, только на площадях и в особняках били фонтаны. Жители инсул часто покупали воду у водоносов или ходили к ближайшему фонтану. Во избежание этих бедствий императоры запрещали строить дома сначала Еыше 21 м, а затем 17 м.

В Риме был раскопан многоэтажный жилой дом II в. н. э. Сохранились четыре этажа и остатки пятого общей высотой 21,90 м. В нижних этажах - таберны с мастерскими и лавками, с позднее пристроенными к ним портиками, второй этаж имел планировку, аналогичную первому, в третьем (и, вероятно, в четвертом и пятом) был ряд небольших, плохо освещенных помещений с общим коридором.

Похожие дома - инсулы - открыты в Остии, которая была торговым портом Рима. Спекуляция такими домами была обычным явлением. Дома сдавались арендаторам, а те передавали по частям более мелким съемщикам, что приводило к невероятной дороговизне квартир в Риме: за годовую плату за темную квартиру в Риме можно было купить дом с садом в Италии. В день выплаты годовой платы по улицам брели со своим скарбом бедняки, выгнанные из дома за невнесение квартирной платы. Мосты, ступени, пороги зданий и склоны холмов в теплое время, а подвалы в зимнее ненастье были постоянным местопребыванием нищих.

В императорский период отмирает тип старого атриумного дома и

238

главным помещением в нем становится столовая - триклиний, нарушаются симметрия и строгость прежнего плана.

В помпеянском доме Веттиев - бывших рабов, богатых вольноотпущенников, атриум стал как бы парадным вестибюлем к перистилю, в который он переходит. Дом перегружен скульптурами и яркой росписью.

Другой богач скупил половину домов целого квартала, соединив их между собой; у одного из входов были устроены каменные скамьи для посетителей, один дом, предназначенный для рабов, отделялся от хозяйской половины крепким запором для безопасности господина, в саду вместо перистиля была устроена обширная летняя столовая, в которой подставкой для светильника служила прекрасная статуя эфеба. Часть сада можно было затоплять водой для того, чтобы пирующие оказывались как бы на острове.

Император Тиберий (I в. н. э.) построил на острове Капри двенадцать вилл, имеющих террасную планировку; литератор Плиний Младший (II в. н. э.) имел две загородные виллы: одну - около Остии, другую - у подножья Альп. Первая была морской виллой, из нее открывался вид на море, а многочисленные помещения и бани отапливались посредством труб. Вторая, более обширная, вилла была расположена среди леса, ручьев и цветников.

Загородные, богато украшенные виллы были разбросаны по всем провинциям Римской империи. Сенаторы, желавшие удержать свое звание, должны были жить в роскошных домах и иметь виллы.

В богатых домах в атриуме между колоннами часто были занавеси, проем в его крыше затягивался тентом для защиты как от солнца, так и от взглядов посторонних из домов, стоящих на более высоких террасах. Дома и виллы украшали статуи, иногда привезенные из Греции, а обычно копии их, которые делались во множестве.

По словам одного писателя императорского времени, в стенах Рима жил другой народ, состоящий из статуй. Столовые богачей были украшены колоннами из ценных пород; согласно Плинию, в столовой одного вольноотпущенника было 30 колонн из восточного алебастра.

В бассейнах, облицованных мрамором, нередко устраивали фонтаны, украшенные статуями, представлявшими мифологическое существо, ребенка или животного.

В атриуме стояли мраморный стол с украшениями и деревянный сундук, обложенный металлическими пластинками, в котором хранили ценности или деньги. Иногда в атриуме находились портретный бюст хозяина и статуи.

У богатых римлян на ложах не только спали, но обедали и занимались. Деревянные кровати имели только одну спинку - изголовье. Дорогие кровати украшались бронзовыми, серебряными и костяными накладками. Изголовье украшалось изображениями головы мула или иной скульптурой. На раму кровати натягивался ременный переплет. Во времена республики матрацы и подушки набивали шерстью, позднее - гусиным пером и пухом, который часто привозился из Галлии. Вместо простынь употреблялись покрывала.

В столовых вокруг круглого или прямоугольного стола ставились три

239

широких ложа - клинэ, поэтому столовая называлась триклинием. На каждом ложе возлежали, опершись на подушки, три человека. Особенно дорогие ложа с украшениями из серебра, золота и черепаховых щитков вошли в употребление во времена империи. Тогда же вошли в моду и полукруглые ложи - сигмы, на которых умещалось go двенадцати человек. Перед ложами ставили круглые столы на трех изящно изогнутых ножках, заканчивавшихся лапами хищников или копытцами. Столы были настоящими произведениями искусства. Они стоили дорого, особенно ценились круглые обеденные столы из лимонного дерева на одной ножке, из слоновой кости. Как и в Греции, были распространены стулья различных типов - с выгнутыми ножками и табуреты.

Для хранения одежды обычно имелись большие сундуки с металлическими накладками. Шкафы употреблялись редко и главным образом для хранения посуды. Библиотеки состояли не только из свитков папирусов, как в Греции, но также из книг, наподобие современных, сброшюрованных из пергамента, с рукописным текстом.

Мебель была немногочисленной: передвижные ширмы, бронзовые канделябры, на которые ставили бронзовые же светильники. Формы и украшения светильников были самые разнообразные: в виде масок, человеческих голов, ноги в сандалиях и т. д.

У бедняков, живших на верхних этажах инсул или в табернах, доже было сделано из простого дерева, тюфяк набит камкой, прикрыт соломенной циновкой или в лучшем случае овчиной. Поэт Марциал описывает

240

имущество семьи, выселенной из дома: мужчина и женщина тащили кровать о трех ножках, стул о двух ножках, фонарь с роговыми стенками, жалкую кухонную утварь.

Хозяйственная утварь и посуда, употребляемые римлянами, похожи на греческие и во многом были заимствованы у них. Продукты хранились в глиняных сосудах, напоминающих пифосы, и в амфорах; для жидкостей служили меха. Кухонная посуда была глиняной и бронзовой. В Помпеях найдены бронзовые котелки и треножники, ведра и кастрюли с выпуклыми стенками, сковороды. И даже там можно найти прототип нашего самовара, служивший для нагревания воды, которую смешивали с вином.

В раннее время римляне ели из глиняных и деревянных мисок. До III в. до н. э. серебряная посуда была настолько редкой, что карфагеняне язвили, говоря, что на весь Рим имеется только один серебряный сервиз, передаваемый на торжества из дома в дом. В знатном роде Эмилиев была только одна серебряная солонка, считавшаяся сокровищем. После завоеваний III-II вв. до н. э. награбленное серебро привозилось возами и серебряная посуда стала у богатых общеупотребительной. Покорение греческих городов способствовало широкому распространению греческих форм сосудов, им подражали италийские мастерские. Пища раскладывалась на чернолаковые бронзовые и серебряные блюда. Вино пили из греческих чаш и италийских, украшенных рельефами и латинскими надписями. Во время империи большое распространение получила глиняная посуда, покрытая красным лаком, и стеклянная. Золотая посуда употреблялась редко.

У римлян, как и у греков, был очень четкий, твердо установленный распорядок дня. Самой деловой была первая половина дня. Уже на заре начиналась работа в мастерских, в школу шли ученики, взрослые наносили визиты. К богатому человеку первым являлся цирюльник для бритья и стрижки, затем следовал первый завтрак - он был скромным и состоял из хлеба с солью, оливок, сыра, вина и меда. К хозяину для утреннего приветствия и за распоряжениями являлись члены семьи и рабы, затем происходил иногда продолжительный прием клиентов - находившихся под его покровительством небогатых граждан. Одним клиентам давались поручения, от других выслушивались просьбы. Всякий более или менее состоятельный римлянин считал необходимым отправляться в утренний час на форум в окружении толпы клиентов, красивых рабов и обладающего хорошей памятью раба-номенклатора, называвшего потихоньку хозяину имена встречных.

Общественные, судебные дела исполнялись до полудня, когда у бедных людей, а в древности и у богатых начинался обед. Позднее стало обычным, как и у греков, в полдень устраивать второй завтрак, также скромный, как и первый: у бедных - хлеб со свеклой, у состоятельных - маслины, инжир, иногда мелкая рыба. Затем следовал отдых, после него - гимнастика, мытье в банях-термах, прогулки. Огромная роль терм в общественном и частном быту является отличительной особенностью римлян. Ежедневное мытье способствовало высокому уровню гигиены. После мытья и прогулок в садах римляне шли обедать - обычно в кругу друзей.

241

В раннее время состоятельные семьи обедали всегда в атриуме, и обед состоял из соленой каши, овощей, полбы, бобов, рыбы и изредка мяса. Хлеб обычно выпекался дома. Лишь позднее хлеб стали выпекать в городских булочных. В помпейских пекарнях были найдены обуглившиеся хлебы в виде круглых ковриг, разделенных на несколько частей, так как хлеб ломали руками, а не резали.

С позднереспубликанского времени стали обедать в специальных комнатах-столовых - триклиниях. Самые почетные среднее и правое ложа предназначались для гостей, на левом возлежали члены семьи.

В императорское время участники пира особое значение придавали распределению мест. Обед теперь состоял из трех частей: закуска - яйца, салат, капуста, грибы, соленая или маринованная рыба, устрицы. Затем шел собственно обед из двух-трех блюд: рыба, птица, жаркое и десерт: бисквиты, фрукты. Вино пили во время закуски и десерта.

Обед ремесленников, по словам Марциала, состоял из бобов и репы, чечевицы, гороха, лука, чеснока, а рыба или баранья и свиная голова считалась роскошным обедом: «их пища - вино, кислое, как уксус, и черный ячменный хлеб».

242

В период республики число гостей не было большим. На пиру высоко ценился дар собеседования, а в римском остроумии Цицерон находил больше соли, чем в аттическом. Застольные беседы посвящались разговорам о литературе, искусстве, науке, и в них принимали участие римские матроны (замужние женщины). В республиканское время на пирах произносили речи. Некоторые люди специально изучали учебники и посещали лекции, чтобы блеснуть в застольной беседе, недаром Марциал говорил, что на пиру получаем свое общее образование. Пир в среде ученых превращался в своего рода ученую дискуссию, и обсуждение иногда заходило так далеко, что один из поэтов ограждал гостей от споров:

«Пира известны условья. Сегодня же на необычных.
Новых условиях. Авл, вас приглашаю на пир:
Песен не будет поэт распевать, разваляся на ложе;
Ты же не будешь хлопот с их разъясненьем иметь».

Для позднереспубликанского и императорского времени характерна роскошь пиров. В I в. до н. э. полководец Лукулл настолько прославился своими пирами, что выражение «лукуллов пир» стало синонимом роскошной трапезы. В императорское время подавление общественного мнения, шпионаж, бесконечные процессы об оскорблении императора исключали всякую возможность политических разговоров на пирах. Марциал, приглашая друзей, предостерегал: «Мои кубки никого не должны привести на скамью подсудимых».

В это время излишняя роскошь блюд и распущенность нравов на пирах достигла своего апогея. В пирах принимали участие богатая молодежь и женщины. До нас дошло сатирическое описание Петрония - чудовищного по своему безвкусию пира разбогатевшего вольноотпущенника Трпмальхиона.

Самыми несчастными участниками пира были клиенты. Эти бедняки, живущие на подачки патронов, уже с утра добивались приглашения, но не всем выпадала такая честь:

«Вот уж из сеней уходят, устав, пожилые клиенты:
Как ни живуча у них надежда - авось пообедать,
Но расстаются с мечтой, покупают дрова и капусту».

Получившие же приглашение терпели на пиру унизительное положение: они ели за отдельным столом и другие кушанья, чем хозяин и его знатные гости: нм подавали заплесневелый хлеб, худшего качества вино, и без разрешения хозяина они не смели произнести и слово.

Бедняки, корпорации ремесленников, мелких торговцев и рабы, входящие в них, устраивали в первые века нашей эры свои пиршества в складчину:

«Видишь дым коромыслом - справляем в складчину ужин:
Сотни гостей и каждый из них со своей собственной кухней».

243

Главным материалом для одежды была шерсть. Из шерсти овец ткали материи тонкие и тяжелые, косматые. Особенно тонкие ткани изготавливали из шерсти южноиталийских овец. Полотно из италийского льна шло главным образом на тенты и паруса. Шелковые прозрачные косские ткани появились в Италии в I в. до н. э., а с I в. н. э.- китайский шелк, однако во все времена шерстяные ткани были главным материалом для одежды.

Все жители Италии, независимо от социального положения и возраста, носили тунику - рубаху с короткими или длинными рукавами.

У мужчин, подпоясанная, она спускалась чуть ниже колен, у женщин доходила до щиколотки. У сенаторов туники были с широкой пурпуровой полосой спереди и сзади, у всадников - с узкой. В холодное время одевали несколько туник. Выходить на улицу в одной тунике считалось неприличным. Только ремесленники и рабы ходили по улицам в коротких и темных туниках. Римские граждане при выходе из дома поверх туники, не взирая на жару, надевали тогу, и только человек, облеченный в нее, был уважаем, она была почетным признаком римского гражданства. Тога - типично римская официальная одежда, и ее носили с особым достоинством все - от бедняка до консула и императора.

Тога представляла собой большой кусок шерстяной материи. Сложив ее по длине вдвое, один конец ее перебрасывали через левое плечо таким образом, что, закрывая левую руку, он свешивался впереди до щиколотки. Другой ее конец со спины пропускался под правую руку и перебрасывался на левое плечо или левую руку. Искусство носить тогу заключалось в величественной драпировке складок. Надеть тогу без посторонней помощи было трудно, помогали надевать ее близкие или рабы. Последние же для придания красивых складок прокладывали тогу на ночь специальными дощечками. Небрежно надетая и волочащаяся по земле тога вызывала насмешки. Тога была естественного цвета шерсти. Только магистраты и несовершеннолетние юноши носили тогу с широкой пурпурной полосой по краю. В государственной жизни то-

244

га играла большую роль: добивающийся магистратуры надевал специально набеленную белую тогу - кандида, откуда и произошло название - кандидат; триумфатор поверх туники, расшитой золотыми, пальмовыми ветвями, надевал пурпурную, расшитую золотом тогу. Стирать тогу в домашних условиях было трудно, ее стирали особым составом специальные люди - фулоны. В раннереспубликанское время тога была более короткой и не такой громоздкой, как в позднее и особенно в период империи, когда она стала обременительной обузой. Именно в это время, когда вместо менее удобной тоги стали часто носить плащи, императоры специальными указами заставляли являться на форум и в общественные места только в тоге - отличительной одежде римских граждан.

К тоге надевали обувь с ремнями, обвивающими ногу до икр. Одни сенаторы имели право носить обувь красного цвета. В отличие от греков, римляне не ходили с тростью.

Во время империи обычной одеждой становится плащ, напоминающий упрощенный греческий гиматий. Плащи были разных видов. Был в ходу узкий плащ с капюшоном - пенула, часто из пушистой материи и наглухо застегнутый. Военный плащ - сагум - из толстой шерстяной ткани накидывался на спину и застегивался пряжкой - фибулой спереди или на правом плече.

Рабы, крестьяне, ремесленники поверх короткой туники надевали сагум, в холодное время - кожух с капюшоном. В холодное время ноги обматывали шерстяными портянками; их носил постоянно мерзнувший император Август.

Женщины поверх длинной туники надевали столу и паллу. Стола - длинная с рукавами одежда замужних женщин. У нее было множество складок, перехваченных поясом. Цвет ее неяркий. При выходе на улицу сверху надевали паллу - длинную шаль, покрывавшую голову. Весталки - жрицы храма Весты - носили длинную, высоко подпоясанную белую тунику, на груди - круглый медальон, на голове - шерстяную повязку и покрывало. Небогатые женщины надевали простую длинную одежду с рукавами.

На ногах женщины носили сандалии или кожаные туфли разных цветов, но чаще белые, выходя на улицу брали веер, зонтик. Шляп не носили - их заменяли покрывала, капюшоны, сетка для волос.

Мужчины в древнее время носили длинные волосы и бороды, но с III в. до н. э. вошли в обычай бритье лица и короткая стрижка волос. Во II в. н. э. римляне снова стали носить бороды. Прически женщин были очень разнообразны. Волосы красили, завивали, закрепляли прическу снадобьями, употребляли повязки. Особенно разнообразные и изощренные женские прически были во время империи, они сочетали завивки и искусно заплетенные косы, часто из накладных волос, перевитых жемчугом, украшенных золотыми шпильками.

Ювелирные изделия носили главным образом женщины. Это были серьги, ожерелья, браслеты, кольца. Мужчины имели только перстни-печати. Золотые перстни имели право носить только сенаторы и всадники. У вольноотпущенника Тримальхиона был огромный, но только позолочен

245

ный перстень, золотой же был сплошь покрыт железными звездочками. Были в ходу обручальные кольца. Браслеты надевали только франты. Дети сенаторов и всадников носили на шее особый золотой медальон - буллу.

В императорский период увеличение роскоши вызвало особые указы, регламентировавшие ношение одежды и украшений: в III в. не только мужчины, но и женщины должны были носить одежду и обувь, соответствующие званию. Для императорской семьи не было ограничений, императоры появлялись в пурпурных одеждах и золотой обуви, а императрица Агриппина являлась на морское сражение гладиаторов в плаще, сотканном из золотых нитей. Роскошными одеждами особенно блистали в театрах; туалеты и украшения часто можно было взять напрокат. Также регламентировано по сословиям было пользование носилками.

Различная косметика, душистые масла, бальзамы были в широком употреблении теми, кому они были по средствам. Душили не только тело и одежду, но и постель, комнаты, воду в бассейнах.

Римская семья была основной хозяйственной и общественной единицей. В римском обществе положение женщин было много лучше, чем в греческом; весталки могли отменять казнь осужденного, консулы уступали им дорогу. В доме на попечении женщин был культ домашних богов. Грек женился для того, чтобы иметь законных детей, римлянин - чтобы иметь подругу, делящую с ним радости и беды. Это получило отражение в той формуле, которую произносила невеста на брачной церемонии: «Где ты, Гай, там и я - Гайя».

Римская женщина не была заперта в стенах гинекея, как гречанка, и ее все, не исключая мужа, называли почтительно «госпожа». Ее расположения добивались не только рабы, но и клиенты.

Один римский историк писал: «Какой римлянин постыдился бы отправиться на пир с женой и чья жена не живет в передней части дома и чуждается общества». Римлянки посещали общественные места и представления, нередко участвовали и в общественной жизни. Не имея избирательных прав, женщины принимали активное участие в агитации за выборы того или иного магистрата.

В императорский период почетные звания носили не только сенаторы, но и их жены. Знатные женщины образовывали своеобразный конвент и имели здания для своих собраний. На пирах женщины имели право, как и мужчины, возлежать на ложах, они присутствовали также на императорских приемах, а жены магистратов в провинциях - на военных смотрах. Если до нас дошли главным образом имена греческих гетер, то от римской эпохи - имена почитаемых женщин - жен, прекрасно образованных и являвших собой пример доблести или самопожертвований ради осужденного на смерть мужа.

Брак обычно заключался по сговору родителей, обручение часто совершалось еще в детском возрасте. Девушку выдавали замуж между 13 и 18 годами. Брак заключали различным образом: в древности брак патрициев совершался главным жрецом Юпитера, брак плебеев был по форме «куплей» невесты у ее отца, в основе третьей формы брака женщина, прожившая в доме мужчины год, признавалась его законной женой.

246

Невеста надевала огненного цвета паллу, наброшенную на длинную тунику. После подписания брачного контракта и пира невесту вводили в дом жениха, пронося ее на руках через порог, и она приобщалась к очагу в семье мужа. В древности разводы были редкими явлениями, но со II в. до н. э. они становятся обычными, причем муж и жена обладали равными правами в возбуждении бракоразводного процесса.

Уже с конца II в. до н. э. в римской литературе звучали жалобы на падение нравов, а в конце республики продолжительные браки в среде аристократии и богатых стали редким явлением. Рабство было причиной того, что к неверности мужа относились снисходительно. Женщины с течением времени стали требовать такого же «равноправия». Гражданские войны также расшатывали устои семьи. Для укрепления семьи был издан ряд законов об обязательном вступлении в брак лиц высших сословий и наложении штрафа за безбрачность и бездетность на женщин с 20-летнего, а на мужчин с 25-летнего возраста, Имеющие детей пользовались привилегиями, а позднее мать троих детей имела почетное звание и особые украшения. Но никакие декреты и штрафы не могли остановить процесса падения нравственности в высших слоях Рима. В среде трудового населения Италии нравственность была выше и браки более прочными. На надгробиях, поставленных простым женщинам, мужья их писали о целомудрии и бережливости преждевременно покинувшей их подруги. В римских провинциях нравственность также была выше, чем в Риме.

Для семьи римского богатого рабовладельца характерна многочисленная домашняя челядь, состоявшая из рабов, цирюльников, спальников, гардеробщиков, пекарей, поваров, ткачей, швей, фуллонов, музыкантов, педагогов, врачей. Раб-диспенсатор ведал финансовыми делами, архивом заведовал табулярий, были рабы архитекторы, художники и т. д. По закону в случае убийства господина казни подлежали все рабы, находящиеся в доме. Так, в I в. было казнено 400 рабов, бывших в доме убитого рабовладельца.

247

Среди римлян была распространена поговорка «сколько рабов, столько врагов». Особенно большой приток рабов был после завоеваний II в. до н. э. В I в. н. э. большое значение приобретают рабы, выросшие в доме хозяина. В I в. писатель Колумелла советовал господам дружески разговаривать со своими рабами, а рабынь, имеющих детей, освобождать от тяжелой работы. Безнаказанное убийство рабов их господином было запрещено во II в. н. э. и подтверждено в IV в. н. э. Семью разрешалось иметь послушным и усердным рабам, однако по воле хозяина она могла быть разрушена.

До семи лет дети воспитывались дома под наблюдением родителей, за мальчиком смотрел раб, часто грек, учивший греческому языку. С семи лет детей посылали в школу, где обучение мальчиков и девочек было совместным и где вместе учились дети патрициев и вольноотпущенников.

Школы принадлежали частным учителям, учившим чтению, письму и счету. Как и в греческих школах, ученики писали на навощенных табличках заостренной палочкой - стилем. Употребляли в школах папирус и пергамент. Листы, исписанные школьными упражнениями, обычно покупали затем лавочники для обертки. Обучение в школах начиналось на заре и длилось, не считая обеденного перерыва, весь день. Учитель сидел в кресле со спинкой - катедре, ученики - на табуретах, держа таблички на коленях. Стены школы были увешаны таблицами из мрамора или гипса с изображениями мифологических и исторических сцеп. В школе воспитывался патриотизм, и школьники рано входили в курс политических событий. Обучение в школе длилось пять лет - до 12-летнего возраста, дисциплина была суровой, с телесными наказаниями. В начале периода империи в Риме стали появляться государственные начальные школы. У детей из бедных семей обучение обычно заканчивалось прохождением этих школ.

Средний курс обучения с 12 до 16 лет мальчики проходили в школе учителя-грамматика. Эти школы обычно держали вольноотпущенники-греки, и, несмотря на довольно обширные знания, которыми они должны были обладать, их положение было невысоким, а заработок ничтожным.

248

Исправляя речь своих учеников, грамматик учил правильному произношению, чтению в подлиннике греческих и латинских авторов, их толкованию и пересказу. Попутно грамматик сообщал биографии авторов, исторические события, мифологию и географию, а также вводил в риторику.

Высшее образование получали в школе риторов, которыми долгое время владели греки. Помимо высокой платы от учеников требовалось прекрасное знание греческого языка, поэтому эти школы были недоступны широким массам. В I в. до н. э. появились школы латинских риторов, уже более доступные для простых людей. Школы готовили главным образом ораторов из тех, кто стремился к политической или судебной карьере. Учеников обучали искусству произнесения речей, составлению обвинений или защиты, для чего примеры брались не только из судебной практики, но из истории, мифологии или были надуманными. Преподавателями часто были искусные ораторы, которых приходили слушать императоры. На выступления учеников приглашались их родители и гости. Школы риторов окончили многие писатели и поэты, историки и выдающиеся государственные деятели Рима.

Также были школы, где изучали естественные науки, геометрию. Под влиянием греков стали заниматься искусством, но на скульпторов и живописцев всегда смотрели с пренебрежением. Долго с презрением относились к музыке и танцам, греческим гимнасиям. На Марсовом поле юноши занимались только верховой ездой.

В императорское время дети бедных граждан пользовались льготами при обучении в специальных технических и строительных школах. Крупные центры просвещения были не только в Италии, но и в провинциях, проходили обучение в других городах: молодые римляне нередко отправлялись в Афины для изучения греческой философии.

В 16 лет юноши надевали тогу взрослого, и их обучение проходило не только в школах, но также на форумах - центрах общественной жизни. Дочери из состоятельных семей свое начальное образование продолжали дома под руководством грамматика. Имена высокообразованных женщин относятся главным образом к концу республики или к императорскому времени. Некоторые из них обладали большими познаниями в области литературы, музыки и геометрии или занимались математикой и риторикой. Римляне придавали большое значение женскому образованию: Варрон советовал для развития вкуса учить девочек живописи. На одной из помпейских фресок изображена женщина, рисующая статую, за ее работой следят две девушки. На другой фреске представлены девушка и мужчина: в руках у девушки - свиток, у мужчины - табличка для письма. В первые века нашей эры женщины были и врачами.

Так же, как и греки, римляне придавали большое значение соблюдению всех правил погребального обряда. Непогребение было большим грехом, так как считалось, что душа умершего тогда не сможет достичь подземного мира и будет в тоске, мучая живых, бродить по земле.

Погребениями занимались особые устроители - либитинарии. Знатного покойника они обмывали, одевали его в парадные одежды, душили, выставляли в атриуме ногами к выходу для прощания, они же устраивали пышную погребальную процессию. Траурная процессия знати был»

249

очень пышной. Она отправлялась днем с факелами и свечами в сопровождении плакальщиц и музыкантов. Вслед за музыкантами шли хор, исполнявший комический танец, и актеры, один из которых изображал покойного. За шутами шел ряд актеров, изображавших предков покойного, на них были портретные маски и одежда, соответствующая занимаемым ими должностям. «Предки-триумфаторы» ехали на колесницах. Носилки с покойником несли его сыновья и друзья, а далее шли родственники в траурных одеждах. Женщины в знак скорби были с распущенными волосами. Перед носилками несли картины с изображениями одержанных покойным побед, покоренных народов, взятой добычи.

Знатных покойников приносили на форум, ставили на ораторскую трибуну, вокруг которой рассаживались «предки», а сын покойного держал похвальную речь умершему и его предкам. В особых случаях подобной чести удостаивались и умершие женщины.

250

После речи знатного покойника несли к месту его погребения, на Аппиеву дорогу, находящуюся за городскими воротами, где был приготовлен костер, украшенный коврами. По обычаю, заимствованному у греков, в рот покойного вкладывали монету. После возлияний вином, молоком и кровью жертвенных животных, после торжественной процессии вокруг покойного, лежащего на костре, гладиаторских игр в его честь покойный сжигался, его кости собирались в урну. После сожжения устраивались поминальная трапеза и захоронение урны. Такие роскошные похороны стоили, конечно, колоссальных денег и были доступны лишь знати. Через 9 дней снималась траурная одежда, богатыми семьями устраивались обед или раздача денег и гладиаторские игры; также устраивались несколько раз в год поминальные жертвы.

С покойным сжигали или хоронили любимые его вещи, так как считалось, что за гробом продолжается жизнь. Большое значение придавалось памятникам с надписями в честь умерших. У римлян, как и у греков, существовало два способа захоронения: сожжение и погребение. Последнее со II в. н. э. стало преобладающим.

Знатным покойникам сооружали грандиозные каменные гробницы. Сохранился целый ряд таких сооружений конца I в. до н. э.- начала I в. н. э. Таковы гробницы Цециллии Метеллы - мощное цилиндриче-

251

ское сооружение, украшенное мраморными рельефами, гробница Гая Цестия в виде четырехгранной пирамиды высотой в 37 м. Своеобразна гробница поставщика хлеба, булочника Еврисака. На обрамлявших ее барельефах с большим реализмом переданы сцены, связанные с приготовлением хлеба. Хорошо сохранился грандиозный мавзолей императора Адриана (II в. н. э.).

С I в. появились обширные колумбарии - подземные сооружения, где по стенам в больших прямоугольных залах были расположены в несколько рядов ниши - углубления для урн. Сначала в них хоронили только рабов и вольноотпущенников, но затем в колумбариях стали хоронить и свободных. Существовали особые погребальные кассы, небогатые члены которых на общие взносы хоронили своих умерших. Христиане часто пользовались для погребений подземными гробницами - катакомбами.

Жилище и быт римлян изменялись в различные периоды. Более простые и суровые - в ранний период, с развитием общества они усложнялись, отчасти под воздействием других народов, однако, не утратив италийской самобытности в жилище, одежде, семейных установлениях. Внутри римского общества и жилище, и быт были различными для разных социальных слоев. Быт в инсулах и табернах отличался по характеру жилища, обстановке, одежде и обычаям от жизни обитателей богатых особняков, с атриумами и перистилями, загородных вилл и дворцов.

Подготовлено по изданию:

Дом в древнем Риме

Сергеенко М.Е.

Лет 50 назад считалось, что помпейский дом дает верное представление о доме больших италийских городов, о римском в первую очередь. От этой мысли заставили отказаться раскопки в Остии. Теперь известно, что было два типа италийского дома: дом-особняк, domus, и хижина, taberna - жилье бедняка. И родословная этих домов, и характер их очень различны. Италийский городской особняк, где живет человек знатный и состоятельный, развился из деревенской усадьбы простого первоначального типа, который в основном сохранился даже в позднейших villae rusticae, раскопанных под Помпеями.

Эта деревенская усадьба представляет собой прямоугольник, окруженный со всех сторон постройками, которые тесно примыкают одна к другой, образуя вокруг двора сплошную стену, прерванную только там, где был вход и въезд. Это место, естественно, должно находиться под особым и постоянным надзором: на него прямо и смотрит жилье, где всегда есть кто-либо из хозяев, чаще всего, конечно, занятая хлопотами по дому хозяйка.

В каждом хозяйстве есть вещи, которые хорошо иметь под руками, которые не стоят того, чтобы их держать под замком, но за которыми все же надо приглядывать хозяйским глазом. В старом дворе украинского крестьянина местом для таких вещей был трехстенный, с четвертой стороны совершенно открытый, сарай - поветь. У италийского хозяина таких поветей было две и устраивал он их рядом с собственной горницей, чтобы не повадно было брать что не следует и кому не следует. Над всеми строениями - над жильем, над хлевами и сараями - шел, по обычаю южных [с.58] стран, навес, опиравшийся на столбы: этот примитивный портик защищал и людей, и животных, и самые стены от непосредственного воздействия дождя и солнца.

Сельский житель, переселившись в город, принес туда и привычную планировку жилья, но город предъявил ему и свои требования. Он прежде всего был скуп на место; лепясь обычно на какой-нибудь возвышенности, сжатый тесным поясом стен, город берег каждый клочок земли. Новому горожанину приходилось считаться с этой скупостью: если он хотел сохранить в своем новом обиталище хотя бы маленькое пространство под цветник - италийцу трудно было жить без цветов и зелени, - он должен был экономить на жилой площади, и тут весьма кстати оказалось то обстоятельство, что большой двор в городе вовсе не нужен; превратить его в жилое помещение было и разумно, и практично. Над двором навели крышу, в которой оставили большой проем: вновь созданная комната (атрий) должна была оставаться для остального жилья тем же, чем был для сельской усадьбы двор - световым колодцем. Старая хозяйская горница оказалась как бы своего рода глубокой нишей, смотревшей на атрий: тут остались хозяйское ложе - lectus adversus ("ложе против дверей"), названное так по месту, где оно стояло, и ткацкий станок, который вскоре, однако, по недостатку света в этой комнате, передвинули подальше в самый атрий. Рядом с обеих сторон остались открытые помещения - прежние повети, получившие, а может быть, сохранившие старое название "крыльев" (alae), а за ними, по остальным трем сторонам атрия, расположились, как было и раньше, комнаты разного назначения 1 .

Знакомство с Грецией и ее культурой имело глубочайшее влияние на всю жизнь римлян. Оказалось, что быть безупречным слугой государства и превосходным хозяином, умно и заботливо приумножающим свои средства, мало: надо еще читать философов, интересоваться вопросами науки и литературы и обсуждать их в кругу семьи и друзей в часы досуга. Достаточно взглянуть на старый италийский дом, чтобы увидеть, как мало он приспособлен для этой личной и домашней жизни: он весь, если можно так выразиться, на людях. Если его хозяин занимает видное место, если он магистрат или просто деловой человек, то он будет целый день на виду и в людской сутолоке. Ни ему, ни его домашним [с.59] негде скрыться в своем доме, некуда спрятаться от гула голосов и шарканья подошв. И когда в сознании владельца этого дома прочно укореняется убеждение в том, что он имеет право на жизнь для себя, он сразу же берется за переделку своего жилища.

Слово "переделка", правда, в данном случае не совсем подходит; старый дом остается в полной неприкосновенности, к нему только прибавляется новая половина, заимствованная у эллинистического дома: комнаты этой половины выходят в портики, которые с двух или с трех сторон окружают садик, обязательно с фонтаном и со множеством цветов. Здесь средоточие домашней, семейной жизни; здесь обычно проводят время женщины; сюда допускаются только самые близкие друзья, и хозяин, покончив со всеми официальными обязанностями и делами, предается здесь тому деятельному досугу (otium), которым так дорожили римляне и который они так умели ценить.

Остановимся немного на истории отдельных комнат.

В деревенском дворе должна быть обязательно вода: источник, колодезь, цистерна с дождевой водой; поить скот, мыться, готовить пищу - для всех первостепенных надобностей, житейских и хозяйских, ее нужно иметь тут же под рукой. В теплое время года (оно продолжается в Италии долго) пищу готовили во дворе, где поблизости от воды складывали очаг или ставили переносную жаровню. Около очага сколачивали стол, на котором лежали продукты, стояла посуда и за которым, по всей вероятности, и обедали.

Атрий, прямой наследник двора, в течение долгого времени сохранял все это оборудование. Под проемом в крыше (он назывался комплювием) устроен был неглубокий водоем (имплювий), куда с четырех обращенных внутрь скатов проема сбегала дождевая вода. Ею очень дорожили: вспомним, что водопроводов еще не было, копать колодцы было делом трудным, ходить к реке или источнику не всегда было легко и удобно. Дождевая вода сама давалась в руки, следовало только собрать и сберечь эту драгоценную влагу 2 . Из имплювия вода по трубам поступала в цистерну, устроенную под полом; ее черпали оттуда через отверстие, которое обделывали в виде невысокого круглого колодца. Имелся еще сток: через него спускали на улицу грязную и застоявшуюся воду. За имплювием, несколько поодаль, складывали очаг с таким расчетом, чтобы огонь не заливало дождевой водой, а дым [с.60] вытягивало наружу. И стол, который мы уже видели во дворе, остался и в атрии.

Атрий - тоже по наследству старого двора - неизменно удерживал прежний большой размер. В "италийской" половине дома это самая большая комната, которая в течение долгого времени оставалась местом, куда сходилась вся семья обедать, заниматься домашней работой, посидеть на досуге; здесь приносили жертву Ларам, здесь держали ящик с деньгами. Ткацкий станок стоял в атрии в старозаветных семьях до конца республики 3 . Если дом был вообще царством хозяйки, то атрий стал тем местом, откуда она им правила, за всем следя, ничего не упуская из виду, собирая вокруг всю семью. Здесь она работала вместе со своими дочерьми и служанками, занимаясь пряжей, тканьем и прочим женским рукоделием, Здесь застали за веретеном Лукрецию ее муж и его друзья, неожиданно прискакавшие в Рим из-под осажденной Ардеи, чтоб проверить, чем в их отсутствие занимаются их жены. Образ хозяйки, которая у очага вместе со своими помощницами "занята шерстью", навсегда остался в сердце италийца как символ домашнего мира, довольства и уюта.

Время шло, менялись нравы, изменился весь облик дома и назначение его отдельных частей. Ни одной комнаты эти изменения не коснулись так сильно, как атрия. Когда к дому пристроили перистиль, а по сторонам его возник ряд комнат, жизнь семьи сосредоточилась в этой половине. Для приготовления пищи отвели особое место - кухню, туда перенесли очаг, и часто там же устраивали нишу для Ларов. Ткацкий станок совсем убрали: "занятие шерстью" перестало быть обязательным для хозяйки. Атрий уже в I в. до н.э. превратился в самую парадную и официальную комнату. Размеры атрия иногда увеличивают настолько, что для поддержки крыши ставят колонны, или четыре, по одной в каждом углу комплювия (atrium tetrastylum - "четырехколонный атрий"), или даже больше: в доме Эпидия Руфа в Помпеях стояло 16 колонн. Такие многоколонные атрии назывались почему-то "коринфскими". Атрии, в которых размеры комплювия очень сокращали, превращая его иногда в узкую щель и делая крышу так, чтобы дождевая вода стекала с нее наружу, назывались atria displuviata.

В атрии принимают тех посетителей, которых не хотят ввести [с.61] в круг своей семьи; тут ведут деловые разговоры и беседуют по обязанности. Здесь собираются клиенты, которым положено каждое утро являться к патрону, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение. Эпитеты "гордый", "надменный" становятся теперь обычными для атрия. От обстановки старого атрия остался только денежный ящик, и еще долгое время здесь стоял стол, именовавшийся картибулом, - Варрон в детстве помнил его во многих римских домах.

Глубокая ниша в атрии, заменившая хозяйскую спальню, считаясь частью атрия, долгое время не имела особого названия. С течением времени хозяева перебрались из этой ниши в отдельные спальни; ниша получила название таблина (tablinum) и превратилась в кабинет хозяина, где он хранил деловые бумаги, семейный архив, официальные документы 4 . Память о том, что когда-то это была комната, откуда хозяйка держала под наблюдением весь дом, прочно сохранилась: в таблине, как правило, нет дверей: его отделяет от атрия либо занавеска, которую можно задергивать и отдергивать, либо низенький парапет.

До какой степени италийский дом берег наследство деревенского двора, об этом особенно ясно свидетельствуют "крылья" - бывшие повети, очень удобные в обиходе деревенского хозяйства, никчемные в городском быту и тем не менее сохраняемые. В аристократических римских домах здесь ставили изображения предков, но если изображений не было, то хозяева решительно не знали, что делать с этими открытыми комнатами. В Помпеях сюда иногда ставят шкаф, иногда превращают "крыло" в кладовушку, вделывая полки в стены, иногда устраивают здесь часовенку для Ларов, иногда пробуют занять под спальню или столовую, но дверей почти никогда не ставят.

Любимой частью дома, после того как он "удвоился", стал перистиль - внутренний двор вытянутой прямоугольной формы (Витрувий считал, что длина перистиля должна быть на одну треть больше его ширины). Вокруг него с трех, иногда с двух сторон шла крытая колоннада. Пространство, остававшееся открытым, было превращено в садик и цветник, которые и в Помпеях, и, конечно, в других италийских городках были радостью и гордостью их хозяев. О перистилях провинциальных (в нашем смысле) городов мы можем судить по тому, что рассказывают [с.62] Помпеи. Раскрашенные или покрытые штукатуркой под мрамор колонны, фонтаны, ниши, выложенные мозаикой или раковинами, мраморные, бронзовые и терракотовые статуэтки - все это украшало маленький благоуханный садик, куда не проникал нескромный взгляд непрошенного посетителя и где хозяин чувствовал себя по-настоящему дома; недаром же Ларов так часто помещали в перистиле. Италиец очень любил цветы, и в жизни древних они играли роль гораздо более значительную, чем у нас; без венков, цветов и гирлянд не обходился ни один языческий праздник, общественный или семейный. Цветы сажали в клумбах, в ящиках и горшках; иногда вверху низенькой балюстрады, соединявшей колонны перистиля, проделывали широкое углубление, которое засыпали землей: получалась узенькая грядочка для цветов. Мы знаем, что из декоративных растений в Помпеях сажали "мягкий аканф", алое, плющ, тамариск, мирт, тростник и папирус, а из цветов сеяли маргаритки, красный полевой мак, а также снотворный, простой и махровый; сажали лилии, шпажник, нарциссы, ирисы, штокрозы и так называемые "дамасские розы". Вероятно, этот ассортимент был наиболее принятым в Средней и Южной Италии.

Самым прекрасным в природе для античного человека было соединение воды и зелени: без этих двух элементов не обходится ни литературный, ни живописный пейзаж. Без воды перистиль немыслим: она бьет фонтанами, течет в каналах, каскадом скатывается с лестничек, нарочно устроенных для маленьких искусственных водопадов. Делают несколько фонтанов, причем очень часто водопроводные трубы скрывают в статуях. Превосходно восстановленный перистиль в доме Веттиев дает хорошее представление о том, чем были перистили у более или менее богатого обитателя тех небольших городков, которых в Италии было много.

План городского италийского особняка, "дома с атрием", превосходно сохранился в одном из древнейших помпейских домов, так называемом Доме Хирурга, построенном около 400 г. до н.э. По обе стороны узкого коридора находятся две лавки или мастерские; тут они связаны с жильем хозяина, но могут быть и совершенно самостоятельными помещениями, которые открывались только на улицу. Коридор ведет в атрий, посредине которого находится имплювий; на атрий открыты четыре комнаты, по две с [с.63] каждой стороны. За ними "крылья". На одной оси с атрием находился таблин, по сторонам его - две комнаты. Мы видим, что в особняке комнаты располагаются вокруг атрия, а позднее еще и вокруг перистиля; иногда их много, но, кроме парадных зал, комнаты эти невелики: для спален, например, 9 м 2 - обычная норма.

Помпеи и Геркуланум дают наиболее яркое представление о домах-особняках: по их развалинам и планам мы можем судить о жилье состоятельного человека в провинциальных городах Италии. Что касается Рима, то перестройки, пожары, всяческие катастрофы, а главное, непрерывно продолжавшаяся жизнь города до такой степени исказили, а то и стерли следы старых особняков, что до нас дошли только "обрывки", иногда, правда, довольно красноречивые. Хорошо сохранился так называемый Дом Ливии на Палатине, выстроенный в самом конце I в. до н.э. и благоговейно сохраняемый и в позднейшее время. Это классический образец римского особняка начала империи: атрий (13x10 м), на который выходят таблин (7x4 м) и два "крыла" (7x3 м каждое); справа от атрия - триклиний (8x4 м). За этой официальной частью дома идет "семейная" половина, наглухо отделенная от первой; чтобы попасть туда, надо было пройти по коридору, который шел между триклинием и правым "крылом". В этой половине вокруг прямоугольного перистиля расположено было 12 комнат (самая большая из них 16 м 2 ). Весь дом занимал площадь 850 м 2 . Ряд других известных нам римских особняков представлен буквально клочками больших или меньших размеров: от одного сохранился перистиль с колоннами серого мрамора и коридоры, от другого - одна прихожая, от третьего - комната с коробовым сводом. Остатки старинного плана дают нам, однако, возможность судить о размерах этих особняков: одни из них занимают площадь около 400 м 2 , другие - 700 или около 900 м 2 , но есть и такие, которые раскинулись на 1500 м 2 , а то и больше. В один из таких особняков Марциал посылал с утренним приветом вместо себя свою книгу (I. 70): "Ступай... в прекрасный дом Прокула... тебе надо войти в атрий высокого особняка... не бойся переступить порог этого роскошного и гордого жилища". На окраинах города эти "гордые жилища" захватывают большие пространства. Ведий Поллион, сын отпущенника, тот самый, который бросал в пруд к муренам провинившихся рабов, завещал Августу свой особняк на [с.64] Эсквилине; император велел снести его и построил на этом месте портик, который назвал именем своей жены Ливии. Уцелевший план этого портика позволил вычислить площадь, которую занимал особняк Ведия: это 11 500 м 2 , т.е. в 14 раз больше, чем дом Ливии. Объясняя Спарсу, почему он так часто уезжает в свою маленькую виллу под Римом ("в Риме бедняку невозможно ни думать, ни спать"), Марциал пишет: "Ты, Спарс, этого не знаешь и не можешь знать, наслаждаясь жизнью во дворце, плоская крыша которого выше окружающих холмов. У тебя в Риме деревня, живет в Риме твой виноградарь, и на Фалернской горе урожай винограда не бывает больше. Ты можешь прокатиться на лошадях по своей усадьбе. Ты спишь в глубине своего жилья; ничья болтовня не нарушает твоего покоя; ты пробуждаешься от дневного света тогда, когда пожелаешь его впустить" (XII. 57). Сенека поминает дома, которые "занимают пространство, превосходящее площадь больших городов" (de ben. VII. 10. 5).

Таких роскошных особняков было, конечно, в Риме мало, но и вообще особняков сравнительно с общим количеством домов было немного; по статистическим данным, от эпохи Константина Великого их имелось во всех четырнадцати районах столицы только 1790, тогда как инсул было 46 602 5 .

Инсулой называется многоэтажный дом, в котором находится ряд квартир, сдающихся в наем. В нем нет ни атрия, ни перистиля; старый особняк увеличивает свою площадь по горизонтали, инсула растет вверх по вертикали; в особняке место атрия, таблина, перистиля строго определено и неизменно, в инсуле комнаты могут менять свое расположение по замыслу архитектора или хозяина и свое назначение по произволу съемщика. Где же искать родоначальника этих громадин, столь отличных от "домов с атрием" и так похожих на наши современные многоэтажные дома?

Бедный крестьянин, конечно, не обзаводился такой усадьбой, как его зажиточный сосед. Для него и его семьи хватало хижины, более или менее просторной; для телеги и небогатого набора сельскохозяйственных орудий, для одинокой свиньи и нетребовательного осла достаточно было небольшой пристройки. В такой хижине жил Симил, в такой хижине Филемон и Бавкида принимали своих божественных гостей (Ov. met. VIII. 629-643 и 699). В Помпеях по северной стороне Ноланской улицы найдены были [с.65] остатки крохотных домишек, построенных еще в IV в. до н.э. и служивших хозяину и квартирой, и мастерской, и лавкой; иногда в задней части такого домика отгораживалась особая каморка для жилья. В Вейях раскопано было несколько помещений в одну-две комнатки. Для постройки этих убогих жилищ пользовались, конечно, тем материалом, который имелся поблизости и стоил подешевле, - обычно это было дерево. Исидор Севильский, объясняя слово taberna, пишет: "Бедные и простые домики плебеев в городских кварталах назывались табернами потому, что их строили из досок (tabulae) и бревен. Они удерживают старинное название, хотя и утратили прежний вид" (XV. 2. 43). Нечего, конечно, ожидать, чтобы до нашего времени сохранились остатки таких деревянных лачуг, но наличие их в Риме именно как мастерских и лавок неоднократно засвидетельствовано Ливием: отец, спасая Виргинию от позора, которым грозили ей преследования влюбившегося в нее Аппия Клавдия, убил дочь на Форуме около лавки мясника (Liv. III. 48. 5); победители самнитов в 308 г. отдали захваченные щиты для переделки ювелирам, мастерские которых находились у Форума (IX. 40. 16); в 210 г. сгорели мастерские и лавки, расположенные вдоль Форума, и от них занялись и дома, находившиеся за ними (XXVI. 27. 2). Фест дает такое объяснение слову adtibernalis: "Это обитатель таберны, смежной с другими; это был древнейший вид жилья у римлян" (11). Такие "смежные таберны" упоминает и Ливий: Тиберий Семпроний (отец Гракхов) в 169 г. скупил их и на их месте воздвиг базилику, получившую наименование Семпрониевой (XLIV. 16. 10). Представим себе две-три таких смежных таберны со вторым этажом над ними - вот зародыш инсулы. Около 100 г. до н.э. даже в маленьких городах, вроде Помпеи и вовсе уж неторговом тихом Пренесте, археологи нашли остатки домов без атриев, с рядами смежных лавок и мастерских и лестницами в верхние этажи.

В Риме, с его постоянным приливом населения, с ростом торговли и промышленности, растет и нужда в жилых помещениях, и удовлетворить эту нужду старинный особняк не в силах. Рост дома по вертикали становится насущной потребностью. Ливий, перечисляя знамения, случившиеся в Риме в 218 г., в первые годы Ганнибаловой войны, рассказывает, как на Коровьем рынке, т.е. почти в центре города, вол взобрался по лестнице на третий этаж [с.66] (XXI. 62. 3); Цицерон в 63 г. говорил, что "Рим... поднялся кверху и повис в воздухе" ("Romam... cenaculis sublatam atque suspensam", - de leg. agr. II. 35. 96); он же рассказывает, как авгуры потребовали от домохозяина, чтобы он снес верхний этаж своего дома, потому что он загораживает им горизонт (de off. III. 16. 65); Цицерон был современником этого случая. Витрувий, живший при Цезаре и Августе, писал, что огромная численность людей, живущих в Риме, требует громадного количества жилищ, и так как площадь города, взятая по горизонтали, не может вместить эту толпу, то "сами обстоятельства заставили искать помощи в возведении верхних этажей" (II. 8. 17). Элий Аристид (II в. н.э.) полагал, что если бы всех жителей Рима разместить в первых этажах, то пришлось бы застроить Италию вплоть до Адриатического моря (Похвала Риму, I. 8-9). Кроме большого и все возраставшего народонаселения, многоэтажного строительства требовали и другие специфические условия античной городской жизни вообще и римской в частности. Рабочее и деловое население столицы - ремесленники, торговцы, служащие - не могло жить за городом: нет транспорта и с наступлением дня нельзя ездить по улицам. Только знатные и богатые (и то лишь незанятые на государственной службе или в своих торговых и промышленных предприятиях) могли позволить себе роскошь жить на окраинах города; остальное население сбивается в центре и поближе к центру. А сколько места, годного для застройки, как раз в центре города отбирали императорские дворцы, форумы, термы, цирки и театры 6 . "Ваши аллеи, раскинувшиеся на неизмеримое пространство, ваши дома, занимающие площади, достаточные для целого города, почти выгоняют нас из Рима, - упрекает бедняк богача, сжегшего платан, - он заменял мне парки богатых людей" (Sen. contr. V. 5). Все это чрезвычайно повышало цену на городскую землю: будущий домохозяин стремился купить земельный участок поменьше и выстроить на нем дом повыше.

В Риме от этих многоэтажных и многоквартирных домов сохранились только жалкие остатки 7 ; представление о римской инсуле мы получили совсем недавно - по раскопкам в Остии, происходившим главным образом во второй четверти нынешнего столетия. Остийская инсула - копия римской: принципы конструкции в одной и другой и разрез их одинаковы, судить об этом и [с.67] сравнивать позволяют уцелевшие куски римских инсул и Мраморный План Рима. Остия приобрела особенное значение после того, как Клавдий соорудил в 4 км от нее гавань, еще расширенную впоследствии Траяном. Приемкой, хранением и отправкой в Рим товаров и продуктов, шедших преимущественно из Африки и с Востока, ведает Остия; организация такого важного дела, как снабжение столицы, сосредоточено здесь. Население увеличивается; старые особняки республиканского времени исчезают; на их месте вырастают инсулы. С конца I в. н.э. начинается энергичное строительство, руководимое архитекторами, которые и видели "новый город" Нерона, и участвовали в его созидании: они строят в Остии, как строили в Риме. Какой же вид имеет инсула и каковы ее характерные признаки?

Во-первых, наличие нескольких этажей: в Риме их бывало и четыре, и пять (в некоторых случаях и больше); в Остии наличие трех этажей бесспорно; иногда строили в четыре этажа. Верхние этажи не являются какой-то случайной добавкой, как в помпейских особняках, - они входят в план дома как его органическая часть; в каждый этаж прямо с улицы ведет своя лестница, широкая и прочная, со ступеньками из кирпича или травертина. Особняк повернут к улице спиной; в инсуле каждый этаж рядом окон смотрит на улицу или во внутренний двор: строитель очень озабочен тем, чтобы в квартирах было светло. Внешний вид инсулы прост и строг: никаких лишних украшений, наружные стены даже не оштукатурены, кирпичная кладка вся на виду. Только в инсулах с квартирами более дорогими вход обрамляют колонны или пилястры, сложенные тоже из кирпича. Однообразие стен оживляется лишь рядами окон и линией балконов; перед рядом лавок, находящихся в первом этаже, часто идет портик. Стены сложены прочно из надежного материала; они достаточно толсты, чтобы выдержать тяжесть и четвертого и пятого этажей; при раскопках почти не обнаружено следов такого ремонта, который следовало предпринять, чтобы укрепить стены 8 .

Познакомимся ближе с некоторыми из Остийских инсул. Следует помнить, что одинаковые по основным своим чертам инсулы и по своему плану, и по своей величине были очень разнообразны и предназначались для жильцов разного общественного положения и состояния. Были дома, выстроенные с расчетом на богатых [с.68] съемщиков. Таковы, например Дом с Триклиниями, большой открытый двор которого (12.10x7.15 м), окруженный портиком, напоминает перистиль; Дом Муз с квартирой в двенадцать комнат в первом этаже, с фресками и мозаиками, которые выполнены первоклассными мастерами; Дом Диоскуров, одна из самых больших и красивых Остийских инсул, единственная из доселе раскопанных, в которой есть своя баня. В том же районе, тихом удаленном от делового шума и торговой суетни, в середине большого сада, расположены два длинных жилых массива, разделенных узким сквозным проходом. В каждом из трех этажей (лавок и мастерских в нижнем не было) находилось по две квартиры, обращенных в противоположные стороны и распланированных совершенно одинаково: в каждой имелось по две больших комнаты, в противоположных концах квартиры, по три меньших (одна совсем маленькая - 9 м 2 ) и длинный, довольно просторный коридор. Площадь всей квартиры около 200 м 2 . Если жильцы этих квартир были и победнее обитателей Дома Диоскуров, то людьми состоятельными они, конечно, были. Скромнее квартиры в Доме с Желтыми Стенами и в Доме с Граффито: они занимают площадь около 160 м 2 и имеют только по четыре комнаты. Интересен жилой массив, в состав которого входят три дома: Дом Малютки Вакха, Дом с Картинами и Дом Юпитера и Ганимеда. Строитель располагал большой площадью (70x27 м), но так как с восточной и северной сторон его постройку заслоняли другие дома, то он расположил свою инсулу в виде опрокинутой буквы "Г", а пространство, оставшееся свободным, использовал под сад. Планировка квартир в Доме Малютки Вакха и в Доме с Картинами иная, чем в домах, которые мы только что рассматривали: каждая квартира смотрит здесь не на одну сторону, а на две - на улицу и в сад - и состоит из шести комнат, кухни и маленького коридорчика (вся площадь 170 м 2 ). В Доме Юпитера и Ганимеда (угловом) по фасаду идут лавки, а за ними находится жилое помещение из трех комнат с кухней; световым колодцем служит для него двор. Это помещение уже никак не назовешь роскошным: и площадь его меньше (около 100 м 2 ), и оно темновато. Двухсторонними были квартиры в Доме с Расписными Сводами, интересные по своей "коридорной системе": с одной стороны расположены комнаты, непроходные, с выходом только в коридор, с другой - тоже [с.69] непроходные, целиком открытые на другой коридор, с тремя выходами и окнами на первый.

В инсулах обычно можно отчетливо выделить отдельные квартиры, но бывает так, что квартира занимает не только один этаж, но и часть следующего, как например в Доме с Расписными Сводами.

Квартиры в инсулах можно было переделывать с целью увеличения или уменьшения их. В Доме с Расписным Потолком квартира в первом этаже (типа "односторонней" квартиры) располагала по первоначальному плану пятью комнатами внизу и еще сколькими-то комнатами наверху, с которыми ее соединяла внутренняя лестница. Потом эту лестницу сломали и разделили нижнюю квартиру глухой стеной на две части: получилось два помещения скромных размеров (по тогдашним понятиям) - 90 и 60 м 2 . В Доме Юпитера и Ганимеда, наоборот, квартира, занимавшая первоначально только первый этаж, была затем соединена внутренней лестницей с какими-то комнатами во втором этаже.

Так как мебели ни в одной комнате не сохранилось, то судить о назначении каждой из них невозможно. Ясно только одно: в каждой квартире были одна или две парадных комнаты, которые можно сразу же определить и не только по их размерам (в Доме Юпитера и Ганимеда, например, такая комната находилась в северо-восточном углу; она равна по величине двум остальным - 6.8x8.3 м). Часто они выше остальных, очень светлы, фрески и мозаики в них лучше, чем в других. Мы видели уже эти комнаты в квартирах жилого массива, находящегося в саду. В Доме с Расписным Потолком квартира по первоначальному плану располагала двумя такими парадными помещениями. В квартирах односторонних этот план можно считать почти стандартным: две больших комнаты в противоположных концах квартиры (если парадная комната одна, то она всегда подальше от входа), освещенных прямо с улицы или со двора; коридор, иногда широкий (4 м), иногда уже (3 м), очень светлый, обращенный, как и парадные комнаты, прямо на улицу или во двор, и три или две комнаты, которые в этот коридор выходят и освещаются от него. В квартирах двухсторонних этот план тоже встречается, но реже.

Эти квартиры, большие, многокомнатные, с высокими потолками (3.5 м - обычная высота), залитые светом, часто с прекрасной [с.70] отделкой, предназначались, конечно, для людей более или менее состоятельных. Люди победнее жили в квартирах попроще.

В конце I в. н.э. целый квартал был застроен домами, которые итальянские археологи назвали "домиками". Это маленькие одноэтажные двухквартирные коттеджики с мезонинами. Квартиры в них совершенно однотипны и устроены по одному, уже знакомому нам плану: парадная комната в одном конце (30 м 2 ), в противоположном - другая, значительно меньшая (около 12 м 2 ), коридор (шириной около 3 м), две маленьких комнатки, которые на него выходят, и кухня с уборной. Вся квартира занимает площадь около 90 м 2 . Об отделке здесь не беспокоились; наружные стены сложены хорошо, внутренние небрежно облицованы кусочками туфа неправильной формы (opus incertum). Наверх ведут деревянные лестницы. Домики эти, по мнению Беккати, были заселены людьми небогатыми, но у которых все же хватало средств, чтобы иметь отдельную квартиру, а не жить на антресолях в своей мастерской или лавке; тут селились отпущенники, занимавшие маленькие магистратуры, торговцы средней руки, ремесленники побогаче 9 .

Если от этих археологических данных мы обратимся к литературным источникам, к авторам, у которых имеются сведения о римских инсулах и о том, как там жилось, мы будем поражены кричащим несоответствием. Обвалы, пожары, холод, темнота - есть и деловое констатирование этих фактов, есть и эмоциональные жалобы, которые сыплются градом. В Риме, пишет Страбон (235), "строятся непрерывно по причине обвалов, пожаров и перепродаж, которые происходят тоже непрерывно. Эти перепродажи являются своего рода обвалами, вызванными по доброй воле: дома по желанию разрушают и строят наново". Как о чем-то совершенно естественном, он сообщает, что перипатетик Афиней погиб ночью при обвале дома, где находилась его квартира (670). Цицерон пишет Аттику (XIV. 9), что две его таберны обваливаются и оттуда сбежали не только люди, но и мыши; Плутарх (Crass. 2) называет пожары и обвалы "сожителями Рима". Для Сенеки болезнь и пожар явления естественные и неизбежные. "Что здесь неожиданного? - спрашивает он себя и продолжает. - Часто раздается грохот обваливающегося здания" (de tranq. animi, XI. 7); "мы совершенно спокойно смотрим на покосившиеся стены инсулы в дырах и трещинах", - пишет он в другом месте (de ira, III. 35. 5); "какое благодеяние [с.71] оказывает нам тот, кто подпирает наше пошатнувшееся жилище и с искусством невероятным удерживает от падения инсулу, давшую трещины с самого низу!" (de benef. VI. 15. 7). Ювенала это искусство в восторг не приводило: "Кто в прохладном Пренесте, в Вольсиниях, лежащих среди лесистых гор, в захолустных Габиях или в Тибуре, стоящем на крутой скале, боится или боялся, что дом у него рухнет? А мы живем в городе, большая часть которого держится на подпорках. Дом наклоняется; управляющий заделывает старую зияющую трещину и советует спокойно спать, хотя дом вот-вот рухнет" (111. 190-196). Свидетельства эти так единогласны, что не доверять им нет основания. Возможно ли их примирить с данными археологии?

Остановимся вкратце на строительной технике римлян. Стены усадьбы, которую строил себе Катон (14), были выведены из щебня (caemeta), залитого для связи раствором из обожженной извести и песку. Этот способ стройки назывался "бутовой кладкой" - opus caementicium. Облицовка стен в разное время была разной: во II в. до н.э. для нее брали небольшие камни неправильной формы, чаще всего туфовые, и укладывали их без всякого порядка в штукатурке - поэтому и называлась такая облицовка "неточной" (opus incertum). С середины I в. до н.э. она "сетчатая": в штукатурный раствор укладывают правильными рядами небольшие обтесанные кубики так, что стена производит впечатление туго натянутой сети. С императорского времени на облицовку идет обычно кирпич.

Бутовая кладка давала возможность строить и быстро, и дешево (мелкий щебень, битый кирпич, глиняные черепки, осколки мрамора - все шло в дело, а рабочих высокой квалификации не требовалось). В самом конце III в. до н.э. найден был секрет цемента, который, по словам Плиния, "сливал камни в одну несокрушимую массу, становившуюся крепче с каждым днем": в известь вместо простого песку стали класть "путеоланскую пыль", особый вулканический песок (пуццолана). С этим цементом здания из бута могли стоять века и века. Требовалось только соблюдать некоторые правила, которые в Риме, с его лихорадочным строительством, преследовавшим сплошь и рядом цели грубо спекулятивные, слишком часто нарушались. Фундамент закладывали неглубоко, а дом выводили в 5-6 этажей, не заботясь о [с.72] соответствии высоты и площади, занимаемой зданием по ширине. Август запретил строить дома выше 20.6 м, но запрещение это относилось только к домам, выходившим на улицу; дом, стоявший во дворе, мог быть и выше. Для цемента можно было взять не красную пуццолану, дающую самый крепкий цемент, а темно-серую, лежащую близко к поверхности, более дешевую, но не такую крепкую, и даже ее положить в меньшей, чем требовалось, пропорции; вместо каменных или кирпичных стоек, которые помещали для прочности между "блоками" залитого цементом бута, взять деревянные; внутренние перегородки сплести из хвороста. После страшного пожара 64 г. Нерон издал ряд очень разумных распоряжений, касающихся строительства: запретил употребление дерева в стенах, "сократил высоту зданий" (неизвестно, насколько по сравнению с нормой Августа), велел обводить дома по фасаду портиками, дома строить на некотором расстоянии один от другого и делать просторные дворы; расширил улицы. "Эти полезные меры придали и красоты новому городу" (Tac. ann. XV. 43). Можно не сомневаться, что в этом "новом городе" после страшных уроков пожара стали отстраиваться иначе, чем раньше. Дома на via Biberatica (за форумом Траяна) уцелели в значительной части до сих пор. До сих пор стоит инсула, выстроенная во II в. н.э. у западной стороны Капитолия. Но несомненно также, что настоятельная потребность в жилье и погоня за наживой заставляли, в обход всех указов Нерона, пользоваться при стройке и деревом, и необожженным кирпичом, брать для штукатурки глину с соломой, а для связующего раствора плохой слабый цемент. В Риме были хорошие инсулы, но были и плохие, и эти плохие не представляли собой единиц. Можно отмахнуться от Ювенала - что делать сатирику, как не ворчать и не выискивать худое, - но от указа Траяна, как от риторического бреда, не отмахнешься. По указу этому высота домов снижалась до 17.7 м, и мера эта мотивировалось тем, что дома "легко обваливаются".

Большим бедствием Рима были пожары. "Следует жить там, где нет никаких пожаров и ночных страхов. Уже Укалегон переносит свой жалкий скарб, уже дымится третий этаж, а ты ничего и не подозреваешь. В нижних этажах тревога, но последним загорится тот, который защищен от дождя только черепичной кровлей, где несутся нежные голубки" (Iuv. III. 197-202). "Пожары - [с.73] наказание за роскошь", - нравоучительно замечает Плиний, заканчивая рассказ о "глыбах мрамора, произведениях художников и царских издержках", которых требуют дворцы его современников (XXXVI. 110). Огонь не щадил ни этих великолепных построек, ни бедных инсул: пожаром 64 г. были уничтожены и те и другие (Suet. Nero, 38. 2). Пищу огню давало дерево, широко применяемое в строительстве: двери, окна, балконы, потолки, наконец, мебель. О перегородках, сплетенных из ветвей, Витрувий пишет: "Лучше бы их и не придумывали! они сберегают место и время..., но при пожаре это готовые факелы" (II. 2. 20). И тут мы подходим к двум существенным недостаткам всех италийских инсул: к отсутствию воды и отсутствию отопления.

Римляне знали отопление горячим воздухом, но устраивали его только в банях, в отдельных комнатах своих усадеб и, во всяком случае, проводили его не выше первого этажа 10 . Жильцы остальных этажей обогревали свои комнаты отопительными приборами, несколько напоминающими огромные самовары (тем более, что в них кипятилась и вода), или простыми жаровнями вроде кавказских мангалов, бронзовыми или медными, часто очень красивыми, но император Юлиан, однако, чуть не умер в Лютеции, угорев от такой жаровни. Освещались комнаты светильниками и свечами. Достаточно было неосторожного движения, толчка, резкого жеста - и дерево занималось от просыпавшихся углей, от разлившегося и вспыхнувшего масла, горевшего в светильнике. И потушить его было нечем: воды в доме не было.

Мы привыкли считать древний Рим городом, где вода имелась в избытке. Это верно: в конце I в. н.э. в Риме было 11 водопроводов и около 600 фонтанов. Только три из 14 римских районов пользуются водой из трех водопроводов; в распоряжении остальных имеется по пять и по шесть. Вода течет ночью и днем, но ad usum populi, а не для частного пользования. Чтобы провести воду к себе в дом, требовалось специальное разрешение императора, которое давалось определенному лицу 11 и пожизненно: на наследников это разрешение не распространялось. Домовладелец, получивший такое разрешение, проводил воду к себе во двор, а если он жил в первом этаже, то и в свою квартиру. Жильцы остальных этажей должны были или покупать воду у водоносов, или ходить за ней во двор, к ближайшему фонтану или колодцу. Марциал, [с.74] живший в третьем этаже, сбегал за водой вниз; в Доме Дианы в Остии жильцы брали воду из большой цистерны, находившейся во дворе; квартирантов из Домов в Саду снабжали водой фонтаны, бившие в этих садах. Законодательным актом предписывалось каждому жильцу иметь в своем помещении воду: много ли, однако, можно было ее запасти? 12 При скученности домов, при чрезвычайной узости улиц и при отсутствии эффективных противопожарных средств огонь распространялся с чрезвычайной быстротой. Авл Геллий (XV. 1) рассказывает, как однажды на его глазах пожар, охвативший многоэтажную инсулу, тут же перебросился на соседние дома 13 . С отсутствием воды было связано и отсутствие уборных в римских инсулах (в Остийских были): обитатели их должны были пользоваться общественными уборными или выносить весь мусор на соседнюю навозную кучу, а то просто выбрасывать его из окошка на улицу. Ювенал вспоминал о несчастных случаях, которые подстерегают прохожего, идущего мимо "окон, где бодрствуют: сверху летит битая посуда; хорошо, если только выплеснут объемистую лоханку" (III. 269-277). В Дигестах (IX. 3. 5. 2) разбирается вопрос о том, кто ответствен за ущерб, причиненный выброшенным предметом человеку, проходившему по улице.

Были в италийской инсуле и другие недостатки. Солнце заливало просторные комнаты барских квартир; большой метраж, обилие света и воздуха делало их очень привлекательными в хорошую погоду. В ненастье, когда начинались осенние ливни или зимние холода, в этих прекрасно отделанных помещениях становилось весьма неуютно; от дождя и мороза защиты нет, потому что нет стекол в окнах, - стекло дорого, и пользуются им редко, преимущественно в банных помещениях. В рамы вставляют или слюду, которая пропускает свет плохо, а гораздо чаще снабжают окна просто деревянными ставнями с прорезями. Богатому патрону и его нищему клиенту одинаково предоставлялось на выбор или ежиться около чадящей угарной жаровни и смотреть, как потоки дождевой воды хлещут в его комнату, или плотно задвинуть окна ставнями и сидеть при дрожащем огоньке коптящего светильника.

Эти общие всем инсулам недостатки бедный обитатель плохого дома должен был чувствовать особенно остро. Марциал [с.75] жаловался, что в его комнате не согласится жить сам Борей, потому что в ней нельзя плотно закрыть окошко (VIII. 14. 5-6). Дрова в Риме стоили недешево, а приготовленные так, чтобы не давать дыма 14 , доступны были только состоятельному человеку. Ремесленник жил обычно со своей семьей на антресолях в той же мастерской, где работал; помещение это было, конечно, и низким, и темноватым. Не лучше были и квартиры "под черепицей", в самом верхнем этаже: Марциал вспоминает о таких, где нельзя было выпрямиться во весь рост (II. 53. 8) и где стоял полумрак (III. 30. 3); по словам Ювенала, бедняк снимает для жилья "потемки" (III. 225). А платить за эти "потемки" приходилось дорого, и найти их было не так легко. Птолемей Филометор, изгнанный из Египта родным братом, бежал в Рим искать заступничества. Кошелек у него был, правда, тощий, и найти помещение по средствам он не смог; царю Египта пришлось приютиться у знакомого художника-пейзажиста в мансарде (Diod. XXXI). Ювенал уверяет, что в Соре, Фабратерии или Фрузиноне можно купить домик с садиком за те самые деньги, которые в Риме приходится платить за темную конуру (III. 223-227) 15 . Жилья не хватало: "...посмотри на это множество людей, которое едва вмещается в бесчисленных домах города!" (Sen. ad. Helv. 6).

Дороговизна римских квартир объясняется, конечно, большим спросом, но значительную роль играла здесь и спекуляция. И тут перед нами встает фигура домохозяина. Это человек богатый и любящий богатство, но не просто стяжатель и сребролюбец: это делец и предприниматель с широким размахом. Трезвая расчетливость делового человека, который умно учитывает требования сегодняшнего дня и умело их использует, сочетается в нем с любовью к риску, к опасности, с азартностью игрока, ставящего на карту все в надежде на выигрыш. Он очень озабочен тем, чтобы поскорее вернуть деньги, вложенные в постройку, и вернуть их, конечно, с прибылью; ему нужно, чтобы его инсула вырастала как можно скорее, и его больше беспокоят цены на материал, чем его качества. Домохозяину в Риме грозили опасности весьма реальные: случались землетрясения, Тибр разливался и заливал низины, пожары были явлением обыденным. Ожидать, пока съемщики въедут, пока они внесут квартирную плату (она уплачивалась по полугодиям), - это было слишком долго. Хозяин сдает новый [с.76] дом целиком одному человеку, который уже от себя будет сдавать отдельные квартиры (это занятие имело официальное обозначение: cenaculariam exercere), а сам, разгоряченный полученной прибылью, увлекаемый перспективой приливающего богатства, кидается в новые строительные спекуляции. Он одержим бесом лихой предприимчивости: сносит построенный дом, распродает строительные материалы с несомненной для себя выгодой 16 ; поймав слухи о вчерашнем пожаре, отправляется к хозяину-погорельцу и, если тот пал духом и зарекается строить в Риме, по сходной цене покупает у него участок (по словам Плутарха, Красс таким образом прибрал к рукам около половины земельной площади в Риме). Он строит, перепродает, покупает, предпринимает капитальный ремонт под предлогом, что дом грозит обвалом; делит его на две половины глухой стеной - мысль о жильцах и об их удобствах его не только не беспокоит, а просто не приходит ему в голову: для него это не люди, это источник дохода. Он и не видит их; к дому у него приставлен доверенный раб - insularius 17 , он следит и за жильцами, и за главным арендатором, блюдет хозяйские интересы и докладывает хозяину о всех неполадках и непорядках в доме. Это он уговаривает у Ювенала жильцов дома, который еле держится на тонких подпорках, не волноваться и спокойно спать.

Главный арендатор - это человек иного склада и характера. Этот не пойдет на риск и боится его: он ищет наживы верной, идет теми дорожками, где над ним не висит никаких серьезных неприятностей. Дигесты приводят в качестве примера, т.е. как нечто обычное, арендатора, который снял дом за 30 тыс. сестерций и, сдав все квартиры по отдельности, собрал со всех 40 тысяч. (Dig. XIX. 2. 30), иными словами, нажил на этом деле 33% - кусок жирный! Получен он был, конечно, не без хлопот и беспокойства: приходилось крепко следить, чтоб жилец не сбежал, не заплатив за квартиру, - нужен был глаз да глаз; приходилось терпеливо выслушивать жалобы этих самых жильцов, лившиеся потоками по самым разнообразным поводам; неприятности, конечно, были, но и доход был хороший и верный. Хуже бывало, если хозяин, которому не было угомона, решал ломать дом, чтобы выстроить более доходный. И тут, однако, арендатор не оставался в убытке: по закону хозяин обязан был вернуть ему [с.77] внесенную им аренду и добавить к ней деньги, которые арендатор рассчитывал получить за квартиры и которых лишился с выездом жильцов. По этому последнему пункту, вероятно, не все проходило гладко, но большого ущерба, надо думать, "оптовик" не терпел: cenaculariam exercere стало занятием, крепко вросшим в жизнь древнего Рима.

Элементом, который действительно страдал от всей этой деловой и часто совершенно бессовестной возни, были жильцы. Хозяину приходило в голову занять дом для себя и для собственных нужд - жильцы обязаны выселиться; дом продан - новый владелец имеет право выселить жильцов. Пусть они будут при этом как-то вознаграждены денежно, но это не избавит их от беготни по Риму в поисках нового жилья, хлопотливых и трудных дополнительных расходов, усталости.

Вещи жильца, въехавшего в квартиру, "ввезенное и внесенное", считаются отданными хозяину в залог, обеспечивающий аккуратное внесение квартирной платы. В случае неуплаты хозяин имеет право забрать те из них, которые стоят в квартире постоянно, а не оказались там случайно или временно. Но вот квартирант добросовестно расплатился, срок его договора истек, он хочет съезжать, а хозяин захватил его имущество и его не выпускает. Основной арендатор никак не может рассчитаться с хозяином - в ответе быть жильцам: владелец дома накладывает руку на их собственность, правильно рассчитывая, что главный съемщик поторопится расплатиться с ним, хозяином, потому что, пока эта расплата не будет произведена, жильцы не внесут ему ни сестерция. Хозяин мог "блокировать" жильца: если в его квартиру вела отдельная лестница (в мастерских с антресолями это было неизменно), деревянные ступеньки ее вынимались, и жилец оказывался отрезанным от внешнего мира - это называлось percludere inquilinum. "Блокада" снималась, когда несчастный жилец всякими правдами и неправдами раздобывал деньги в уплату своего квартирного долга.

Мы видели, какой лишней тяготой ложится на человека не очень обеспеченного то обстоятельство, что он снимает квартиру не прямо от домохозяина, а через арендатора, снявшего дом целиком. Арендатор зарабатывает на своем съемщике; съемщик решает потесниться и, сдавая отдельные комнаты от себя, [с.78] зарабатывает на своих жильцах: получается какая-то цепь спекуляции, особенно тесно сжимавшей наиболее бедных и бессильных.

Человек, у которого мало денег, забирается повыше, живет в самом верхнем этаже "под черепицей". Там жил Орбилий, "щедрый на удары" учитель Горация; Ювенал поселил там своего нищего Кодра (III. 204). В эти бедные квартиры набивалось много людей: иногда квартиру снимали два-три семейства; иногда хозяин пускал жильцов. Можно представить себе, каким антисанитарным было такое жилье, в котором при отсутствии воды - потаскайте-ка ее на пятый этаж! - нельзя было производить частой и основательной уборки и в котором оседала копоть, чад и угар от жаровен и светильников.

Была еще категория людей, для которых и квартира "под черепицей" оставалась недоступной. Одна римская надпись (CIL. VI. 29791) упоминает помещения под лестницами: о подвалах, криптах, говорится и в Дигестах (XIII. 17. 3. 7). Эти грязные, сырые, полутемные подземелья служили жильем для бездомного, нищего, бродячего населения столицы, которому доступен был только такой приют.

Глава «Городские дома» подраздела «Архитектура Римской республики» раздела «Архитектура Древнего Рима» из книги «Всеобщая история архитектуры. Том II. Архитектура античного мира (Греция и Рим)» под редакцией Б.П. Михайлова.

Среди жилых сооружений римлян различаются две основные группы - городские дома и сельские жилища - виллы.

Городские дома в Италии эпохи республики сохранились плохо. Но в засыпанных пеплом небольших городах Кампании - Помпеях и Геркулануме - уцелели не только отдельные дома, но и застройка целых кварталов. Это позволило воссоздать достаточно полную картину развития римского жилища за период с IV в. до н.э. до момента гибели этих городов в 79 г. н.э.

Основой экономики плодородной Кампании было сельское хозяйство. Продукция его перерабатывалась в городах - производство оливкового масла, вина и пр. Городское население Помпей составляли богатые землевладельцы, владельцы мелких пригородных участков, ремесленники (среди них преобладали сукновалы и красильщики) и торговцы. Бедные горожане жили в небольших домиках из трех-четырех комнат. Многочисленные дома мелких торговцев и ремесленников имели обращенные на улицу таберны, являвшиеся сочетанием мастерских и лавок, и жилые комнаты на антресолях или на втором этаже.

Состоятельные горожане и крупные землевладельцы обитали в обширных жилищах, которые иногда занимали целый квартал, особенно в IV-III вв. при малой плотности городской застройки. К IV в. до н. э. уже вполне установился тип этого патрицианского жилища, называемого домусом. Италийский домус (рис. 54) был дальнейшим развитием атриумного дома, сложившегося в своих основных чертах в этрусской архитектуре. Он представлял собой замкнутое прямоугольное здание, глухие стены которого прорезались кое-где щелевидными отверстиями, служившими для вентиляции. Главным фасадом была одна из торцовых стен, в середине которой находился входной портал. Его фланкировали двери таберн, обычно располагавшихся в передней части дома. Вестибюль приводил в атрий - обширный двор в центре здания, вокруг которого группировались жилые и хозяйственные помещения.

Атрий имел перекрытие с квадратным отверстием в центре - комплювием, через которое проникал свет и попадала дождевая вода, стекавшая в бассейн - имплювий. Обычно для сбора воды под имплювием помещали цистерну. В зависимости от конструкции перекрытия различалось несколь¬ко видов атрия. Самым древним был тосканский (этрусский) атрий, в котором скаты крыши были направлены внутрь, а комплювий, образованный двумя массивными балками, соединенными двумя отрезками, не имел опоры. В четырехколонном атрии углы комплювия опирались на колонны. Коринфский атрий был самым светлым, так как большое число поддерживающих комплювий колонн позволяло расширить его отверстие. Дождеотводящий атрий отличался от тосканского тем, что его скаты были наклонены не внутрь, а наружу, вследствие чего комплювий был высоко поднят.

Целиком крытый атрий использовался редко, только при необходимости возвести над атрием второй этаж. К атрию справа и слева примыкали полутемные спальни - кубикулы, которые получали свет из атрия, и кладовые. Далее, симметрично оси атрия, располагались два одинаковых, открытых в него помещения, называемых крыльями. На противоположной входу стороне дома по его оси находился приподнятый на одну- две ступени зал - таблинум.

В древности таблинум был главным помещением дома: там стояло супружеское ложе и совершались трапезы, поэтому он почитался как священное место семейного единения. Позже таблинум стал служить для деловых занятий главы семьи, приема им клиентов и т.п. Необходимой принадлежностью атрия был стол (картибул) между таблинумом и имплювием; сначала сложенный из камня, а в более позднее время - изящный мраморный (рис. 55). По сторонам таблинума находились комнаты и коридор для прохода в расположенный за домом огород. Раскрытый и в атрий, и в огород таблинум позволял уже от входа увидеть зелень, замыкавшую перспективу дома, и подчеркивал строго осевую композицию италийского жилища, в котором семейный уют сочетался с деловыми интересами и с любовью к природе. Такова общая схема атриумного дома,которая в разных вариантах повторялась в богатых городских домах в течение ряда столетий.

Помпейские дома, представляющие картину развития атриумного дома, на протяжении своего существования неоднократно подвергались переделкам и достройкам. Поэтому зданий раннего периода дошло относительно мало.

Самым ранним из сохранившихся атриумных домов Помпей является так называемый дом Хирурга (* Названия помпейских домов условны) восходящий к IV в. до н.э. (рис. 56). Он был построен из блоков известняка, взятых от какого-то более древнего сооружения, и сложен на глине. Вход на фасаде выделен антами. Внутри дом имел глинобитный пол и покрытые штукатуркой окрашенные стены. Как показали недавние раскопки, атрии первоначально были крытыми или дождеотводящими, так как имплювии в них появились лишь во II в. до н.э., видимо, тогда атрий и получил форму тосканского. Преобразования коснулись и левого от входа помещения, ставшего таберной. Дом Хирурга свидетельствует о большой простоте быта патрицианского жилища в IV в. до н.э.

Дом Саллюстия , ядро которого относится к III в. до н.э., в целом повторяет классическую схему атриумного дома и имеет таберны по бокам от вестибюля. Но у заднего фасада появился портик, который частично окаймлял и боковые фасады. Таким обр.азом, дом все более раскрывался в сторону сада. Большее внимание, чем в доме Хирурга, здесь уделено отделке интерьера, стены которого покрыты росписями первого стиля.

С середины II в. до н.э. патрицианский дом значительно усложняется, усваивая ряд особенностей, присущих богатому эллинистическому жилищу. Прежде всего к атриумному дому присоединился перистиль, который в италийском жилище приобрел иное значение. Если в греческом доме перистиль обычно был невелик, являясь скорее световым колодцем, чем двором, не имел строго установленного места в плакировке дома и мог иметь неправильную форму, то италийский перистиль был гораздо обширнее, имел прямоугольные очертания (даже при участке неправильной формы), располагался обычно по главной оси жилища и был центром всего дома. Перистиль был воспринят римлянами потому, что он наилучшим образом отвечал их потребности раскрытия внутреннего пространства дома в сад, как это показывает эволюция атриумного жилища предшествующего периода.

В центре перистильного двора разбивался сад с фонтаном или бассейном (это также отличало италийский перистиль от греческого). Во многих домах жилые комнаты располагались в этой тихой, насыщенной светом и воздухом части дома, в непосредственной близости к зелени сада и освежающей прохладе фонтана или нимфея.

К перистилю нередко примыкали также бани и хозяйственные помещения. Эта часть дома имела отдельный вход - постикум.

Эллинистическая культура повлияла и на некоторые стороны семейного уклада италиков, что отразилось в структуре ряда домов: комнаты женщин образовали отдельную группу - гинекей (в доме Саллюстия, позже в доме Веттиев, рис. 57); особо выделены были комнаты для гостей - оспициум - в жилищах с двумя входами и двумя атриями (дома Фавна, Лабиринта и др.).

Вместо одного-двух триклиниев (столовых, рис. 58) нередко стали устраивать четыре соответственно временам года. При этом весенний и летний триклинии выходили на северную сторону перистиля, а осенний и зимний - на южную; летом это способствовало прохладе, а зимой - теплу.

Деловая жизнь дома сосредоточивалась в его передней части - атрии, ставшем приемным залом, и в обращенных на улицу табернах.

Новым элементом патрицианского дома был парадный зал с внутренней колоннадой - экус, включаемый в состав помещений атрия и в состав перистиля. По числу и расположению колонн атрий мог быть тетрастильным, как в доме Серебряной свадьбы, коринфским, как в домах Мелеагра и Лабиринта в Помпеях, и египетским, как в доме Мозаичного атрия в Геркулануме (рис. 59).

В двух первых видах экуса аркады по колоннам перекрывались легкими ложными сводами из оштукатуренного тростникового плетения, прикрепленного к балочной конструкции крыши. Египетский экус был устроен аналогично гипетральным залам Египта и базиликам, имевшим повышенную среднюю часть с боковым освещением.

Удлинение оси дома с введением перистиля, анфиладное расположение помещений и повышение некоторых из них до уровня второго этажа заключало возможность создания интересных перспективных эффектов. Этому способствовало и употребление в интерьере дома колоннад разных масштабов - в атрии, перистиле, экусах и простильных экседрах. Разный масштаб колоннад был также средством подчеркнуть особый характер каждого из этих помещений. Так, атрий с рядом высоких колонн выглядел гораздо торжественнее и официальнее, чем экус, меньшие размеры которого сообщали этому также парадному залу оттенок уюта.

Комфорт и роскошь, свойственные быту богатого горожанина II-I вв. до н.э., сказались не только в больших размерах домов и в усложнении их планировки, но и в пышной отделке помещений.

Атрий, украшенный мраморным мозаичным полом, фонтаном в бассейне имплювия и красивым мраморным столом, красочными росписями II стиля на стенах и статуями, приобрел вид парадного зала, внушающего посетителю мысль о богатстве и художественном вкусе хозяина. Из атрия через нарядный таблинум открывался вид на перистиль, цветники и деревья сада, среди которых белели мраморные статуи, блестели на солнце бронзовые фигуры и искрилась вода фонтанов (рис. 60).

Атриумно-перистильные дома период а республики отличались необычным разнообразием композиционных схем при сохранении общих черт этого типа жилища. Это объясняется тем, что архитектура каждого дома определялась совокупностью разных условий: специфическими особенностями участка, его рельефом и микроклиматом, капиталом владельца, его общественным положением и количеством членов его семьи. Немалую роль играли личный вкус заказчика, его профессия и культура.

Дом Пансы , основная часть которого относится ко II в. до н.э. представлял собой правильный атриумно-перистильный дом с четким симметричным построением относительно продольной оси (рис. 61). Он имел ширину фасада 34 м и был вытянут в глубину. За атрием, пол которого был покрыт полированным сипнином (бетоном с примесью кирпичной крошки) с белым меандровым узором на красном фоне, находился 16-колонный ионический перистиль с бассейном в центре его. Перистиль достигал 19X15 м; его размер в осях колонн составлял 12x7,75 м. Позже дом был расширен и частично перестроен.

В дошедшем почти без переделок доме Фавна (II в. до н.э.) композиция усложнилась (рис. 62, 63). В передней части дома был уже не один, а два атрия, за ними расположен поперечно главной оси перистиль, а далее - второй перистиль, окружавший сад. Такое удвоение элементов нарушало строго осевое их расположение, но зато способствовало разграничению парадной и служебной частей жилища. Последняя находилась в правой половине дома. Ее средоточием был небольшой четырехколонный атрий, лишенный таблинума. Он не выходил в перистиль, но сообщался с коридором, отделявшим от перистиля корпус кухни и бань. На двухэтажном фасаде ему соответствовал более низкий входной портал.

При входе в парадную часть дома посетителя приветствовала выложенная из камешков на пороге надпись: «Have» («Здравствуй»), Гость проходил через вестибюль с полом из узорчатого красного сигнина и стенами, отделанными строгой архитектурной декорацией из стукового рельефа, и вступал в просторный атрий с мраморным имплювием и фигуркой фавна. Таблинум с мозаичным полом, имитирующим поставленные на ребро кубики, был слегка приподнят над уровнем атрия. Из него открывался вид на широкий перистиль (24 Х19,2 м). Ионические колонны перистиля окаймляли площадку двора, центр которой был отмечен мраморным столиком с фонтаном. Напротив обращенного к перистилю таблинума была устроена экседра, выходившая под портик перистиля и отделенная от его пространства коринфскими колоннами. Ее украшала большая мозаичная картина, изображавшая битву Александра Македонского с Дарием (рис. 64). Экседра, фланкированная триклиниями, замыкала главную ось парадной части дома, начинавшуюся вестибюлем. Со временем к дому был добавлен второй перистиль, дорические портики которого окружали обширный, находившийся в задней части участка сад. По своим размерам - 32x35 м - новый перистиль значительно превзошел первый.

Построенный в начале I в. до н.э. дом Альбуция Цельса , известный более под названием дома Серебряной свадьбы (рис. 65), невелик и принадлежал к числу средних атриумно-перистильных домов города. Как и в доме Фавна, несколько сдвинутая ось перистиля не являлась прямым продолжением оси четырехколонного атрия (12Х16,5 м). Граница участка не позволила придать перистилю большую величину относительно атрия, что вызвало стремление расширить его хотя бы зрительно. Для этой цели был использован так называемый родосский портик, также пришедший в Италию с эллинистического Востока, но нашедший здесь иное применение. Это примыкающий к атрию портик перистиля, дорические колонны которого, несколько меньшие по сравнению с коринфскими колоннами атрия, значительно выше колонн остальных портиков перистиля. Такое постепенное уменьшение высоты колонн создавало при взгляде на них из атрия иллюзию их перспективного сокращения. В результате воспринимаемый из передней части здания перистиль казался гораздо больше своих реальных размеров, отчего дом в целом производил более внушительное впечатление. Зато из глубины перистиля дом выглядел иначе: пространство перистиля зрительно уменьшалось, а высокий атрий казался расположенным ближе, чем в действительности. Дом Серебряной свадьбы - первый из известных до сих пор италийских домов, в котором использован перспективный эффект, в дальнейшем нашедший большое распространение. Тетрастильный экус под задним портиком перистиля имел еще меньшие по масштабу колонны, несшие легкий овод. На стенах им соответствовали не реальные, а иллюзорные пилястры с гирляндами между ними, изображенные живописными средствами, что было характерно для раннего II стиля стенных росписей. Характер дома несколько изменился ори дальнейших достройках конца I в. до н.э. и 60-х годов I в. до н.э., когда вдоль левого фасада был разбит сад с летним триклинием, а справа добавлены термы с открытым бассейном во дворе. Таким образом, наряду с главной продольной ориентацией дома приобрела значение и его поперечная ориентация.

К концу II в. до н.э. появился новый вид атриумно-перистильного жилища - террасный дом, образцы которого известны в Помпеях, Риме и других городах древней Италии. Он развился из атриумного дома, построенного на склоне холма, сад (или огород) которого находился ниже уровня атрия. В этих условиях добавление перистиля и примыкающих к нему помещений было возможно лишь при использовании террас. Последние нередко укреплялись сводчатыми субструкциями, внутри которых иногда располагались обслуживающие помещения. Так атрий и перистиль оказались на разных уровнях, благодаря чему традиционная замкнутость атриумно-перистильного дома была нарушена. И из атрия, и из окруженного обычно аркадой на столбах перистиля раскрывался теперь широкий вид на окрестный ландшафт; свет и воздух свободно вливались в них.

В Помпеях террасные дома возникали на возвышенных участках близ обветшавшей крепостной стены. В восходящем к началу II в. до н.э. атриумном доме Шампионне (рис. 66) таблинум и триклинии, выходившие за пределы площадки,опирались на субструкции. В начале I в. до н.э. для постройки перистиля на покатом, спускавшемся к городской стене участке были устроены две террасы. Одну из них занял перистиль размеров 10,5X11,5 м, а другую - нижнюю, огражденную парапетом - одномаршевая лестница, ведущая в перистиль. Дом был обращен на юг проемами в стенах атрия и перистиля. Поверх арочных портиков перистиля, лежащего этажом ниже атрия, на уровне последнего проходила галерея, с которой открывался чудесный вид на далекое море, побережье и Везувий.

67. Помпеи. Общий вид террасных домов II-I вв. до н.э. Дом Мозаики с голубями (крайнего справа); разрез дома по пандусу; а - план на уровне нижней террасы; б - план на уровне атрия

Этого же рода дом Мозаики с голубями в Помпеях (названный так из-за прекрасных мозаичных полов в таблинуме и соседних комнатах), а также смежные с ним дома (рис. 67). Но его центром был не перистиль, вообще здесь отсутствовавший, а заменявшие его три сводчатых зала, открытых на природу и сооруженных на одной из трех террас. Интересной особенностью дома было наличие вместо лестниц длинного пандуса, проходившего вдоль правой стены зданий и соединявшего террасную часть со входом в дом по уличному фасаду.

В Риме от этого времени дошла только часть дома Ливии на Палатине (рис. 68), известного великолепными росписями II стиля. От него уцелели лишь остатки средней террасы с двориком, окруженным небольшими помещениями, и остатки нижней террасы. Подобно дому Мозаики с голубями нижнюю террасу занимали три больших оводчатых зала, открытых наружу и соединенных посредством пандуса с несохранившейся наверху атриумной частью дома.

Наибольшего развития террасные дома достигли в I в. до н. э. Позже более распространенным видом богатого дома стала загородная вилла, в которой также часто использовался принцип террасного построения.

Жилище древних римлян было трех типов: инсула, домус и вилла.

Инсула (от латинского insula - остров, отдельно стоящее здание) - многоэтажный и многоквартирный дом в древнем Риме.

Помпейские дома были характерны для провинциальных городов, где земля не представляла большой ценности. Большинство домов имело по одному этажу, наиболее высокие по два. В Риме земельные участки были дороги и поэтому строили многоэтажные дома с этажами, нависающими последовательными выступами над улицей.

Дома в древнем Риме отделялись друг от друга стеной, проходившей между смежными владениями. После пожара Рима было постановлено, что каждый дом должен образовывать "островок", отделенный от соседнего проходом.

Комнаты или квартиры в инсуле сдавались в наем. Во 2 и 3 вв. н.э. в Риме насчитывалось 46602 таких коммунальных дома. В условиях дороговизны земельных участков домовладельцы, сдававшие жилье в наем, старались строить дома как можно выше. Достигая высоты 21,90 м дома имели 4-5 этажей.

Строились обычно из обожженного кирпича, а верхние этажи имели деревянный каркас и бетонные покрытия. В каждый этаж с улицы вела своя каменная лестница; окна и балконы были обращены на улицу. Помещения обычно располагались вокруг светового дворика, нередко занимая целый квартал. Ряд комнат предназначался для одиночек, они имели отдельный выход на улицу или группировались вокруг коридора.

В дешевых домах удобств не было. Уборные обычно размещались во внутренних двориках.

Инсулы для более богатых горожан включали квартиры с множеством комнат и определенными удобствами.

Римские дома, домусы (от латинского слова domus - дом, жилище, хозяйство), строились, по-видимому, под влиянием греческих домов с атриумом и перистилем. Это были дома римской знати, особняки. В домусе могли быть таберны (лавки, мастерские), часть помещений могла сдаваться внаем.

Парадной, официальной частью домуса был атриум, в который можно было войти по протируму (вход в виде углубления в стене коридора, ведущего с улицы к дверям дома) и вестибулу (переднему двору), позади атриума находился перистиль, окруженный жилыми покоями. Между атриумом и перистилем находился таблинум (кабинет хозяина), рядом с атриумом были зимний и летний триклиний (столовая), экус (зал для приема гостей) и алы (помещения для бесед). Кроме того, в доме были кубикулы (спальни), экседры (парадные помещения, открывавшиеся в перистиль), бальнеум (купальня), ксист (пространство для прогулок, украшенное цветами, кустарником).

Городской италийский дом развивался из деревенской усадьбы, планировка которой служит примером распространенного типа жилья. Прямоугольный двор с очагом был окружен жилыми и хозяйственными постройками. В городских условиях двор превратился в большое помещение - атриум (атрий, кавендиум), то есть закрытый внутренний двор, куда выходили основные внутренние помещения. Первоначально в его центре находился очаг (крыша над ним имела отверстие для выхода дыма). От дыма стены и потолок атриума были закопчены, от чего и произошло название помещения: ater значит "черный". Через этот же проем освещались внутренние части дома, так как здание выходило на улицу глухими, без окон, стенами.

Позднее, когда атриум стал парадным помещением, место очага занял мелкий бассейн имплювий, названный от латинского слова pluvium дождь, так как в него попадала дождевая вода через отверстие в потолке - комплювий.

Атриум был центром дома и самым священным местом, где собиралась вся семья, здесь готовили пищу, хозяйка занималась домашними делами, стояли ткацкий станок и ящик с деньгами, отсюда хозяйка следила за всем, что происходит в доме. Здесь проходили все важные семейные церемонии - заключение брака, наречение имени младенцу, погребальные обряды, в боковых частях атриума (ала - "крыло") находился алтарь домашних богов - лар и пенатов, где приносились им жертвы. Там же хранились и восковые маски умерших предков, расположенные так, чтобы можно было проследить родословную хозяина.

Витрувий различает два вида атриумов: атриум под открытым небом с кровлей, проходящей только по периметру (этот вид называется каведиум от латинского слова cavus - "пустой, полый" и имеет этрусское происхождение) и атриум в полном смысле слова, то есть галерея со сплошным перекрытием.

В богатых домах атриум отделывался мрамором, стены расписывались фресками, в нишах стояли мраморные статуи, пол был мозаичным. Богатые дома имели вестибюль, куда можно было войти с улицы, поднимаясь по ступеням.

В глубине атриума обычно находилась комната хозяина (таблинум) и столовая (триклинум). По периметру дворика располагались темные коморки - спальни (кубикулы), кладовая, ванная и т.д. В задней части дома находился огород (хортус).

Вся жизнь происходила внутри дома. Дома имели гладкие стены и черепичную крышу. Центральным помещением был атриум (куда входили через сени) со световым проемом в середине. Справа и слева от атриума располагались комнаты для приема гостей и спальни, представлявшие собой небольшие помещения с высокими дверями, обычно открытыми настежь, чтобы пропустить свет в комнаты. В центре атриума был имплювий, куда стекала с крыши дождевая вода, попадавшая по трубам в цистерну, размещенную под полом. Когда нужно было достать воду, ее доставали сосудом, привязанным к веревке, через оставленное отверстие, обычно закрытое каменной плитой, уложенной на невысокий цилиндр.

Напротив сеней находился отделенный занавеской таблинум, где хозяин принимал посетителей. С восточной, более прохладной стороны обычно была летняя столовая, а с западной - зимняя. Вправо и влево перед таблинумом находились "крылья", служившие расширением атриума. Через них проходили в другие комнаты, и в них стояла мебель, включая шкафы с полками, в которых хранились раскрашенные восковые маски предков. Под каждой из них имелась дощечка с надписью, указывающей имя, подвиги покойного, дата смерти и другая информация. Эти маски передавались от поколения к поколению как свидетельство древности рода. В праздники шкафы открывались, и маски украшались венками.

В домах могли быть лавки с входом с улицы или еще и из атриума, если торговал сам хозяин.

Главные помещения отличались значительной высотой, как и полагалось в жарких странах, а комнаты, расположенные под крышей, отделялись от нее плоским или сводчатым потолком. Слой воздуха между потолком и крышей служил защитой от чрезмерных колебаний температуры. Второй этаж часто нависал выступом над улицей.

Дымовых труб не было. Помещения с очагом имели отверстие для дыма в середине крыши, причем очаг занимал центральную часть помещения. Только кухонные печи и печи пекарен были снабжены дымовыми трубами. Жилые помещения отапливались переносными жаровнями.

При кухне была помойная яма, часто сообщающаяся с канализационной сетью, она же служила и отхожим местом.

Окна помпейских домов, за редким исключением, по-видимому, не застеклялись. Их закрывали простыми решетками, которые пропускали дневной свет и задерживали сквозняки.

В глубине усадьбы на хозяйственном дворе находились жилище садовника, стойла, каретный сарай и т.п. Нередко по фасаду дома устраивали лавки (таберны). В них иногда бывали закусочные, от которых позднее пошло название таверны. Фасады домов были простыми, и помещения с обеих сторон от входа сдавались под магазины. Отсутствие окон на уличном фасаде, возможно, объяснялось стремлением к уединенности. Комнаты освещались через отверстия вверху внутренних дворов и через двери, выходящие в эти дворы. Поскольку солнце ярко светило и было жарким, проемы делали небольшими.

Из системы уличного водопровода вода подавалась на верхние этажи по свинцовым трубам. Потолки и стены в парадных комнатах украшались мозаикой и фресками.

Вилла (от латинского villa - усадьба, поместье) - тип загородного дома с садом и парком. Впервые появилась в Древнем Риме в 3 в. до н.э. Встречались виллы разных видов: деревенская и городская.

Вилла Адриана в Тиволи.

Деревенская вилла (villa rustica) - архитектурный комплекс жилых и хозяйственных построек. Постройки группировались вокруг открытого, позже замкнутого двора с водоемом для скота. Возле входа находилось помещение управителя, рядом людская, где собирались все работники. Отдельно стояли пекарни, мельница, гумно (часть усадьбы, предназначенная для просушки зерна и обмолота).

Городская вилла (villa urbana) предназначалась для развлечения и отдыха, обычно была окружена террасным парком с павильонами, фонтанами, скульптурой, гротами. Здесь были зимние и летние комнаты, выходящие, соответственно, на юг и север, крытые галереи для прогулок. которые летом давали тень, зимой - тепло. Внутри устраивались бани, помещения для игры в мяч, столовые, жилые комнаты с видами на природу, кабинеты для занятий. Имелись библиотека и помещения для коллекций.