Дом Николая Чудотворца. Рассказы о Николо-Радовицком монастыре

Есть такая вещь, которой не перестанешь удивляться никогда – это Промысл Божий. Жизнь нашего героя, как, наверняка, и жизнь каждого из нас, соткана из удивительных Божьих знаков, подсказок и встреч. Сегодня мы беседуем с поэтом и писателем монахом Варнавой (Саниным) – узнаем о личности автора и знакомимся с его творчеством. Слушая этого замечательного рассказчика, понимаешь, что Господь был в жизни этого человека всегда.

Монах Варнава (в миру Санин Евгений Георгиевич) – российский писатель, поэт и драматург. Родился 10 июля 1954 года в городе Гурьеве, теперь республика Казахстан. Русский в четвертом колене. Отец фронтовик, работал юристом. От него автору досталось упорство, хотя сам себя считает великим лентяем. Мама была экономистом, от нее наследовалась любовь к истории, особенно античной, и истории Руси. Автором написано более 100 книг на различные темы и для различной аудитории – от мала до велика.

Взирая на жизненную панораму,
Я прихожу к такому итогу:
Что за дорога,
Если она не ведет к храму?
Что за слово,
Если оно не ведет к Богу?.

Путь к писательству, тем более на духовную тему, был долгим, жестким, порою жестоким – и, очевидно, так должно было быть. В школе трудно было понять, кем стану. Очень увлекался футболом, хотел бросить все и стать профессиональным футболистом. Но, к счастью, Господь так вел по жизни, что отводил от тех путей, куда не стоило идти. Была сильная травма ноги, после чего мысль о профессиональном футболе пришлось оставить. Любил заниматься астрономией и раскопками. Мама время от времени приносила домой книги на античную тему: древний мир, каменный век. До сих пор у меня к этому времени свое, особое отношение.

О том, что я буду писать, не подозревал никто, по крайней мере, в классе. В семье знали, что могу написать стихотворение. Но почему Господь сделал меня поэтом, писателем и драматургом? Когда об этом спрашивают на творческих встречах, обычно отделываюсь правдивой шуткой. Когда мне было лет 10, а жили мы в Буденновске, родители отправили меня привести в порядок прическу. И дали мне по тогдашним временам немалую сумму – 20 копеек. Парикмахерская была на вокзале. И надо ж такому быть – как раз я проходил по вокзалу, и сначала на моем пути был киоск Союзпечати, а уже дальше – парикмахерская. Так вот, в этом киоске я увидел карандашик и блокнотик, которые стоили 10 копеек. Я не знал, как уйду, не взяв их, и не знал, как прийти домой без обновленной прически – доверие родителей нельзя было не оправдать. Словом, я пришел домой с карандашиком и блокнотиком. Из-за двери меня встретили: «Мы только стриженных принимаем». Я на это буркнул: «Ну, я на этот раз очень стриженный». Когда открыли дверь, повисла долгая пауза: я очень хорошо оправдал доверие родителей, потому что 10 копеек – это была стрижка налысо.

Это если в полушутку. В полусерьез и уже в полуправду… В старших классах школы у нас был диспут, если не ошибаюсь, с названием, которое было очень популярно: «Перед тобой все пути, все дороги открыты. Кем вы хотите стать?». Мне тогда было некогда: то ли я разговаривал об астрономии, то ли об истории, то ли о бабочках (я очень любил, когда из гусениц выходят бабочки – это тоже было мое увлечение). В классе были уверены, что буду или биологом, или астрономом, может быть, если повезет, футболистом, ну, и еще там несколько вариантов было. До меня очередь долго должна была доходить, но все-таки дошла: «Санин, поднимитесь». Я поднимаюсь. «Кем вы хотите быть?» Тут – хотите верьте, хотите нет, я сказал первое, что пришло в голову: «Журналистом». Для меня самого загадка, как у меня язык повернулся на такое. Спросили: «А почему»? Тут прозвучало вообще невероятное: «Во-первых, очень часто встречаешься с людьми, а во-вторых, много приходится ездить». Ну, с людьми я, допустим, еще любил встречаться. Но ездить я категорически не переносил, потому что с детства было что-то с вестибулярным аппаратом, и проехать даже один километр для меня было настоящим подвигом – меня выносили зеленого. И, тем не менее, я такие слова произнес – да и забыл об этом.

Проходит неделя. Урок истории. Вроде бы, я только на предыдущем уроке получил отметку, и неплохую – и вдруг меня опять спрашивают. Как так, я ведь только что отвечал! «Ну, ты же собираешься быть журналистом, поэтому должны и требования к тебе особые быть». В общем, преподаватели взялись за меня всерьез. Но тут начались серьезные разлады с отцом. Георгий Васильевич как бывший офицер очень хотел, чтобы я тоже стал офицером. Куда поступать? В Можайскую Академию или еще куда-нибудь… И я, сугубо гуманитарий, для которого дважды два – уже высшая математика, начал изучать арифметику, алгебру. Буденновские ночи и без того были кошмарные – до 50 градусов жары. А тут еще эти непонятные цифры, цифры… Папе стало уже жалко меня, маме – тем более. И вдруг он однажды приходит сияющий и говорит: «Ни вашим, ни нашим! Читай!» И дает мне военную газету «Красная звезда». А там написано: «Львовское Высшее Военно-политическое училище объявляет прием на факультет военной журналистики». Вот Промысл Божий! До этого всегда принимали ребят, которые служат в армии. Это был впервые набор из гражданских. Элитное училище, где оказалось 33 человека на место. Пишем письмо. Совершенно неожиданно приходит ответ: можете приезжать, попробовать свои силы.

Приезжаю пробовать свои силы. Первый же экзамен – получаю три бала. Это при таком-то конкурсе… Ребята, которые получили «четверки», собрали вещи и уехали. Я почему-то остался. Пошел сдавать следующий экзамен – получил «четверку». Тут надо не то, что вещи собирать, а самому уезжать из города Львова, где находится училище. После этого был экзамен по истории. Теперь-то я с православной точки зрения понимаю, что за тот ответ, который я давал, мне надо было ставить «единицу» и просто выгонять… А на меня что-то снизошло. Вопрос был о революции 1905 года. Сейчас-то мы прекрасно знаем, что это была оранжевая революция, организованная Западом. А я рассказывал со слезами на глазах о столыпинсках «галстуках» России – то есть виселицах… Слезы были, когда я о смерти Баумана рассказывал. А потом я в православной книге прочитал, как на самом деле было с ним. Дело в том, что он не совсем трезвый ехал в пролетке и кричал всем людям: «Перестаньте верить в Бога, верьте только в меня!». И тут наш православный крестьянин, не выдержав такого богохульства, схватил суковатую палку, догнал его, ударил сзади по голове и убил. Вот это была правда, о которой я узнал много лет спустя. А тогда преподаватели переглянулись и спросили: «Скажите, где вас готовили, в каком вузе»? Они сказали, что будут ходатайствовать, чтобы меня оставили при кафедре истории – это был единственный случай в истории Львовского высшего военно-политического училища.

Несколько ободренный таким поворотом событий, я иду еще на один шаг – еще раз стригусь наголо. Отступать некуда. Предстоит мандатная комиссия: генерал, зам.начальника училища, специалисты, заведующие кафедрами. А внизу, во дворе, около КПП, конкурс машин: Чайка, еще одна Чайка… Потом мы только узнали, что у одного отец – министр, у другого – зам.министра, генерал-лейтенант. У меня папа просто майор запаса, честно прошедший войну.

Дошла очередь и до меня. Непомерно велика сила Промысла Божиего. У меня не было никаких шансов, даже из миллиона. И, разумеется, генерал сказал, мол, извините, вы совершенно недобрали баллов, приезжайте на следующий год. Не знаю почему, в меня вселяется мужество, граничащее с наглостью, и я говорю: «Товарищ генерал, я не согласен с оценкой по сочинению. Оно заняло первое место по Ставропольскому краю, и я знаю, что пять баллов там обеспечено. А тут не то что четыре, тут вовсе – три». Генерал берет сочинение, смотрит, улыбается и говорит: «И все равно тут одна ошибка есть. Великая Октябрьская социалистическая революция. У вас «социалистическая» написано с большой буквы, а надо с маленькой». Генерал согласился даже на «четыре» с плюсом, но все равно баллов было мало. И тут я иду на последнюю попытку и говорю, что меня хотели оставить при кафедре истории. Генерал смотрит на преподавателей, те кивают головами, и я вижу, что он пишет букву К – это означало «кандидат»: если кто-то откажется, не приедет, то меня принимают в училище.

Две недели промелькнули, как одна секунда. Когда выстроился строй, стали выкрикивать фамилии: такого-то – туда, такого-то – сюда. И мы не знали, где кандидаты, а где курсанты. И когда я оказался в одной шеренге вот с этими, то понял, что я курсант. И в Буденновск полетела телеграмма: «Папа, мама, я курсант!»

Четыре года учился журналистике. Хотя там заодно учились водить танки, машины, изучали ракеты, военную тактику. Но главное, что учился писать. В конце – хороший диплом, нарушений дисциплины не было, знал приблизительно место распределения, но так получилось со здоровьем, что попал в госпиталь. И тот самый зам.начальника училища, который сидел в мандатной комиссии четыре года назад, оказался тоже в госпитале, и мы с ним по-простому, по-человечески поговорили, как мне начинать военную карьеру. Он сказал, что лучше всего начинать не с хорошего места, оно потом придет, а с плохого.

Плохое место у нас было одно. Сказать, что оно плохое – это не сказать ничего. Это была Байкало-Амурская магистраль. БАМ. Железнодорожные войска. Два солдата желдорбата заменяют экскаватор. После госпиталя звоню начальнику факультета: «Товарищ полковник, разрешите обратиться. Тут скоро распределение. Можно мое мнение учесть»? Очень долгая пауза, потому что такого не может быть вообще. «Я хотел бы поехать на Байкало-Амурскую магистраль». Тут пауза была такая, что я подумал, что связь отключилась. Полковник сказал, что учтет мою просьбу.

И тут опять промыслительно. Попади я в любую другую газету, не научился бы я раскованно и живо писать. Живо, так, чтобы это было интересно. Приезжаю на БАМ, а там произошла какая-то рокировка, и освобождается место корреспондента-организатора (до сих пор не могу понять этого советского военного названия, неужели бывают корреспонденты-дезорганизаторы? Так же, как ответственный секретарь. Неужели есть безответственные секретари?) И я попадаю корреспондентом-организатором в поселок Алонка, к лучшему журналисту тогдашнего Советского Союза – Юрию Дмитриевичу Теплову.

Как же я благодарен этому человеку! Это было светлое пятно той военной журналистики. Он писал раскованно, его материалы зачитывали до дыр, это была невероятная военная беллетристика. И я попадаю к нему. Вокруг БАМ, железки. Спрашиваю: «Юрий Дмитриевич, а что такое карьер?» Он говорит: «Ну, вот сейчас в карьер машина идет, ты едешь и делаешь оттуда материал». Я еду, узнаю, что карьер – это такая выемка, откуда достается земля и т.д.

Уверенно написал репортаж, уверенно отдал Юрию Дмитриевичу Теплову и с уверенностью, что меня сейчас будут очень сильно хвалить, стал с недоумением смотреть, как черный мой исписанный листочек становится красным от карандаша Юрия Дмитриевича. Когда на нем не осталось ни одного черного места, он посмотрел на меня и сказал: «Говоришь ты хорошо и даже местами красиво и правильно, но пишешь… Так писать нельзя». «Юрий Дмитриевич, но нас так учили…» – «А ты, знаешь, пиши так, как думаешь. Попробуй». Я попробовал – и с тех пор так и пишу.

Будучи журналистом, а пришлось мне 6 лет проработать в этой редакции, сначала корреспондентом-организатором, а потом, надеюсь, ответственным секретарем, стал заниматься поэзией, потом прозой. Но все ходил за Юрием Дмитриевичем и просил подарить мне сюжетик – писать хочется. Садился в 6 утра, клал перед собой чистый лист бумаги, через полчаса шел в редакцию, писал статьи – они шли. От журналистики до писательства один шаг неуловимый, и я его не мог перешагнуть не один десяток лет. Как Теплов ни пытался помочь мне, – уже были романы, уже участвовал в литературных конкурсах, а писать не мог. А вот с детства все сидело, что хочется стать писателем – журналистика не устраивала.

Увлекаясь футболом, я был крепким и здоровым – не мог отличить аспирина от анальгина. А тут вдруг тяжелейшая болезнь – и операция щитовидной железы. 24 июня 1980 года гремела Олимпиада, было очень жарко, в этих условиях операции почти не делаются. 3 часа я провел под местной анестезией, которая за ножом хирурга не поспевала. Мне связали ноги – от боли я разорвал веревки. Еще медсестры постарались, когда смазывали йодом, опрокинули полный пузырек с йодом на спину. Через полчаса он начал печь. Я уже не знал, где мне больно, я потерялся. Когда хирург полез под яблочко и начал там что-то выковыривать, я уже хрипел и задыхался, и чувствовал, что вот она, смерть.

Тогда впервые в жизни – а дома у нас не было принято говорить о вере, потому что папа с мамой прошли те времена, когда за это людей казнили – так вот, кричать-то я уже не мог, но заорал, наверное, на всю больницу, на весь город: «Все святые, кто только меня может слышать, помогите! Я больше не могу!». Чудеса Божии! Любая случайность – это цепочка закономерностей, которая называется Промыслом Божиим.

Прошло много лет. Я оказался в городе Выкса, в котором преподобный Варнава Гефсиманский чудотворец основал монастырь. Мы сидели с отцом благочинным и просто беседовали. К тому времени я уже крестился, до этого стал писателем, написал большой роман «Колесница Гелиоса».

После крещения меня стала интересовать только христианская тема. И благочинный, и я говорили о Варнаве. Я собирался писать роман об апостоле Павле, а это имя неразрывно связано с апостолом Варнавой. А он говорил о другом каком-то Варнаве. И, наконец, мы поняли, что говорим о разных людях. Тут я сказал: «Батюшка, простите, я говорю об апостоле Варнаве. А вы о ком?» – «А я о преподобном старце Варнаве, который здесь основал монастырь, а потом село».

После этого чудесным образом я попал к одному старцу, а он направил меня в Гефсиманский скит, где как раз подвизался этот самый Варнава Гефсиманский. Вот какие неслучайные случайности! После этого архимандрит, а теперь епископ Феофилакт, до конца жизни буду его благодарить, сказал: «Евгений, если ты хочешь писать правду, тем более о России, ты должен знать Православие. А Православие можно узнать, только пожив в монастыре. Поживи, выделяю тебе келью».

Это был очень суровый, строгий архимандрит. Но он из нас, как из ковра, выколачивал пыль. И однажды он повернулся ко мне, выколотив пыль из какого-то очередного послушника, увидел, что я перехватил его взгляд и понял, что я увидел в его глазах боль, и сказал: «Евгений, вы думаете, это мне надо? Это вам надо». К счастью, я тогда уже понял, что это мне надо. Но какое он мне дал послушание – это просто немыслимо! Как раз в те дни канонизировался преподобный старец Варнава. А это кто? Это бывший крестьянин, который стал монахом. До тысячи человек к нему приходило. Становились перед его кельей и он, даже не зная многих по имени, выходил и говорил: такая-то из такой-то деревни, давай заходи. К нему подходит женщина: «Батюшка, благословите – рак в последней степени, операцию сделать» – «Нет у тебя никакого рака, поставь горчичник – пройдет». «Батюшка, у нас в Русско-Японской войне мужья потерялись. Как за них молиться – за усопших или за живых?» – «За живых, через 2 недели приедут». И приезжали. Ему было открыто все. И вот такого старца Варнаву Гефсиманского канонизировали в 1995 году, 19 июля.

После этого началось поднятие его святых мощей, а я как раз уехал в Выксу буквально на 2-3 дня. Приезжаю, а мне говорят, что мощи преподобного Варнавы открывать начали. Я не знаю, почему у меня такая любовь к батюшке Варнаве была – неземная. И тут было неземное расстройство – как так я опоздал. Рассказывали о многих чудесах, которые происходили во время поднятия святых мощей.

Мне даже словами не передать всю силу того огорчения. Я брел по скиту, и вдруг встретился с архимандритом Феофилактом: «Евгений, у меня к тебе послушание». Ну, тут я еще больше расстроился. Я уже месяц жил под сенью этой благодати Черниговско-Гефсиманской иконы Божией Матери, а тут ни одной строчки, ни полстрочки, ни одного слова даже не выдавливается! И тут мне еще какое-то послушание, и я вообще буду занят и ничего не успею написать! Но монастырь есть монастырь. «Благословите, батюшка». – «Назначаетесь поднимать мощи преподобного Варнавы Гефсиманского чудотворца». Вот бывает так: из самой пропасти да на самое небо.

С утра до вечера я сидел в этой полутемной часовне Иверской – той самой, где преподобный Варнава любил молиться. Я не буду описывать все чудеса, которые там происходили, они описаны в книгах «Святая святым», «Динарий кесаря», «Белый гонец», «Мы – до нас», об этих чудесах рассказано в повестях «Вера», «Исцеление вечностью», в многочисленных рассказах, стихах. Чудес было много, но среди них было одно незамеченное. Я не случайно назвал дату своей операции – 24 июня. В этот день Православная Церковь чествует апостола Варнаву. Что после этого можно сказать? Это был день именин преподобного Варнавы Гефсиманского чудотворца, потому что он был пострижен именно в честь апостола Варнавы. И, в довершение ко всему, я попадаю в скит, который относится к Свято-Троицкой Сергиевой лавре, а день рождения преподобного Сергия тоже 24 июня. И вот так потянулась цепочка «случайностей» – Промысла Божия, которая привела к тому, что теперь меня называют не Евгением, потому что я оставил мир и принял монашеский постриг, а – монах Варнава.

Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь Ветхий Завет, «Книга Премудрости Иисуса сына Сирахова», 7:39 «Пол в широком коридоре по центру блока «Г» был застелен линолеумом цвета зеленых лимонов, и то, что в других тюрьмах называли Последней Милей

О здравии душевном и телесном

Заслуженно много сегодня говорят о вере: веруешь ли ты, правильная ли у тебя вера, живая ли. Веру разъясняют, ей научают – и все это вполне оправданно, ведь без уразумения этого основополагающего понятия вряд ли можно надеяться на спасение.

Письмо в номер

Дорогие друзья! В прошлом выпуске ПВ мы рассказывали о жизни прихода во имя святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Был также опубликован номер банковской карты для перечисления пожертвований на строительство храма. К сожалению, в номере были допущены неточности.

МОНАХ ВАРНАВА (ЕВГЕНИЙ САНИН). УРОК ДЛЯ ДВОИХ Аня не вошла ― ворвалась в комнату матери и с порога закричала: ― Мам, прошу тебя ― не молись обо мне больше! ― А в чем дело? ― искренне огорчилась мать. И даже немного испугалась. Совершая вечернее молитвенное правило у оставшихся еще от родителей темных икон со строгими ликами, перед которыми горела свеча, она как раз собиралась сугубо помолиться о дочери. Ведь сегодня суббота, когда у нее дискотека. А это всегда тревога ― все-таки молодая красивая девушка. Одевается, сколько ее ни вразумляй и хоть живет в селе, а не в городе ― вызывающе, чуть ли из одежды не выпрыгивает. И парень сейчас у нее, о чем уже не одна соседка предупредила, из самой, что ни на есть, криминальной среды. Как она там без материнской молитвы? Далеко ль до беды! Не иначе, как бесы почувствовали ее желание горячо помолиться о дочери и пытаются лишить девочку этой единственной, но самой крепкой защиты! А Аня нервно ходя по комнате, сбивчиво объясняла: ― Опять я по химии двойку схватила. Сначала думала ― случайно. А потом вдруг дошло! Пока ты дома, то у меня все хорошо. Сплошные пятерки и со всеми дружба! А как только ты в храм сходишь, или свечку вот так на весь вечер зажжешь, то сразу такое начинается ― хоть в школу не ходи! Со всем классом разругаюсь. Учителя, когда совсем не должны, к доске вызывают. С Денисом и девчатами, что хотят его у меня отбить, такое началось… Аня остановилась и испытующе посмотрела на мать: ― Ты позавчера в храм ходила? ― Конечно, ходила! ― не стала отпираться та. ― На Богородичный праздник ― как не пойти? ― Молилась? ― А как же? Зачем иначе ходить в храм? Свечку за тебя поставила. Записочку написала. И еще на усиленную молитву подала. ― Вот видишь? ― торжествуя, подняла наманикюренный пальчик с длинным, острым ногтем Аня. ― Ты подала, а я после этого двойку получила. И это ― в конце года! С Денисом тоже такое началось, что не знаю теперь, как с ним и говорить… Мало того, что моя бывшая лучшая подруга Юлька к нему подбивается ― а это еще та штучка… Так еще и Надька пригрозила нам обеим, что сделает так, что он даже смотреть больше не будет в нашу сторону. Словом, такой клубок, благодаря твоим молитвам теперь завязался, что я…я… Распалившись до предела, она остановилась и, подыскивая самое убедительное слово, пощелкала пальцами: ― В общем, так! Еще одна твоя молитва ― и я больше не выдержу. Поэтому уже не прошу, а требую. Больше обо мне ни одной молитвы! Слышала ― ни единой! Иначе я все иконы из дома, пока ты в храме будешь, повыбрасываю. На помойку, где бомжи их мигом сметут! ― Дочка, да как же так можно? ― хорошо зная характер дочери и понимая, что эта угроза может оказаться не пустым звуком, простонала мать. ― Ведь, к примеру, вот этой иконой, ― она показала на стоявший посередине полки образ Спаса Нерукотворенного, твоя прабабушка благословляла дедушку на войну. И он провоевал четыре года в пехоте, не получив ни одной царапины. И это, когда историки теперь пишут, что больше двух атак люди, как правило, не выживали. А этой, ― она с легкой грустью кивнула на икону Пресвятой Богородицы, нас благословляли перед свадьбой с твоим покойным отцом. Хотя тогда это было строго-настрого запрещено… ― Вот и я запрещаю тебе обо мне молиться! ― обрадовавшись, что нашла, наконец, подходящее слово, перебила дочь. ― Слышала? За-пре-ща-ю! И, дунув на погасшую разом свечу, победным шагом направилась из комнаты. ― Куда ты? ― глядя ей вслед, жалобно спросила мать. ― Как куда? ― удивилась Аня. ― Полчаса полежу, отдохну после школы и ― на дискотеку. Куда же еще? А то ведь эти Юлька с Надькой, и правда, Дениса у меня отобьют! ― Может, оно и к лучшему? ― робко спросила мать. ― А то я слышала, этот Денис ― чуть ли не бандит, что ли… ― Да какой там бандит! ― поморщилась Аня. ― Строит только из себя пацана в законе. Вот у Надьки сейчас друг ― тот, действительно, говорят, киллер. И если он узнает, что она собирается закрутить с Денисом… Она сделала такое страшное лицо, что мать не выдержала и взмолилась: ― Не ходила бы ты, дочка, туда! Ну, хотя бы сегодня… ― Еще чего! ― возмутилась Аня. ― Как говорил Суворову комендант Измаила: скорее небо упадет в Дунай, чем я пропущу хоть одну дискотеку! ― Ну и чем закончил этот Измаил? ― осторожно уточнила тоже неплохо знавшая в школе историю мать. ― Чем-чем? Пал! ― приосанилась, точно фотомодель: ― Но я ведь не Измаил! И, не говоря больше ни слова, вышла. Оставшись одна, мать сокрушенно покачала головой. «А, может, и правда, не нужно о ней так молиться, коли у нее из-за этого вся жизнь кувырком ― подумала вдруг она и тут же набросилась на себя: ― Хотя разве это можно назвать жизнью? А какой кошмар, если ее не остановить, начнется после жизни ― потом?..» Долго-долго смотрела она на иконы. Вздыхала. И, наконец, решившись, снова зажгла свечу. То и дело оглядываясь на дверь, она опустилась на колени и тихонечко зашептала: ― Пресвятая Богородица, Ты ― Сама Мать, и не можешь не понять меня, не знающей, как мне теперь быть, матери… Не можешь не слышать… Помоги моей дочери. Ты видишь, она у меня какая. Без отца ведь росла. Куда мне, одной, по нынешним временам, с ее воспитанием было справиться? Прости! Умоли Своего Сына, чтобы Он Сам защитил ее… Через полчала, закончив молиться, она встала с колен и прислушалась. За дверью было совсем тихо. «Ушла! ― с горечью поняла мать. ― Видать, никакая молитва такой уже не поможет!» Но, войдя в соседнюю комнату, неожиданно увидела, что дочь до сих пор лежит на диване. Бледная. С полотенцем на голове. ― Ты что ― заболела? ― сразу забывая про свои тревоги с дискотекой, засуетилась она. ― Да нет, просто голова раскалывается… ― с трудом выговаривая слова, пожаловалась Аня. Голос теперь у нее был совсем другой ― беспомощный, слабый… ― Еще бы ― три контрольных за неделю! Совсем вас, бедных, замучили! ― вслух принялась сетовать мать. ― Ничего, сейчас я тебе помогу! Она принесла таблетки от головной боли. Аня покорно, как в раннем детстве, когда еще слушалась ее, выпила их. Приподнялась было, чтобы встать и пойти на дискотеку. И со стоном уронила голову на подушку. ― Нет, ― прошептала она. ― Пусть там будет, что будет, а я не могу… ― Вот и правильно! Вот и хорошо! ― закивала мать. ― А если завтра не станет лучше, обязательно вызовем скорую! Но наутро от болезни не осталось и следа. Бодрая, отдохнувшая Аня даже сама предложила сходить в магазин за хлебом, чего давно уже с ней не было. Пошла. И почти тут же возвратилась домой бледная, как мел. Увидев ее, мать всплеснула руками: ― Аня! Анечка, что с тобой? Опять голова? На тебе просто лица нет! ― Со мной-то все ничего! А вот у Юльки… У нее теперь, действительно, нет лица! ― Как это? ― не поняла мать. ― Ты представляешь? Аня, как в детстве, подсела к матери, уткнулась носом в ее колени и принялась рассказывать: ― Надька-то, оказывается, не шутила. Принесла на дискотеку полную бутыль соляной кислоты, ну, а так как меня там не было, то всю ее выплеснула на Юльку. Та теперь в реанимации. Ну а потом, мой Денис начал за Юльку Надьку бить. Это увидел ее друг и порезал его ножом. Тут и другие подключились. Не только кулаки ― битые бутылки и цепи в ход пошли. Словом, полдискотеки теперь в больнице. Одни в травматологии, другие в хирургии. Некоторым, говорят, до сих пор операции делают. А та парочка ― в милиции. Представляешь, что было бы со мной, если бы я тоже была там? Точно ― не под кислоту, так под нож бы попала. Я бы ведь Дениса закрывать собой стала… Она подняла мокрое от слез лицо и сдавленным от подступавшего к горлу плача голосом сказала: ― Какое счастье, что я не пошла вчера на дискотеку! ― Да, дочка, да! Слава Тебе, Господи! ― перекрестясь на иконы, только и смогла прошептать мать. Услышав это, Аня внимательно посмотрела на нее и спросила: ― Признавайся, это твоя работа? ― Нет! ― протестующе возразила мать. ― Да не бойся, ― всхлипнула Аня. ― Не выкину я эти иконы. ― Да нет, правду я говорю! ― повторила мать. ― Это Господь уберег тебя от беды. А я только помолилась… Аня встала. Вытерла слезы. Наклонилась к матери и поцеловала ее в щеку. ― Прости меня! И, пожалуйста, молись обо мне! ― попросила она. И, подумав, добавила: ― Почаще…

Монах Варнава (в миру Евгений Санин) - известный отечественный писатель и аскет - родился в 1954 году. Вырос он в Ставропольском крае. По окончании средней школы он поступил учиться на факультет журналистики Львовского военно-политического училища. С 1975 по 1981 год был военным корреспондентом и корреспондентом ТАСС на БАМЕ. После увольнения из армии Евгений Савин работал в газетах Вологодской, Волгоградской, Тульской и Московской областей. Затем он практически полностью сосредоточился на написании православной художественной прозы. В 2009 году Евгений принял монашеский постриг в малую схиму с именем Варнава.

На сегодняшний день монах Варнава - автор более 100 книг и брошюр: романа-дилогии «Колесница Гелиоса», романа для юношества «Тайна рубинового креста», повестей: «Три дня в Спарте», «Первый Рубикон» (про Юлия Цезаря), «Греческие календы» (про Октавиана Августа), «Между жертвенником и камнем» (про Тиберия), «Гость из Кесарии» (про Калигулу) и других; исторической драмы «Дань Мономаха»; книг стихов и рассказов для детей «Православная энциклопедия для самых маленьких», «Духовная азбука», «Лестница-Небесница», «Бабушкин секрет», «Дружная молитва», «Подарок на именины», сказки «Душа-царевна»; поэтических сборников «Духовная поэзия», «Крестный путь», «Плач по России», «Душа России» и других; повести «Последний десант»; книги «Советы идущему в церковь», и более 1500 публикаций в газетах и журналах. Кроме того его песни и книги активно выходят и распространяются в аудио- и видеоформате. Так в 2011 году вышли MP3-диск монаха Варнавы «Маленькие притчи для детей и взрослых» и новый диск духовных песен «Мольба». Притчи, написанные монахом Варнавой (Саниным), несут в себе удивительный сплав высокой духовности и нравственности с народной мудростью, а простой, увлекательный, доходчивый и одновременно очень емкий язык этих поучительных историй позволяет читать их не только взрослым, но и детям.

Совсем недавно вышла документальная книга монаха Варнавы «Исцеление Вечностью», в которой повествуется, как одного православного главного редактора поселили к умирающему человеку – Вере, которая, даже находясь при смертных вратах, не могла примириться со своей болезнью и искала ответы на вечные вопросы – до тех пор, пока не нашла их. Книга говорит о пути спасения человека и о том, что даже в очень тяжелой жизненной ситуации нельзя терять веру и надежду на спасение, веру в Бога и в вечную жизнь по смерти на земле. Автор так же написал и издал сокращенный вариант этой книги, который так и называется «Вера».

В повести монаха Варнавы «Денарий кесаря», входящей в серию повестей для детей и юношества «Тайна рубинового креста», рассказывается о бегстве одного московского мальчика от родителей в подмосковное село. Но здесь он обретает, вопреки своим чаяниям и ожиданиям, не облегчение и безграничную свободу, а осознание неправильности и тяжести своего поступка, осознание того, что от себя никуда нельзя убежать и в любом месте, при работе над собой и хорошем поведении можно быть счастливым и довольным. Параллельно в повести говорится об обретении веры учителем истории, который впоследствии стал старцем. Глубокие нравственные проблемы, возникающие перед человеком и чудесные открытия, которые люди делают под влиянием богопромыслительных жизненных обстоятельств и самопознания, отражены и в других повестях этого повествовательного цикла «Святая – святым!», «Белый гонец», «Мы – до нас» и «Чудо из чудес!» Замечательно, что эта сериякниг монаха Варнавы (Санина) –«Тайна рубинового креста» – стала лауреатом VI открытого конкурса изданий «Просвещение через книгу» в номинации «Лучшая книга для молодежи».

Духовные силы и дерзновение на написание и издание книг монах Варнава имеет, помимо собственного многолетнего молитвенного опыта, от благословения многих известных духовных подвижников и старцев современной России – архимандрита Кирилла (Павлова), архимандрита Наума, игумена Виссариона, протоиереев Василия Ермакова и Модеста Малышева из Санкт-Петербурга, архимандрита Ипполита из Рыльска, иеромонаха Иннокентия (Ручкина), Августина (Французова), игумена Серафима (Николина), иерея Виталия Егорова. Большое значение он так же придает своим продолжительным и длительным духовным беседам с иеромонахом Анатолием (Берестовым). Во всем полагаясь на волю Божию, преданный Его служитель и послушник успешно продолжает совершать свой писательский труд на благо Церкви и всем людям нашей страны.

Книгу "Маленькие притчи для детей и взрослых. Том 6" написал российский писатель, поэт, драматург монах Варнава (Санин). Притчи - это особый жанр, который является весьма редким не только в российской, но и во всей мировой литературе. Короткие иносказательные и поучительные рассказы дают возможность человеку взглянуть на себя как бы со стороны, задуматься о вечных ценностях, помогают находить ответы на разные вопросы нашего бытия. Монах Варнава (Санин), создав в своих притчах удивительный сплав высокой духовности и нравственности с народной мудростью, одновременно сумел написать их очень емким, увлекательным, доходчивым языком, что позволяет читать эти поучительные истории не только взрослым, но и детям.

Монах Варнава (Санин)

Свет во тьме. Исторические повести о первых годах христианства. Книга 2

Эта большая историческая повесть или маленький роман о римском императоре Клавдии известного российского писателя, поэта, драматурга монаха Варнавы (Санина) рассказывает о самых первых годах христианства, буквально первом десятилетии после воскресения Христова, когда начиналась апостольская проповедь миру, который еще пребывал во зле и духовном сне. Пишущий ученые книги Клавдий задается вопросом: а что во время его правления в мире происходит такого, что достойно пера историка-императора? Для ответа на это в ближние и отдаленные страны немедленно отправляется гонец, который узнает, что в мире действительно произошло величайшее в истории человечества Событие и возвращается с Благой Вестью. Но... дойдет ли она до владыки Римского мира?.. Написанная в увлекательном ключе повесть поможет православным людям узнать больше о бесконечно дорогом для них времени и еще больше укрепиться в вере, а далеким еще от нее людям даст первый толчок к познанию самого главного, что только может быть в нашей жизни - Истины.

Купить

Монах Варнава (Санин)

Святое время. Книга 5 православной эпопеи "Великое наследство"

Пятый том православной эпопеи "Великое наследство" монаха Варнавы (Санина) является своеобразным завершением первых четырех томов эпопеи. Он логически связывает все предшествующие ему четыре романа. В этой книге читатель вновь встретится с героями предыдущих романов и новыми персонажами. Её чудесные, удивительные события происходят в то самое Святое время, когда на земле жил Спаситель мира Иисус Христос и затем шла апостольская проповедь. Этот роман можно читать и как часть всей православной эпопеи "Великое наследство", и как совершенно отдельную самостоятельную книгу.

Купить

Монах Варнава (Санин)

Маленькие рассказы. Сегодня и вчера. Том 4

"Маленькие рассказы. Сегодня и вчера. Том IV" известного российского писателя, поэта, драматурга монаха Варнавы (Санина) продолжают серию его книг рассказов и повестей, которые могут быть интересны и душеполезны как для верующих, так и для пока еще далеких от веры людей. Маленькие рассказы - это те же маленькие притчи для детей и взрослых монаха Варнавы (Санина), только написаны они в художественной форме на документальной основе, что придает этим рассказам еще большую ценность. Познакомившись с этой книгой, читатель откроет для себя немало незнакомого и необычного, почерпнет духовную пользу, это поможет ему укрепиться в православной вере.

Монах Варнава (Санин)

Маленькие притчи для детей и взрослых. Том 3

Книгу "Маленькие притчи для детей и взрослых. Том 3" написал российский писатель, поэт, драматург монах Варнава (Санин). Притчи - это особый жанр, который является весьма редким не только в российской, но и во всей мировой литературе. Короткие иносказательные и поучительные рассказы дают возможность человеку взглянуть на себя как бы со стороны, задуматься о вечных ценностях, помогают находить ответы на разные вопросы нашего бытия. Особенностью третьего тома является то, что многие маленькие притчи в нем написаны монахом Варнавой (Саниным) на основе народной мудрости пословиц и поговорок, обычный житейский смысл которых автор переводит в духовное русло, отчего они приобретают подчас совершенно новое неожиданное звучание.

Монах Варнава (Санин)

Маленькие рассказы. Сегодня и вчера. Том 5

"Маленькие рассказы. Сегодня и вчера. Том V" известного российского писателя, поэта, драматурга монаха Варнавы (Санина) продолжают серию его книг рассказов и повестей, которые могут быть интересны и душеполезны как для верующих, так и для пока еще далеких от веры людей. Маленькие рассказы - это те же маленькие притчи для детей и взрослых монаха Варнавы (Санина), только написаны они в художественной форме на документальной основе, что придает этим рассказам еще большую ценность. Познакомившись с этой книгой, читатель откроет для себя немало незнакомого и необычного, почерпнет духовную пользу, это поможет ему укрепиться в православной вере.

Монах Варнава (Санин)

Первая молитва

Эта небольшая книга стихотворений монаха Варнавы (Санина) открывает ребёнку удивительный мир православной веры. Простые и ясные строки легко запоминаются и радуют своей красотой и мелодичностью. Читая вместе с детьми, мы начинаем лучше понимать наших малышей, согреваемся их искренностью и любовью.

Монах Варнава (Санин)

Маленькие притчи для детей и взрослых. Том 5

Книгу "Маленькие притчи для детей и взрослых. Том 5" написал российский писатель, поэт, драматург монах Варнава (Санин). Притчи - это особый жанр, который является весьма редким не только в российской, но и во всей мировой литературе. Короткие иносказательные и поучительные рассказы дают возможность человеку взглянуть на себя как бы со стороны, задуматься о вечных ценностях, помогают находить ответы на разные вопросы нашего бытия. Монах Варнава (Санин), создав в своих притчах удивительный сплав высокой духовности и нравственности с народной мудростью, одновременно сумел написать их очень емким, увлекательным, доходчивым языком, что позволяет читать эти поучительные истории не только взрослым, но и детям.

Монах Варнава (Санин)

Дом Николая Чудотворца. Рассказы о Николо-Радовицком монастыре

Новая книга известного российского писателя, поэта и драматурга монаха Варнавы (Санина) "Дом Николая Чудотворца. Рассказы о Николо-Радовицком монастыре" - это небольшие художественные рассказы, написанные на документальной основе. Созданные в обычной манере автора - живой, увлекательной форме, они гармонично дополняют друг друга, составляя в целом своеобразную повесть в рассказах об известной во всей России в начале XX века, затем полуразрушенной и восстанавливающейся ныне обители.

Купить

Монах Варнава (Санин)

Завещание "бессмертного". Книга 2

ЗАВЕЩАНИЕ "БЕССМЕРТНОГО- второй роман православной эпопеи "Великое наследство" известного российского писателя, поэта и драматурга монаха Варнавы (Санина) продолжает рассказывать о том, как и чем жили люди во времена, предшествующие христианской эре - от простого раба до римских консулов и царя Пергама. Все эти люди радуются и страдают, покупают и продают, любят и ненавидят, словом, живут и умирают, стараясь не думать о том, что ждет их после жизни. И только немногие, в том числе главный герой романа Эвбулид, начинают духовный поиск. Хоть этот поиск, и тем более борьба, пока тщетны - но благодаря им особенно ярко подчеркивается величайшее значение прихода в мир Христа Спасителя, до которого ещё несколько бесконечно долгих десятилетий...

Купить

Монах Варнава (Санин)

Поверженный идол, или Закат на Олимпе. Книга 4

Четвертый том исторической эпопеи "Великое наследство" продолжает рассказ о жизни и судьбе потомков героев предыдущего повествования. На этот раз главного героя романа "Поверженный идол, или закат на Олимпе" зовут Леон и он пират. И это не удивительно, ведь он, можно сказать, продолжил семейную традицию, ведь его дедушка Диокл также был корсаром морей. Однако стать пиратом Леон не хотел, это вышло помимо его воли, после гибели сына и жены. И теперь главный герой пылает жаждой мести к императору Августу и в этом своем озлоблении переходит всякие границы человеческого. Он готов залить весь мир кровью убитых воинов, так велики его платы войны. Но, как и всегда, мир и душу конкретного человека спасает Чудо, Божие Чудо. На небосводе восходит Вифлиемская звезда и своим светом, светом родившегося Богомладенца, преображает все вокруг, в том числе и пирата Леона. Автору романа и в этом своем произведении удалось на фоне остросюжетной формы повествования поговорить о вечных ценностях, о Божием промысле и многих других вечных вопросах.

Монах Варнава (Санин)

В лето 2010... Книга 7

"В Лето 2010..." - завершающая книга православной эпопеи "Великое наследство" известного российского писателя, поэта и драматурга монаха Варнавы (Санина). Это художественный роман о документальных событиях печально известного своими страшными пожарами 2010 года, являющегося теперь нашей историей. В центре повествования - две сюжетные линии. Первая - жизнь Николо-Радоницкого монастыря, находившегося тогда в эпицентре пожаров. Автор показывает ее, приоткрывая некоторые прикровенные стороны жизни монашеских обителей, которые незнакомы даже людям, часто посещающим монастыри в качестве паломников. И вторая линия, в присущем автору остросюжетном ключе, рассказывает о поисках самой главной причины тех пожаров (и, как выяснилось, не только их, но и всех наших бед и скорбей, от отдельного человека до семей и всей страны в целом) высокопоставленным разведчиком, действующим под видом специального корреспондента одной из центральных газет...