Структура российской военной науки. Военная наука — система знаний о войнах

Военной науке предстоит «Сталинградская битва»

В Культурном центре Российской армии состоялось общее собрание Академии военных наук, на котором были подведены итоги работы за 2012 год и рассмотрены актуальные проблемы военной науки на современном этапе.

В форуме научной элиты Вооружённых Сил принимали участие заместитель председателя Правительства РФ Дмитрий Рогозин, начальник Генерального штаба ВС РФ – первый заместитель министра обороны генерал-полковник Валерий Герасимов, члены академии Военных наук, представители Администрации Президента и Правительства РФ, аппарата Совета Безопасности, главнокомандующие и командующие видами и родами Вооружённых Сил, руководители военных академий, ведущих вузов страны и научно-исследовательских учреждений Министерства обороны, Российской академии наук, директора оборонно-промышленных предприятий.

Открыл представительное собрание министр обороны генерал армии Сергей Шойгу.

Академия военных наук решает важные задачи по научному обоснованию путей развития военной организации государства для эффективного выполнения оборонных задач. Как вы знаете, силовые методы продолжают играть важную роль в разрешении экономических, политических и других противоречий между странами. Мы видим, что подоплёкой большинства конфликтов является борьба за ресурсы. В этом направлении усиливаются военные опасности для Российской Федерации. «Горячие точки» находятся вблизи наших границ. В связи с этим мы должны быть готовы ответить на любые вызовы и угрозы. Для этого нужны Вооружённые Силы с оптимальной структурой и эффективной системой управления, современным вооружением и профессиональными кадрами. Многое сделано в этом направлении. Тем не менее предстоит решить немало проблемных вопросов строительства и развития Вооружённых Сил Российской Федерации. Приоритетными для нас являются: повышение эффективности системы управления войсками, оснащение современным вооружением и военной техникой и их качественное освоение, укомплектование соединений и воинских частей, улучшение оперативной, боевой, специальной и мобилизационной подготовки, обеспечение мобилизационного развёртывания Вооружённых Сил, совершенствование материально-технического обеспечения армии и флота, повышение качества подготовки кадров, военного образования, формирование необходимых моральных и психологических качеств личного состава. Желаю Академии военных наук успешной и плодотворной работы!

Подводя итоги работы Академии военных наук в 2012 году, генерал армии Махмут Гареев подчеркнул, что структурно она состоит из 12 московских научных отделений и 17 региональных. В ней состоят 589 действительных членов, 356 членов-корреспондентов, 53 почётных члена и 1.470 профессоров. За истекший год по заданиям Совета Безопасности, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ, Министерства обороны и других силовых ведомств выполнен ряд научно-исследовательских работ, разработано и издано 62 теоретических труда и другие научные работы. Члены академии принимали участие в парламентских слушаниях и научных конференциях в России и за рубежом по вопросам оборонной безопасности, участвовали в ряде учений. Труд отделения по боевому применению РВСН, выполненный под руководством В.Ф. Лата, удостоен Государственной премии имени Г.К. Жукова, а труд по истории военной дипломатии под руководством В.И. Викторова – премии имени А.А. Свечина.

По словам президента АВН, особого внимания заслуживают исследования проблематики региональной безопасности учёными Санкт-Петербургского, Башкирского, Нижегородского, Белорусского, Амурского, Казахского, Поволжского региональных отделений. В целом план работы академии выполнен.

В своём докладе генерал армии Гареев подробно остановился на основных вопросах, подлежащих рассмотрению и обсуждению в 2013 году. К ним, по словам Махмута Ахметовича, относится повышение эффективности и востребованности научной работы в Вооружённых Силах. Президент академии подробно остановился на сущности войны и современных знаниях о войне и армии, представил своё видение нового многовекторного характера угроз безопасности России, обосновал удельный вес экономических, информационных, кибернетических, психологических, террористических и других невоенных форм и способов противоборства на международной арене, аргументировал необходимость коренных изменений в характере вооружённой борьбы, новых форм и способов боевого применения Вооружённых Сил в современных условиях.

Сегодня необходимо уточнить направление и содержание осуществляемой военной реформы и нового облика Вооружённых Сил, - сказал генерал армии Гареев. - Необходимы меры для инновационного развития оборонной промышленности, оснащения армии и флота современными видами оружия и техники. Для этого нужно создавать условия для работы Фонда перспективных исследований ВПК, поддерживать его взаимодействие с научно-исследовательскими организациями Министерства обороны.

Как подчеркнул президент АВН, сегодня доминирующее значение имеет развитие стратегических сил и систем воздушно-космической обороны как решающего условия стратегического сдерживания главных угроз. Необходимо учитывать особенности сетецентрической системы управления войсками, выстраивать интегрированную систему материально-технического обеспечения армии и флота, повышать роль родов и видов войск в создании нового вооружения и военной техники, привести в соответствие с современными требованиями системы оперативной, боевой подготовки, военного образования.

В ходе научного обоснования строительства Вооружённых Сил необходимо учитывать развитие международного военного сотрудничества, интеграционных процессов в рамках СНГ, Евразийского союза, ОДКБ и Союзного государства Российской Федерации и Республики Беларусь, - сказал в своём докладе генерал армии. - Убеждён в возросшем значении духовных, морально-психологических основ обеспечения безопасности государства, в возрождении идей патриотизма, в активизации морально-психологических стимулов военной службы.

О роли военной науки в современном развитии Вооружённых Сил было выступление начальника Генерального штаба ВС РФ - первого заместителя министра обороны генерал-полковника Валерия Герасимова.

Одним из факторов, влияющих на изменение содержания современных способов военных действий, являются применение робототехнических комплексов военного назначения и исследования в области искусственного интеллекта, - сказал начальник Генерального штаба. - В дополнение к летающим сегодня беспилотникам завтра на поле боя добавятся шагающие, ползающие, прыгающие роботы. В недалёком будущем возможно создание полностью роботизированных формирований, способных самостоятельно вести боевые действия. Как воевать в таких условиях? Какими должны быть формы и способы действий против роботизированной техники? Какие роботы нам нужны сегодня? Уже сегодня военная мысль должна задуматься над этими вопросами.

По словам Валерия Герасимова, членам академии необходимо работать над совершенствованием форм и способов применения группировок войск. Актуальным является вопрос завершения формирования системы воздушно-космической обороны. В этой связи Академии военных наук необходимо проанализировать развитие форм и способов привлекаемых к ней сил и средств.

В своём выступлении начальник Генерального штаба поднял вопрос аутсорсинга в армии, отметив, что «он нужен, чтобы разгрузить солдат от несвойственных им функций, но только на мирное время и в пунктах постоянной дислокации. На учениях и при ведении боевых действий эти функции будут осуществляться войсками».

По словам начальника Генерального штаба, кадровый заказ на подготовку офицеров в 2013 году будет составлять более 15 тыс. человек.

По решению министра обороны все военно-учебные заведения переведены в подчинение главкомов видов Вооружённых Сил и командующих родами войск. С 1 октября обучение в военных академиях будет осуществляться в течение двух лет, - сообщил Валерий Герасимов.

Перед научной элитой Вооружённых Сил выступил вице-премьер Правительства Российской Федерации Дмитрий Рогозин.

Говорить о том, что наступил перелом в отношениях между промышленностью и нашим главным государственным заказчиком - Министерством обороны - ещё рано. Но, если пользоваться военной терминологией, «московское сражение» мы уже выиграли», - сказал Дмитрий Олегович. - Перед нами после формирования нового правительства была поставлена задача, во-первых, наладить нормальный «цеховой» диалог между Вооружёнными Силами и промышленностью. Сейчас этот диалог с новым руководством Министерства обороны, Генеральным штабом восстановлен. Во-вторых, - стимулировать решение фундаментальных научных задач. И это было самой сложной задачей.

Так, по словам Дмитрия Рогозина, «анализ того, что мы сейчас заказываем в рамках государственного оборонного заказа, показывает, что мы ложкой вычерпываем последние капли советского научно-технического прогресса».

Сейчас перед нами стоит задача создания новых научных школ, которые позволили бы нам создать вооружение, превосходящее вооружение противника. Нам необходимо задуматься об опережающем научно-техническом заделе, о так называемом загоризонтном развитии, о планировании развития вооружения и специальной военной техники. Нам предстоит преодолеть бич российской промышленности - её техническую и технологическую отсталость. Именно такие задачи поставлены Президентом России. Сегодня оборонно-промышленному комплексу приходится решать две задачи параллельно: обновление станочного парка, испытательной базы, а также налаживание объёмов производства. Замечу, что нам пришлось столкнуться с синдромом блокадника, когда после 20-летнего отсутствия финансирования большие средства руководителями предприятий были направлены не на развитие производства, а на покрытие долгов и латание дыр. И эту проблему нам удалось переломить. Наша сверхзадача - повысить престиж технических специальностей, создать систему моральных и материальных стимулов инженеров, носителей инновационных идей, - сказал заместитель председателя правительства.

В своём докладе Дмитрий Рогозин подробно остановился на показателях военной промышленности в 2012 году. Так, по итогам прошлого года создана единая корпорация предприятий, которая занимается автоматизированной системой управления Вооружёнными Силами, видами и родами войск. Предприняты серьёзные шаги по гиперзвуковым технологиям на базе корпорации «Тактическое ракетное вооружение». Создаётся кооперация по системам воздушно-космической обороны. По Роскосмосу предприняты жёсткие меры по восстановлению системы качества выпускаемой продукции и соблюдению технологической дисциплины на предприятиях. Как результат этой работы - снижение аварийности космической техники в прошлом году в шесть раз. До конца марта предстоит определиться по вопросам создания цеховых холдингов ракетно-космических предприятий. Для создания современного стрелкового оружия и боеприпасов создаётся концерн «Калашников». Серьёзно укрупняется Объединённая судостроительная корпорация. Под аплодисменты присутствующих была воспринята новость о возрождении Ульяновского авиационного завода. Проведена большая работа для определения единых правил игры с оборонными предприятиями Республики Беларусь.

В своём докладе Дмитрий Рогозин заявил, что критически относится к закупке Россией французских вертолётоносцев «Мистраль».

Очень странно, что мы закупаем для наших широт корабли для переброски десанта, которые не работают при температуре минус 7 градусов, - сказал вице-премьер. - Мы удовлетворены тем, что Министерство обороны отказалось от закупок итальянских автомобилей Iveco («Рысь»). Командование ВДВ несколько лет настаивало на закупке БМД-4М, выпускаемой на Курганмашзаводе. Но прежнее руководство Генерального штаба было категорически против, настаивая на закупке иностранных образцов. После переговоров с новым руководством Министерства обороны мы пришли к необходимости закупки опытных образцов. По результатам государственных испытаний будет принято решение о закупке этих машин в войска. Для того чтобы систематизировать работы по военной науке, я дал поручение создать во Всероссийском научно-исследовательском институте межотраслевой информации единую базу данных всех существующих опытно-конструкторских работ. В будущем мы планируем создать автоматизированную систему гособоронзаказа, которая позволит нам анализировать прохождение всех ОКРов по гособоронзаказу - от конструкторского бюро до производителя. Для вопросов перспективного развития военно-промышленной политики нам важно развивать и военно-политические науки. Для этого мы будем создавать Институт стратегии национальной обороны и безопасности, который будет в тесном контакте с военными учёными исследовать современные формы вооружённой борьбы и прогнозировать создание той техники, которая будет необходима для этого.

В заключение своего выступления заместитель председателя Правительства РФ Дмитрий Рогозин подчеркнул, что военно-промышленному комплексу и военной науке предстоит большая работа.

2 февраля мы с вами отмечаем 70-летие Сталинградской битвы. Образно говоря, нашей отечественной оборонной промышленности тоже предстоит «Сталинградская битва». Убеждён в том, что мы её выиграем, как и наши предки в 1943 году.

Перед членами Академии военных наук выступили руководители региональных отделений АВН, начальник Генерального штаба Вооружённых Сил - первый заместитель министра обороны Республики Беларусь генерал-майор Пётр Тихановский.

Своё видение строительства Военно-морского флота в современных условиях представил собравшимся главнокомандующий ВМФ адмирал Виктор Чирков.

На общем собрании был заслушан доклад председателя ревизионной комиссии АВН, приняты в состав её новые члены.

Таким образом, на своём новом этапе Академия военных наук получила высокую оценку и полный карт-бланш от руководства Вооружённых Сил. Она вступила в 2013 год, исполненная новыми идеями, проектами и задачами.

Анна Потехина

ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 5/2004

О структуре и содержании военной науки на современном этапе развития военной мысли

Генерал-лейтенант в отставке С.А. БОГДАНОВ ,

доктор военных наук

ВОЕННАЯ НАУКА прошла, как известно, сложный путь развития. На каждом историческом этапе, начиная с эпохи холодного оружия и заканчивая эпохой ядерного вооружения, приобретаемый народами и государствами опыт ведения вооруженной борьбы приводил к накапливанию самых разнообразных знаний о военном деле, которые военные и государственные деятели, ученые, теоретики и практики описывали в виде теории вооруженной борьбы, теории военного дела и обобщали в виде определенной системы военно-теоретических знаний военной науки, формировали ее структуру и содержание.

Мощным толчком для развития военной науки как системы знаний о законах, военно-стратегическом характере войн, строительстве и подготовке вооруженных сил и населения государств к войнам, способах ведения вооруженной борьбы стали Первая и Вторая мировые войны. Обобщение и развитие этих знаний в нашей стране и за рубежом проявилось наиболее ярко, по моему мнению, во второй половине XX века как в виде публикации фундаментальных монографий, так и добротных научных статей, среди которых заметными для своего времени стали статьи в журнале «Военная мысль».

Анализ, этих публикаций показывает, что толкование структуры и содержания военной науки всегда зависело от понимания сущности войны, ее социальной и военно-технической стороны; степени зрелости и уровня развития военной науки в целом и ее теоретико-методологических основ в частности; характера и особенностей развития материально-технической базы военного дела; характера экономических, социально-политических отношений в обществе и политической системы государства; характера и основных тенденций каждой конкретной эпохи, ее противоречий и тенденций.

В последние годы в публикациях журнала снова возросло внимание к проблемам развития военной науки. Среди них обращают на себя внимание, на мой взгляд, статьи М.А. Гареева, С.А. Тюшкевича, В.А. Виноградова, В.Д. Рябчука и В.А. Куликова (см. Военная мысль. 2000. № 2, 3, 6; 2001. № 1, 2, 6; 2002. № 3). В этих статьях авторы на основе богатого личного опыта дают свое видение системы военно-научных знаний, их роли в формировании структуры и содержания военной науки, показывают, что сегодня эффективность решения сложных проблем военной безопасности государства непосредственно связана с уровнем развития методологии военно-научных исследований.

Доктор философских наук С.А. Тюшкевич, например, особо подчеркивает в своей статье, что «состояние военной науки не в полной мере отвечает современным требованиям, а отдельные ее положения, выводы и рекомендации просто устарели... Некоторые их положения и принципы некритически отброшены, а формирования новых проходит трудно, так как в этом процессе сталкиваются школы и направления, по-разному объясняющие современный этап развития военного дела».

Представляет определенный интерес статья доктора исторических наук В.А. Куликова, в которой предлагается «определиться с общими понятиями военного дела государства, системой его военно-научных знаний». По мнению автора статьи, «в подавляющем большинстве научно-справочных изданий последних лет термин «военное дело» либо просто отсутствовал, либо его определяли не как деятельность, а как «условный термин»... или как «теорию и практику»... В результате не только стала происходить необоснованная подмена понятия «теория военного дела» понятием «военная наука (или науки)», которую некоторые политологи и военные эксперты двусмысленно возвысили до «науки наук», но и стала снижаться эффективность военного дела Российского государства».

Считаю необходимым подчеркнуть, что никакой подмены понятия «теория военного дела», на мой взгляд, нет и не было, а эффективность военного дела снизилась по причине радикальных демократических преобразований нашего общества. В.А. Куликов признает, что ядром «теории военного дела государства» является военная наука, но в то же время в предлагаемом варианте структуры этой теории он выделил для военной науки, на мой взгляд, маленькую, изолированную ячейку с ограниченными функциями, а военно-политические, военно-стратегические, военно-технические и военно-экономические основы и научные основы разработки военной доктрины включил в структуру теории военного дела государства на месте первого, основополагающего элемента этой структуры, с чем согласиться нельзя.

Общеизвестно, что между военной наукой (военным делом в том числе) и военной доктриной существует особая взаимосвязь. Доктрина в широком понимании выражает взгляды и установки наций, государств о возможностях и путях достижения их политических целей с использованием военных средств. Особый статус военной доктрины определяется тем, что она формируется на базе достижения всех военно-теоретических знаний и конкретной военно-политической практики, содержит наиболее важные положения, выработанные многими науками и принятые органами высшего политического и военного руководства, что придает этим положениям официальный и директивный характер. Но в то же время быть составной частью теории военного дела она не может.

Нельзя согласиться и с утверждением В.А. Куликова о том, что «военные научно-справочные издания, выходящие в свет как в нашей стране, так и за рубежом, отражают военные знания, трактуют понятия и термины на уровне обобщения, как правило, 2030-летней давности». На мой взгляд, в последние годы, точнее в начале XXI века, все военно-научные понятия и термины подверглись кардинальной реформации. Видимо, по этой причине и издание «Военной энциклопедии», о которой упоминает в своей статье В.А. Куликов, задерживается.

Однако выходят в свет и готовятся к печати новые словари и справочники. Например, в подготовленном к изданию «Словаре основных терминов и понятий в сфере военной безопасности» под редакцией депутата Государственной Думы Д.О. Рогозина и начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии А.В. Квашнина понятие «военное дело» трактуется следующим образом. Это «собирательный термин, охватывающий все вопросы военной теории и практики, связанные со строительством, подготовкой и действиями вооруженных сил государства в мирное и военное время, а также с подготовкой экономики, населения и страны в целом к войне. В узком смысле это система знаний и навыков военнослужащих для выполнения своего воинского долга».

В том же словаре дана и новая трактовка определения военной науки: «Это система знаний о стратегическом характере и закономерностях войны, строительстве и подготовке вооруженных сил и страны к войне и способах ведения вооруженной борьбы. Объектом познания военной науки является война, которую она исследует наряду с другими общественными, естественными и техническими науками. Предметом военной науки является вооруженная борьба в ходе различных войн и конфликтов». Данные определения терминов «военное дело» и «военная наука» позволяют вести рассуждения о военно-научной теории государства.

Смена исторических эпох, изменения в характере международных отношений, повороты в общественной технологии государства, превращение России в коррумпированное олигархическое государство с нарушенной экономикой, появление принципиально новых видов оружия, вооружений и техники на новой технологической основе приводят к тому, что меняются тенденции в области строительства Вооруженных Сил, их технического оснащения, обучения и воспитания личного состава, а соответственно, и в области военного искусства. Одни из них сходят со сцены, другие нарождаются, некоторые сохраняются, но приобретают новые черты. Все это накладывает отпечаток на характер структуры и содержания военной науки и военное дело в целом.

С распадом двухполярного мира резко изменилась в нем геополитическая ситуация. США, оставшись единственной сверхдержавой, энергично приступили, по заявлению бывшего британского министра по делам окружающей среды Майка Митчера, к осуществлению «Проекта нового американского века». С каждым годом все четче просматривается их стремление к глобализму. По инициативе США в различных регионах мира резко возросло количество войн (вооруженных конфликтов), в ходе которых Штаты добиваются своих военно-экономических целей. Анализ содержания этих войн (вооруженных конфликтов) показывает, что они охватывают все сферы жизни противоборствующих государств, включают все формы и способы борьбы, из которых не всегда главной является вооруженная.

В результате появления принципиально новых средств борьбы, а также способов ее ведения произошло перераспределение роли и значения сфер вооруженной борьбы. В число первостепенных выдвинулась воздушно-космическая сфера при одновременном резком возрастании влияния на ход и исход войны информационной борьбы. Эти кардинальные изменения вызвали необходимость разрабатывать и использовать в ходе современных войн (вооруженных конфликтов) совершенно новые формы и способы ведения военных действий. А это, естественно, требует применения новых методов прогнозирования всей совокупности военных явлений, единого подхода к решению как общих, так и частных задач военной науки.

В данной обстановке начался новый этап развития военно-теоретической мысли, отражающий новые явления в содержании региональных (локальных) войн XXI века и вооруженной борьбы в частности, влияние экономических, социальных и военных возможностей государства, его военной организации на ведение современной войны и войны будущего. Исход войны стал зависеть от военно-технологического развития противоборствующих государств, наличия у них в достаточном количестве высокоточного оружия различного базирования и умения сторон с упреждением использовать информационные технологии. Получили развитие и другие тенденции современной войны. В этой связи возникает необходимость уточнения законов ее ведения, имеющих определенное значение для содержания и структуры военной науки.

На новом этапе развития военно-теоретической мысли основные усилия военной науки также будут направляться на познание социальных и естественно-технических форм движения, происходящих в современной войне в целом и вооруженной борьбе в частности. Специфическими сторонами войны, которые исследует только военная наука и которые никакая другая отрасль знаний не может познать, будут, как и в прошлом, прежде всего определение стратегического характера войны, познание ее законов, разработка принципов и способов подготовки и ведения вооруженной борьбы в стратегическом, оперативном и тактическом масштабах и др.

Военная наука, исследуя содержание вооруженной борьбы, продолжит одновременно рассматривать ее связи с общими законами войны, общественно-экономическими и социально-политическими факторами, формировать военно-стратегические положения для военной доктрины государства, обеспечения его военной безопасности. И на новом этапе развития военно-теоретической мысли военную науку в нашей стране будут рассматривать, по всей вероятности, как систему знаний о законах, военно-стратегическом характере войн, вооруженных конфликтов, путях их предотвращения, строительства и подготовки Вооруженных Сил и страны к военной безопасности, о закономерностях, принципах, формах и способах ведения вооруженной борьбы для защиты Российского государства, его интересов на международной арене.

Вне всякого сомнения, военная наука как система военно-научных знаний, охватывая значительное количество взаимосвязанных предметов, дисциплин, теорий, будет иметь сложную структуру. Безусловно, при уточнении последней необходимо будет использовать принципы научной логики, согласно которым требуется ту или иную частную теорию выделять по одному основанию, не допускать дублирования, то есть включать в данную теорию вопросы, составляющие только ее содержание.

Структура военной науки оказывала и будет оказывать существенное влияние на создание научно-исследовательских структур Министерства обороны России, его научно-исследовательских институтов, научных центров, проблемных лабораторий и других научно-исследовательских организаций. Она поможет более точно определить участие других наук в военных исследованиях и получить весомые результаты, целеустремленно решить задачу подготовки научных кадров и их специализации.

В этой связи структуру военной науки на новом этапе ее развития, скорректированную с учетом новых военно-политических реалий в Российском государстве и в целом в мире, можно представить в виде системы знаний о войне и военной безопасности в совокупности следующих взаимосвязанных составных частей: общая теория; теория военного искусства; теория строительства Вооруженных Сил; теория воинского обучения и воспитания; теория военной экономики; теория управления Вооруженными Силами; теория всестороннего обеспечения; теория вооружения; теория военной истории; теории видов и родов войск Вооруженных Сил; частные теории других войск военной организации государства (рис.). Следует отметить, что первоначально такая схема в виде системы знаний о войне, армии и оборонной безопасности была разработана и опубликована генералом армии М.А. Гареевым.

В обобщенном виде (обобщенная структура военно-научных знаний по взглядам военных теоретиков России) ее излагает в своей статье и В.А. Куликов. Однако радикальные изменения, происшедшие в целом в мире и в России в частности, вызывают безотлагательную необходимость внесения в содержание и структуру военной науки некоторых уточнений.

Военная наука на новом этапе развития военно-теоретической мысли займет в общей системе военно-теоретических знаний центральное место. Она будет тесно связана с базовыми общественными науками и военной доктриной, общественными, естественными и техническими науками, разрабатывающими специфическую военную проблематику в интересах обеспечения вооруженной борьбы. Выступая в роли координирующего ядра, военная наука будет обогащать другие науки конкретными знаниями о перспективном развитии военного дела, нацеливать на актуальную проблематику, определенным образом ориентировать их, используя свои понятия, категории, законы и методы исследования. В то же время военная наука должна активно использовать полученные другими науками результаты, а некоторые из них включать в свое содержание.

Важнейшей составляющей военной науки станет теория военной безопасности государства, изучающая цели и государственную стратегию в области обеспечения безопасности общества, Вооруженных Сил и государства от внешних и внутренних угроз политического, экономического, социального, военного, техногенного, экологического, информационного и иного характера с учетом имеющихся ресурсов и возможностей Вооруженных Сил и государства в тесном взаимодействии с сопредельными, стыковыми с военной науками.

В новых условиях развития страны систему научных знаний о войне и военной безопасности будут продолжать наполнять военно-социальные, военно-естественные и военно-технические науки, связанные с вопросами военной безопасности, созданием средств вооруженной борьбы и ее ведения (военная проблематика общественных, естественных и технических наук, сопредельных, стыковых с военной наукой).

Как показывает анализ эволюции военной науки, ее структура никогда не остается неизменной. По мере развития самой военной науки, появления новых для нее задач, увеличения диапазона, глубины и объема знаний структура военной науки будет уточняться и совершенствоваться, появятся новые составные части или разделы, изменятся взаимосвязи между ними. Этому будут способствовать также процессы интеграции и дифференциации знаний, характерные для развития современных наук, в том числе военной.

На новом этапе развития военно-теоретической мысли общая теория будет отражать результаты изучения прежде всего законов современной войны и вооруженной борьбы, выражающих существенные связи в самих этих явлениях. При этом важным фактором останется общее методологическое требование диалектической логики, заключающееся в том, чтобы при рассмотрении того или иного явления учитывать не один закон или категорию, а все основные законы и категории материалистической диалектики в их взаимодействии, так как каждый из них в применении к познанию военного дела выступает методологическим принципом, позволяющим выявить определенные черты и существенные стороны новых процессов современной войны в целом и вооруженной борьбы в частности, выяснить взаимосвязь и взаимозависимость с другими законами военной науки. То есть общая теория военной науки должна обладать наличием единых методологических основополагающих установок для всех ее составных частей.

Общая теория, как и прежде, будет исследовать объект, предмет, структуру и методы военной науки, ее роль и место в общей системе военно-теоретических знаний; выявлять и познавать категории, закономерности и принципы вооруженной борьбы, строительства Вооруженных Сил во взаимосвязи с общими знаниями о войне. Но на новом этапе развития военно-теоретической мысли в исследовании общих основ особое значение приобретет изыскание более эффективных методов и форм решения задач военной науки.

Надо полагать, что теория военного искусства на новом этапе развития военно-теоретической мысли останется одной из главных составных частей военной науки, продолжая исследовать и познавать характер, закономерности, принципы, формы и способы подготовки и ведения вооруженной борьбы всех масштабов. В своих исследованиях эта теория и на новом этапе будет опираться на объективные законы, использовать положения и выводы, полученные другими разделами военной науки, а также отраслями общественных, естественных и технических наук, участвующими в исследовании проблем военного дела.

На совещании с руководящим составом Вооруженных Сил России 2 октября 2003 года министр обороны РФ подчеркнул, что «изменилось соотношение между стратегией, оперативным искусством и тактикой, хотя все эти категории военного искусства сохранят свое значение». В этой связи задачи теории военного искусства должны подвергнуться некоторым уточнениям. Вполне естественно, что, как и в прошлом, важнейшими из них будут являться исследования принципов, видов, форм и способов подготовки и ведения военных действий. Однако содержание всех их надо совершенствовать. Структура этой теории на ближайшую перспективу останется неизменной: стратегия, оперативное искусство и тактика.

Теория стратегии была и будет единой для всех видов Вооруженных Сил и продолжит занимать ведущее место в теории военного искусства. Министр обороны в своих указаниях на упомянутом выше совещании, отметил, что в перспективе «изменятся внутренние и внешние показатели вооруженной борьбы. В ней будут жестко увязаны действия большого количества видов Вооруженных Сил, родов войск и специальных войск, выполняющих огромное количество сложнейших взаимосвязанных стратегических, оперативных и тактических задач одновременно во всех сферах вооруженной борьбы».

В этих условиях, с учетом происшедших изменений, именно теория стратегии будет способна на новом этапе разрабатывать основы национально-государственной военной безопасности; определять возможный характер войн современной эпохи и военно-технических путей их предотвращения, выявлять новые закономерности вооруженной борьбы, определять содержание задач Вооруженных Сил и способы их решения; разрабатывать основы планирования применения Вооруженных Сил в новых условиях и мероприятия по их подготовке к отражению возможной агрессии; уточнять требования и рекомендации по строительству Вооруженных Сил, подготовке населения, экономики и территории страны в интересах отражения возможной агрессии, а также основы руководства Вооруженными Силами в мирное и военное время.

Кроме того, теория стратегии должна будет заниматься изучением и оценкой военно-стратегических взглядов вероятного противника и его возможностей по ведению войны и стратегической оценкой возможных районов, регионов военных действий.

Теория оперативного искусства на новом этапе развития военно-теоретической мысли должна также подвергнуться существенному уточнению. Происшедшее в последнее десятилетие перераспределение роли и значения сфер вооруженной борьбы, появление средств борьбы, основанных на современных технологиях, и новых способов ее ведения вызывают безотлагательную необходимость внесения соответствующих коррективов в систему научных знаний о подготовке и ведении будущих операций объединениями различных видов и родов войск Вооруженных Сил, других войск (сил) в единой группировке.

Основными задачами этой теории будут: познание и исследование нового характера и содержания операций будущей вооруженной борьбы; определение новых способов подготовки и ведения операций, применения в них объединений, соединений и частей видов и родов войск Вооруженных Сил, других войск; разработка требований к новой организационной структуре и вооружению будущих Вооруженных Сил и уточнение основ управления участвующими в операции объединениями, соединениями и частями видов и родов войск Вооруженных Сил, других войск (сил) и их единого всестороннего обеспечения; выработка требований и рекомендаций по оперативному оборудованию районов базирования, сосредоточения войск и их действий; изучение взглядов вероятного противника на подготовку и ведение военных действий оперативного масштаба.

Структура теории оперативного искусства, видимо, останется без изменений: общевойсковое и общефлотское оперативное искусство; оперативное искусство Военно-воздушных сил; оперативное искусство Ракетных войск стратегического назначения; оперативное искусство Космических войск. Каждый из этих разделов должен будет познавать и исследовать формы и способы подготовки и ведения совместных операций всех видов и родов войск Вооруженных Сил, разрабатывать специальные вопросы, касающиеся применения объединений и соединений того или иного вида Вооруженных Сил в общевойсковых, общефлотских операциях.

Так как теория тактики находится в тесной взаимосвязи с теорией оперативного искусства, то существенные коррективы последней вызовут соответствующие уточнения в системе знаний о подготовке и ведении боя соединениями, частями (кораблями) и подразделениями различных видов и родов войск Вооруженных Сил и других войск. В новых условиях теория тактики будет продолжать исследовать характер и содержание боя, разрабатывать новые способы и методы его подготовки и ведения, изучать боевые свойства образцов вооружения и боевой техники на новой технологической основе, применяемых сторонами в бою. Новыми задачами теории тактики станут: исследование характера и содержания современного боя (боевых действий); влияние на ход и исход боя сосредоточенного огня, удара, мобильности и маневра; определение рациональных методов подготовки и ведения боя; установление оптимальных условий для исследования боевых возможностей вооружения и средств защиты; определение задач соединений, частей (кораблей) и подразделений в различных видах боя и условиях обстановки; разработка способов организации и поддержания тесного взаимодействия между соединениями, частями и подразделениями в бою; выработка рекомендаций по управлению войсками, силами, их боевому, техническому и тыловому обеспечению; разработка требований к вооружению и организационно-штатной структуре соединений, частей и подразделений.

В теорию строительства Вооруженных Сил на новом этапе развития военно-теоретической мысли потребуется обязательно внести существенные уточнения. Изменения социального строя России, принятие концепции (доктрины) строительства новых Вооруженных Сил, основу которых, кроме мощных ядерных сил, будут составлять высокомобильные силы общего назначения, оснащенные новейшим вооружением и техникой и контрактным комплектованием личным составом, вызовут безотлагательную необходимость корректировки системы знаний о закономерностях и принципах создания, совершенствования и развития Вооруженных Сил, способах их комплектования и технического оснащения.

Основными задачами теории строительства Вооруженных Сил в новых условиях будут: определение их рационального состава, новой организационной структуры, соотношения и роли видов и родов войск Вооруженных Сил и других войск; уточнение путей и порядка комплектования и технического оснащения; выработка рекомендаций по организации воинской службы, расквартированию войск, подготовке кадров, созданию резервов и запасов всех видов. Структура теории строительства Вооруженных Сил будет включать: основы боевой и мобилизационной готовности; комплектование личным составом и техническое оснащение, подготовку военных кадров; организацию воинской службы и расквартирования войск; создание резервов и запасов.

Теория воинского обучения и воспитания на новом этапе развития теоретической мысли также должна получить дальнейшее развитие. Оснащение нашей армии и флота новейшим вооружением и техникой, переход на контрактный метод комплектования личным составом явятся основным фактором, вызывающим необходимость внесения соответствующих уточнений в систему знаний о содержании, формах и методах одиночной подготовки личного состава, подготовки подразделений, частей (кораблей), соединений, объединений и органов управления к ведению военных действий. Теория воинского обучения и воспитания будет познавать и исследовать закономерности учебно-воспитательного процесса применительно к новым российским Вооруженным Силам, организацию, планирование и управление этим процессом, формы и методы обучения и воспитания. В новых условиях задачами теории воинского обучения и воспитания будут: уточнение научно обоснованных рекомендаций по формированию у воинов армии и флота высоких морально-психологических и боевых качеств, воинского мастерства; совершенствование полевой, воздушной и морской выучки войск, сил; поддержание постоянной высокой боевой и мобилизационной готовности Вооруженных Сил к защите Отечества.

Теория всестороннего обеспечения на новом этапе развития военно-теоретической мысли также получит дальнейшее развитие. Интеграция всего обеспечивающего процесса Вооруженных Сил и других войск Российской Федерации в результате перехода к межведомственным системам всестороннего обеспечения их служебной деятельности приведет к необходимости внесения соответствующих коррективов в систему научных знаний о всестороннем обеспечении подготовки и ведения будущих военных действий.

Теория вооружения, без всякого сомнения не будет представлять из себя систему знаний, которая описана в рассмотренной выше статье В.А. Куликова. В новых условиях она будет составлять систему знаний о развитии вооружения и военной техники (ВВТ) для армии и флота. Объектом ее познания будет являться военно-техническая сторона войны, вооруженной борьбы и научно-технического прогресса, а предметом оснащение армии и флота вооружением и военной техникой, их эксплуатация и ликвидация.

Содержание задач теории вооружения, вероятно, останется без изменений. В их числе: анализ и обобщение опыта создания, совершенствования и развития средств вооруженной борьбы в новых условиях, извлечение из этого анализа выводов, уроков и тенденций; познание и разработка новых методологических основ теории, закономерностей, принципов, требований к развитию систем ВВТ; обоснование перспективных программ вооружения государства; определение способов организации, всестороннего обеспечения процессов, связанных с разработкой систем вооружения и военной техники, а также управления ими; изучение и выработка рекомендаций по проблемам эксплуатации и ликвидации систем ВВТ.

Анализ опыта боевых действий федеральных войск в обеих чеченских кампаниях дает основание полагать, что на новом этапе развития военно-теоретической мысли претерпит существенные изменения и теория управления Вооруженными Силами. В новых условиях, видимо, изменится содержание системы знаний об управлении войсками в различных видах их деятельности, будут уточняться принципы и способы целенаправленного воздействия на состав, состояние и функционирование Вооруженных Сил в мирное и военное время. Основными задачами теории управления в новых условиях будут: исследование оперативной, организационной и технической сторон проблем управления Вооруженными Силами на всех уровнях; выявление закономерностей управления и механизма проявления их на практике; определение принципов, тенденций построения, функционирования войсковых, флотских систем управления в мирное и военное время; определение направлений и путей совершенствования и развития систем, организационных форм и методов управления; выработка практических рекомендаций по работе командований и штабов при подготовке и в ходе боевых действий по совершенствованию форм и содержания боевых документов с учетом развития и применения новых технических средств и автоматизированных систем управления; разработка методов исследования проблем управления, критериев и методов оценки эффективности управления войсками, силами.

Смена социального строя в России, рыночные взаимоотношения предприятий ВПК (ОПК) с Вооруженными Силами и другие социальные преобразования существенно повлияют на содержание теории военной экономики, которая, на мой взгляд, должна будет систематизировать систему знаний об экономическом обеспечении Вооруженных Сил и вооруженной борьбы на новом этапе развития военно-теоретической мысли. Объектом познания теории военной экономики в новых условиях будет экономика государства, а предметом экономическое обеспечение Вооруженных Сил в мирное и военное время.

Основными задачами теории военной экономики будут: уточнение познания закономерностей развития и функционирования военной экономики страны в мирное и военное время на новом этапе; определение вероятных материальных потребностей войны и условий экономического обеспечения в ней Вооруженных Сил; совершенствование обоснованных положений о развитии военно-экономического потенциала государства и подготовки его экономики к войне; выработка и обоснование требований к экономике государства, вытекающих из характера войны и вооруженной борьбы, а также из положений военной доктрины; изыскание путей и способов своевременного перевода экономики на военное положение, повышение устойчивости ее функционирования; анализ состояния и выработка рекомендаций по подготовке и использованию военно-экономической базы регионов России в интересах вооруженной борьбы; разработка принципов и способов экономического обеспечения военных действий Вооруженных Сил; разработка проблем управления военной экономикой.

Военная история в новых условиях, безусловно, будет продолжать изучать войны и вооруженные силы прошлого, их зависимость от материально-технических, социально-экономических и политических условий жизни общества, опыт военной деятельности государств. В отличие от других отраслей военных знаний она будет иметь дело с реально имевшими место, то есть со свершившимися фактами, событиями, процессами, что придаст результатам исследований большую достоверность и возможность их критической оценки с позиций современности.

В заключение отметим, что в будущем изучение развития военной мысли будет занимать особое место в военной науке. Это позволит определять и познавать основные направления, закономерности и принципы развития военной науки в целом и ее отраслей в частности.

Военная энциклопедия: В 8 т. М.: Воениздат, 1994. Т. 2. С. 130134.

См.: Козлов С.Н., Смирнов М.В., Базь И.С, Сидоров П.А. О советской военной науке, М.: Воениздат, 1964. С. 404; 3 е м с ко в В.И. К вопросу об общей теории и структуре военной науки//Военная мысль. 1972. № 8, 10; Гареев М.А. Система знаний о войне и армии//Военная мысль. 1976. № 8 и др.

Тюшкевич С.А. Необходимое условие развития военной науки// Военная мысль. 2000. № 3. С. 36.

Куликов В.А. Логика и теория военного дела//Военная мысль. 2002. № 3. С. 44.

Там же. С. 44.

Там же. С. 51.

Там же. С. 44.

Гареев М.А. Ариаднины нити ратного дела//Независимое военное обозрение. 1998. № 32.

Куликов В.А. Логика и теория военного дела. С. 47.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте

Статья Эриха Шнейдера, опубликованная в сборнике "Итоги второй мировой войны" (русский перевод опубликован в 1957 г.) представляет несомненный интерес для аналитика. Хотя бы потому, что в ней содержатся уникальные данные о малоизвестной операции Пейпер Клипс, проведенной союзническими войсками в 1946 г., в ходе которой у Германии и Японии были изъяты мощнейшие запасы патентной и научно-технической документации, а также были вывезены за рубеж ценнейшие научные кадры.

Статья посвящена проблемам, связанным с отсутствием должной государственной координации научной деятельности, низким качеством информационного обеспечения научной работы, а также проблеме разобщенности коммерческих научных подразделений. Это все то, что было инициировано в России переходом к рыночной экономике.

Статья также представляет интерес и для тех, кого интересует история, в частности - история научно-технического прогресса. В статье раскрывается подоплека того мощного послевоенного технологического скачка, который был совершен США и еще больше увеличил технологическое отставание СССР.

Интересна статья также и тем, что она вошла в одно из тех изданий, которое не подверглось идеологической адаптации и приглаживанию - вся идеологическая (впрочем, весьма спокойная и конструктивная) компонента была приведена во введении к сборнику. Поэтому, в статье сохранились и те оценки, которые давались Советскому Союзу его противниками по холодной войне.

Здесь статья приведена по тексту:

Шнейдер Э. Расцвет и упадок немецкой науки в период второй мировой войны // Итоги второй мировой войны. Сборник статей / Пер. с нем. - М.: Издательство иностранной литературы, 1957.

Эрих Шнейдер, генерал-лейтенант в отставке, инженер

Расцвет и упадок немецкой науки в период второй мировой войны

"Исследование есть фундамент технического превосходства над противником.
Исследование есть основа для всемирного соревнования". Проф. П. Тиссен

С тех пор как последние мировые войны разрушили старую форму «героического сражения» между воинами и заменили ее «войной моторов», а солдат стал «ожидать своего часа» под шквалом ураганного огня, с тех пор как стало достаточно лишь нажать кнопки, открывающие бомбовые люки, чтобы моментально исчезли в пожаре и дыму памятники веками создававшейся культуры, с тех пор как атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, доказали, что одним ударом можно уничтожать сотни тысяч ни в чем не повинных людей, с тех пор, наконец, когда самоуничтожение человечества в современной атомной войне стало теоретической возможностью, можно с уверенностью сказать, что техника в корне изменила и формы и весь характер войны. Но в основе всякой техники лежит наука, больше того, техника-это сама наука. А это значит, что ход современной войны и, следовательно, судьбы ведущих ее народов решающим образом зависят от научных достижений и от потенциальных возможностей народов в области техники.

Старинная поговорка «В войне молчат музы», под которой, кроме всего прочего, подразумевается и ослабление духовной деятельности народа, в наш век совершенно неуместна. С лихорадочной поспешностью и максимальным напряжением сил ведутся работы в лабораториях и исследовательских институтах воюющих сторон, чтобы не только нейтрализовать технический прогресс противника за счет создания новых видов вооружения, но и превзойти его, что в свою очередь является для противника импульсом к новым изысканиям. Таким образом, современная война с точки зрения роста технических возможностей является неким подобием маятника, который с каждым взмахом поднимается на еще большую высоту. Такое явление наблюдается не только в области техники. В век идеологической борьбы и борьбы взглядов и мировоззрений решающее значение имеет также и то, какое идеологическое оружие и какие силы могут вызвать подъем во всех областях науки. Поэтому «Итоги второй мировой войны» не могут быть написаны без того, чтобы все функции науки в этой эпохе остались неосвещенными.

Подводная война Германии против Англии и Америки, начавшаяся так эффективно, фактически была сведена на нет превосходством противника в радиолокационной технике, которое буквально парализовало усилия самоотверженных и храбрых немецких подводников. В воздушной битве за Англию технические данные германских истребителей оказались недостаточными для того, чтобы надежным образом защитить свои бомбардировщики. Когда впоследствии на экранах радаров противника, несмотря на темную ночь, туман и облака, стали различимы очертания городов и искомых целей, противовоздушная оборона германского жизненного пространства потеряла всякий смысл, а немецкая авиация, несмотря на все мужество ее солдат и офицеров, все более и более сдавала свои позиции.

На основании изучения всех этих событий возникает роковой вопрос: оправдала ли себя в этой войне германская наука? (По окончании войны, по самым осторожным подсчетам, победителями было конфисковано 346 тыс. германских патентов.) Результаты исследований в промышленности и во всех государственных и даже частных научно-исследовательских учреждениях были изъяты у их хозяев и исчислялись не количеством страниц, а количеством тонн, да! да! тонн, как о том заявляла американская центральная научно исследовательская станция Райт-филд (штат Огайо), вывезенная из Германии «безусловно самое значительное собрание секретных научных документов» общим весом в 1,5 тыс. т.

Проделав анализ всех захваченных материалов и осуществив многие идеи, содержавшиеся в них, американские специалисты, по их собственному признанию, «продвинули американскую науку и технику на годы, а в некоторых случаях на целое десятилетие вперед».

Австралийский премьер-министр Чифли, выступая по радио в сентябре 1949 года, сказал, что польза, которую Австралии принесли 6 тыс. доставшихся ей при дележке патентов и перемещение в Австралию 46 немецких специалистов и ученых, совершенно не поддается выражению в денежных величинах. «Австралийские промышленники, - заявил он, - в состоянии с помощью немецких секретных материалов поставить свою страну в области техники в число самых передовых стран мира».

Если, таким образом, оценка достижений немецкой науки может быть столь противоречива, то есть, с одной стороны, опускаться до причины поражения Германии в войне, а с другой - подниматься до огромных высот, вызывая восхищение даже у самых высокоразвитых противников, значит, деятельность немецких ученых-исследователей во второй мировой войне не может быть приведена к какому-то общему простому знаменателю, а должна рассматриваться как разносторонний и всеобъемлющий комплекс научных связей. И действительно, в ту эпоху немецкая наука находилась не в каком-то определенном устойчивом состоянии, а в постоянном и до некоторой степени даже драматическом, противоречивом развитии. Поскольку от тех лет не осталось ни документов, ни самих ученых, разбросанных теперь по всему свету, составить полную картину их деятельности не представляется возможным.

Поэтому сейчас можно говорить только о некоторых наиболее характерных чертах немецкой науки того времени. Немецкий ученый той эпохи жил замкнуто, интересуясь только своей наукой и не ввязываясь ни в какую политику, не думая ни о государстве, ни об общественности. «Аполитичный немецкий профессор» стал той символической фигурой, которая часто появлялась на страницах немецкой и зарубежной печати в самом карикатур ном виде. В связи с этим напрашивается встречный вопрос: что могло заинтересовать немецкого ученого в политической жизни того времени? Германия не имела вековых национальных традиций, как, например, Франция. Германия никогда не шла по пути империалистического развития, как Англия. Она была неоднородным конгломератом мелких государств, не объединенных ни внешней, ни внутренней политикой. Когда в период между двумя мировыми войнами к власти пришел национал-социализм, «аполитичный немецкий интеллигент» предпочел укрыться в своей норе, чем выступить с каким-либо протестом. Новому режиму, однако, было не по себе, что такая большая и нужная ему профессиональная категория оставалась нейтральной по отношению к новому государству. Поэтому развернулась пропаганда, направленная против «интеллигентов» и «высокомерных академиков».

Национал-социалистская партия в то время стремилась перетянуть рабочего на свою сторону. Она старалась освободить его от марксистских традиций и сделать его националистом. Но это было нелегко, потому что классовое самосознание уже прочно укоренилось в среде рабочих. Тогда партия прибегла к более простому средству. Сословие «академиков» и «интеллигентов» стали поносить на всех перекрестках. Многочисленные партийные ораторы вплоть до самого начала войны не пропускали ни одного случая, чтобы не ругнуть ученых. Так, например, государственный деятель Роберт Лей, выступая на большом собрании рабочих военной промышленности, иллюстрировал свою мысль таким «ярким примером». «Для меня, - говорил он, - любой дворник гораздо выше всякого академика. Дворник одним взмахом метлы сметает в канаву сотни тысяч бактерий, а какой-нибудь ученый гордится тем, что за всю свою жизнь он открыл одну-единственную бактерию!».

Если мы сравним отношение к ученому и его работе у нас и в других странах, то получится следующая картина. В то время как другие государства придают развитию науки и техники огромное значение и связывают с ним судьбу и существование своих наций, Германия в этом отношении делала и делает слишком мало. Последствия этого мы ощущаем вплоть до сегодняшнего дня. Руководители нашего государства смотрели на науку.как на нечто их не касающееся. Это видно хотя бы из того, что самый незначительный из всех германских министров - Руст - был министром науки. Характерно, что этот «министр науки» за всю войну, которая больше, чем все другие, была войной техники, ни разу не был на докладе у главы государства. Да и сам Гитлер разговаривал с ведущими деятелями науки в последний раз в 1934 году, когда у него на приеме был Макс Планк, просивший разрешить своим коллегам евреям продолжать начатые ими крупные научно-исследовательские работы.

После 1933 года в результате «проверки мировоззрения» из высших учебных заведений Германии было уволено 1268 доцентов.

Сложившаяся ситуация наглядно показывает, что в «государстве фюрера», которое насильно подчиняло себе даже самые приватные области жизни, не было создано настоящей всеобъемлющей, планирующей в государственном масштабе научной организации, которая возглавила бы всю исследовательскую работу. На деле имелось лишь множество частных учреждений, работавших каждое в своей области и, в сущности, независимых друг от друга. Координации в иx работе не было почти никакой. Если такое положение еще можно допустить в мирное время, то в современной войне оно должно привести к самым роковым последствиям.

Отсутствие единства в науке

В Германии существовал большой научный сектор в системе высших учебных заведений, к которому принадлежали университеты и высшие технические учебные заведения. Сюда же входили и 30 научно-исследовательских институтов Общества кайзера Вильгельма. Эти учреждения организационно подчинялись министерству науки, воспитания и просвещения. В этой сети, охватывавшей тысячи ученых, имелся свой научно-исследовательский совет, который состоял из. представителей различных областей науки: (физики, химии, горного и литейного дела, медицины и т.д.). Каждый член совета являлся руководителем определенной группы ученых одного профиля и должен был направлять планирование и научно-исследовательскую деятельность этой группы.

Наряду с такой учебной научно-исследовательской организацией существовала совершенно независимая промышленная научно-исследовательская организация, или, как ее иначе называли, сектор, огромное значение которого стало ясно вообще только после того, как победители в 1945 году присвоили себе результаты его научно-исследовательской работы. Сюда относились лаборатории крупных промышленных предприятий, например концернов Фарбениндустри, Цейсса, Сименса, Всеобщей компании электричества, Осрама, Телефункена и др., которые, располагая крупными собственными средствами, высококвалифицированными специалистами и аппаратурой, отвечающей современным техническим требованиям, могли работать с большей производительностью, чем институтские лаборатории, не имевшие зачастую самых необходимых средств, чтобы осуществлять свои изыскания. Научно-исследовательская организация промышленности была независимой, не нуждалась в помощи какого-либо министерства, государственного научно-исследовательского совета или других ведомств, занимающихся вопросами контингентов. Эта организация работала для себя, и при этом - за закрытыми дверями. Следствием этого было то, что ученый-исследователь какого-либо высшего учебного заведения не только ничего не знал, но даже и не подозревал о тех исследованиях, открытиях и усовершенствованиях, которые производились в промышленных лабораториях. Так получалось потому, что любому концерну было выгодно из соображений конкуренции хранить изобретения и открытия своих ученых в тайне. В результате знания текли не в общий большой котел и могли принести для общего дела лишь частичный успех.

Третьей крупной научной организацией был научно-исследовательский аппарат вооруженных сил. Но и этот аппарат был не единым, а опять-таки расколотым на части, разбросанные но отдельным видам вооруженных сил. Люди, понимавшие революционную роль науки и техники в современной войне и требовавшие единого руководства научно-исследовательской работой и работой по усовершенствованию, настаивали на том, чтобы общее руководство осуществлял генеральный штаб, но перевеса они не получили. При реорганизации вооруженных сил оказалось, что каждый вид вооруженных сил - армия, авиация и морской флот (а позднее даже и отряды «СС») - создал свое собственное управление вооружений. Так возникло управление вооружений сухопутной армии со своими собственными исследовательскими учреждениями и опытными полигонами; так появился при главном командовании ВМФ самостоятельный отдел исследований, усовершенствований и патентов; так было создано техническое управление при главном командовании ВВС с хорошо оснащенными научно-исследовательскими и испытательными станциями в Геттингене, Адлерсгофе (предместье Берлина), Брауншвейге, Оберпфафенгофене (близ Мюнхена), Айнринге и других городах.

Известный приказ Гитлера о неразглашении тайн и секретов, изданный в начале войны и разрешавший отдельному человеку знать только то, что касалось его непосредственно, а также, выражаясь осторожно, «благородная» борьба за первенство между видами вооруженных сил способствовали тому, что отдельные области исследования все больше и больше изолировались друг от друга, ухудшая этим общее положение дел в науке. Ученым в лабораториях высших учебных заведений было почти невозможно получить информацию даже о самой незначительной части научных и экспериментальных работ, проводившихся в аппарате вооруженных сил. Отдельному исследователю высшего учебного заведения была вверена лишь маленькая частица всей мозаики, отнюдь не дававшая ему представления об общей картине развития. От этих исследователей можно было часто слышать такую фразу: «Мы блуждаем в потемках, мы знаем слишком мало из того, что нам нужно знать. Мы не имеем представления о том, где у нас недостатки».

Но это еще не все. Наряду с исследовательскими секторами высших учебных заведений, промышленности и вооруженных сил имелся еще целый ряд частных, самостоятельных исследовательских учреждений. Из их числа упоминания заслуживают только исключительно хорошо оснащенные институты имперской почты, которые занимались не только усовершенствованиями в области техники связи на дальних расстояниях, но и уделяли много внимания вопросам ядерной физики, проблемам инфракрасных лучей, электронной микроскопии и множеству других важных в военном отношении областей науки.

Читая эти строки, всякий задает себе вопрос: имелась ли хотя бы одна такая инстанция, которая обобщала результаты исследований всех научных секторов, руководила ими и направляла полученные данные в распоряжение тех учреждений, где они приносили наибольшую пользу как для военных, так и для гражданских целей? Нет. Такой инстанции не было. Всем научно-исследовательским работам в Германии недоставало связующего центрального органа, который суммировал бы опыт ученых и на его основе руководил бы их исканиями. Немецкая наука и техника были лишены головы, вместо нее имелись лишь отдельные связующие нервные волокна и примитивные координационные органы.

Государственный научно-исследовательский совет не имел никаких полномочий и полных сведений о том, что происходило вне сферы его влияния. И все же по собственной инициативе своих работников и по поручению различных управлений вооружений он подготовил и провел более 10 тыс. исследовательских работ, получивших у военных заслуженное признание.

Другим руководящим органом было Управление развития экономики, созданное согласно четырехлетнему плану Геринга и обслуживавшее 25 институтов, предусмотренных этим планом. Ассигнованные ему для этих целей крупные денежные средства ревностно использовались «только для целевого исследования», и бедствующие научно-исследовательские институты высших учебных заведений, выполнявшие до сих пор основную научную работу, не получили от них ни гроша. Поэтому в кругах научных сотрудников высших учебных заведений Управление развития экономики в насмешку называли «управлением развития концернов».

Во время войны приобрела чрезвычайно большой вес еще одна руководящая инстанция - министерство Шпеера. Поскольку в этот период значительно сократились возможности получения институтами сырья, кадров и лабораторного оборудования, поскольку необходимое и выполнимое уже нигде не могли встретиться и так как промышленность страны едва справлялась с заказами различных управлений вооружений, то это министерство стремилось в свою очередь получить полномочия на решение вопросов о том, какие исследовательские работы следует прекратить как ненужные, какие - продолжать дальше как имеющие «важное военное значение» и каким должно быть отдано предпочтение как имеющим «решающее значение для войны». Но науке никогда не приносит пользу такое положение, когда ее интересы решает инстанция, нацелившаяся только на усовершенствование и изготовление того, что наиболее отвечает интересам дня. Такая организация не в состоянии понять, какие возможности скрываются в планах и задачах исследовательских учреждений. Только потому, что наука оказалась лишенной руководства, учеными стали командовать чуждые науке инстанции.

Если, несмотря на это общее положение, в результате долгих научных исследований были все же созданы новые виды вооружения, новые искусственные материалы, открыты новые научные методы и новые профили науки, то за это следует благодарить, конечно, не жалкую организацию «руководителей», а только отдельных людей, которые во всех областях науки работали с полной отдачей своих сил и способностей. Сведений о том, над чем работали, что исследовали и совершенствовали ученые Германии, до сегодняшнего дня пока еще нет. Исчерпывающие данные об этом получили, применяя свой собственный «метод», только победители. Но и до этого немецкая наука в своем не лишенном драматизма развитии прошла много различных стадий и фаз.

Наука в период «молниеносных войн»

В 1939 году политические руководители Германии, руководствуясь опытом войны с Польшей, надеялись главным образом на кратковременную войну. Они, и в частности Геринг, резко выступали за то, что война должна быть выиграна тем оружием, с которым она была начата. Новые усовершенствования, которые «созрели для фронта» лишь в последующие годы, считались не представляющими интереса. Ученые, работы которых находились лишь в самой начальной стадии и которым еще требовались годы, чтобы добиться результатов, полезных для войны, не представляли для правительства никакой практической ценности. Поэтому ученые были отнесены к той категории людских резервов, из которых черпались пополнения для фронта. Само собой разумеется, что при таких обстоятельствах «гуманитарные» ученые рассматривались с самого начала как quantite negligeable (величина, которой можно пренебречь). В результате, несмотря на возражения управлений вооружений и различных других инстанций, несколько тысяч высококвалифицированных ученых из университетов, высших технических учебных заведений и различных научно-исследовательских институтов, в том числе незаменимые специалисты по исследованиям в области высоких частот, ядерной физики, химии, моторостроения и т.д., были еще в начале войны призваны в армию и использовались на низших должностях и даже в качестве рядовых солдат. Если Геббельс добился того, что артисты, музыканты, писатели, певцы, спортсмены и др. были избавлены от службы в армии, поскольку они были ему нужны для организации развлечений на родине и на фронте, то министр Руст ничего не смог сделать для своих исследователей. И когда ученые, и в особенности представители молодого поколения ученых и исследователей, покидали свои лаборатории и институты, чтобы отправиться на фронт скромными бойцами, это вызывало у всех даже гордость. Англичане (а не немцы) подсчитали, что ежегодно у всякого талантливого народа на один миллион населения появляется один исследователь. Как видите - урожай не особенно густой. И тот факт, что в век, когда один ученый-исследователь может иметь для ведения войны такое же важное значение, как и целые армии, этот дорогостоящий и порой незаменимый человеческий материал разбазаривался с такой легкостью, не мог пройти для нас бесследно.

После войны с Францией Гитлер отдал приказ прекратить все научно-исследовательские работы, которые не могут быть доведены до конца в течение одного года. Этот приказ оказался почти смертельным не только для авиации (в 1939 году уже имелся проект конструкции реактивного истребителя), от него пострадали и научно-исследовательские работы в области высоких частот, то есть как раз и той самой области, в которой противник в скором времени приобрел роковой перевес.

Сигнал бедствия в науке

Прошло некоторое время, и на немецкую армию посыпались отрезвляющие удары. Проиграна воздушная битва над Англией. Война в России в корне изменила свой первоначальный характер. В подводной войне превосходящая по качеству и количеству авиационная техника противника вызвала глубокий кризис. Не оставалось никакого сомнения, что без новых самолетов война будет проиграна, что оружие, оснащение и транспортные средства, используемые в России, должны отвечать убийственным условиям климата и местности, что техника высоких частот стала теперь важнейшим звеном всей военной техники.

Тогда руль был повернут в обратную сторону. Геббельсу пришлось издать директиву о том, чтобы впредь в прессе, по радио, в кино, в театре и в литературе больше не было выступлений против ученых и исследователей, против учителей и духовенства, а, напротив, подчеркивалось бы большое значение их деятельности. Несмотря на то, что к науке Геббельс отнюдь не имел никакого отношения, он пригласил в Гейдельберг профессоров и директоров высших учебных заведений, чтобы объявить им о том, что государство высоко ценит труд ученых.

Энергичнее всех в этом деле оказался Дениц. Он самовластно отбросил запутанную систему научного руководства, лично созвал конференцию ведущих специалистов, сообщил им со всей откровенностью о техническом кризисе подводной войны, назначил одного из ученых начальником научно-исследовательского штаба ВМФ и исключил все промежуточные инстанции тем, что подчинил этого нового «начальника штаба» лично себе. То, что главнокомандующий непосредственно подчинил себе ученого-исследователя, было в области военной техники своего рода революцией.

Для всех ученых прозвучал сигнал тревоги. Одновременно с тем, как «генерал Унру» в качестве особого уполномоченного ездил по стране, «мобилизуя» па фронт последних оставшихся в тылу мужчин, в интересах науки и техники была проведена решительная контрмера: 10 тыс. ученых, техников, специалистов и инженеров были сняты с фронта и водворены на свои места для решения неотложных задач. Чтобы предотвратить вымирание целых научных дисциплин и сохранить незаменимые кадры, было даже решено отозвать с фронта 100 ученых гуманитарных наук. Нужно было спасти то, что еще можно было спасти.

Но даже и эти меры не могли уже полностью восстановить прежней состояние немецкой науки. Пользуясь своего рода «кулачным правом» и затирая тех, кто имел менее сильные кулаки, отдельные инстанции добились для себя полномочий, получили ученых, вспомогательный персонал, аппаратуру, химикаты, дефицитные материалы и денежные средства. Но наука и техника несовместимы с импровизацией. Государство, которое хочет получить настоящие плоды науки и техники, должно действовать не только с большой прозорливостью и искусством, но и уметь терпеливо ждать этих плодов.

Ясно, что из всего того, что замышлялось, познавалось, совершенствовалось и испытывалось в лабораториях высших учебных заведений, в научно-исследовательских учреждениях вооруженных сил и в лабораториях промышленных предприятий, только часть могла поступить в производство и использоваться на фронте, ибо, когда война была уже в разгаре, плоды умственной деятельности немецких ученых еще только зрели, скрываясь в стенах их лабораторий.

Предметы исследований и достижения германской науки

Работа, проделанная немецкими учеными в области создания новых методов исследования, в области открытия нового и совершенствования технологии старого при сегодняшнем положении Германии не поддается никакому обобщению. Во время войны исследовательская работа, связанная с вооружением, проводилась исключительно как «секретная», а некоторые исследования были даже снабжены грифом «государственный секрет». Обычного для мирного времени опубликования результатов исследований в специальных научных журналах не проводилось. Исследователь, работавший над каким-либо особым заданием, но имел права говорить о нем даже со своими коллегами.

Книгу о достижениях германской науки можно было бы сегодня написать значительно легче не в самой Германии, а за ее пределами, потому что основные оригинальные документы находятся там. В одном американском отчете говорится: «Управление технической службы в Вашингтоне заявляет, что в его сейфах хранятся тысячи тонн документов. Согласно мнению экспертов, свыше 1 млн. отдельных изобретений, фактически касающихся всех наук, всех промышленных и военных секретов нацистской Германии, нуждаются в обработке и анализе. Один чиновник в Вашингтоне назвал это собрание документов «единственным в своем роде источником научной мысли, первым полным выражением изобретательского ума целого народа».

Как могло так получиться? Почему противники Германии раньше нее поняли значение исследовательской работы в нынешний век техники не только для ведения войны, но и для мирной экономики и культурного развития во всех областях жизни?

Дело заключается в том, что они смотрели на захват ценных немецких изобретений, как на военную задачу. Еще во время вторжения на Западе отряды «коммандос» сразу же начали свою охоту за научно-исследовательскими материалами и за самими исследователями. Подготовленная союзниками операция «Пейпер-Клипс» осуществлялась в основном американцами. Однако английские, французские и советские войска принимали не меньшее участие в этом единственном в истории войн «трофейном походе».

Распространявшееся в конце войны иностранной пропагандой под влиянием общего военного психоза утверждение о том, что германская наука добилась лишь незначительных результатов и что в стране, где нет свободы, наука вообще не способна на многое, было вскоре опровергнуто многочисленными выступлениями самих иностранных ученых. В отчете Общества немецких ученых, озаглавленном «Исследование означает труд и хлеб» (сентябрь 1950 года), излагается целый ряд таких утверждений. По недостатку места я приведу лишь некоторые из них.

Так, например, мистер Лестер Уокер пишет в журнале «Харперс Мэгезин» (октябрь 1946 года): «Материалы о секретных военных изобретениях, которых еще недавно было всего лишь десятки, теперь представляют собой скопление актов общим количеством до 750 тыс...» Для того чтобы новым немецким понятиям подыскать соответствующие английские термины, потребовалось бы составить новый немецко-английский словарь специальных слов, куда вошло бы около 40 тыс. новых технических и научных терминов.

В американском официальном отчете приводится ряд отдельных изобретений и результатов исследований немецких ученых в области прикладной физики, в области исследования инфракрасных лучей, по изобретению новых смазочных средств, синтетической слюды, методов холодной прокатки стали и т.д., получивших всеобщее признание у американских ученых. Так, в отчете говорится: «Мы узнали из этих бесценных секретов способы изготовления самого лучшего в мире конденсатора. Конденсаторы миллионами применяются и в радиотехнике, и в производстве высокочастотной аппаратуры... но этот конденсатор выдерживает почти в два раза большее напряжение, чем наши американские конденсаторы. Это настоящее чудо для наших специалистов-радиотехников».

Относительно изобретений в текстильной промышленности в этом отчете говорится, что «в этом собрании секретов содержится так много нового, что большинству американских специалистов-текстильщиков стало не по себе...»

О трофеях из лабораторий концерна И. Г. Фарбениндустри говорится: «... однако самые ценные секреты были получены нами от лабораторий и заводов большого немецкого химического концерна И. Г. Фарбениндустри. Нигде и никогда не имелось такого ценного клада производственных секретов. Эти секреты относятся к производству жидкого и твердого топлива, к металлургической промышленности, к производству синтетического каучука, текстиля, химикалиев, искусственных тканей, медикаментов и красок. Один американский специалист в области производства красителей заявил, что немецкие патенты содержат способы и рецепты для получения 50 тыс. видов красящих веществ, и большинство из них - лучше наших. Нам самим, вероятно, никогда не удалось бы изготовить некоторые из них. Американская красочная промышленность шагнула вперед по меньшей мере на десять лет».

Можно привести и целый ряд других заявлений, содержащихся в различных отчетах: «Не менее внушительной была добыча специальных поисковых групп союзников и в области производства продуктов питания, в области медицины и военного искусства»... «совершенно необозримы «трофеи» в области последних достижений авиации и производства авиационных бомб». «Величайшее значение для будущего, - говорится в другом месте, - имеют германские секреты в области производства ракетных и реактивных снарядов... как стало известно, немцы в конце войны имели в различных стадиях производства и разработки 138 типов управляемых на расстоянии снарядов... применялись все известные до сих пор системы управления на расстоянии и прицеливания: радио, короткие волны, проводная связь, направленные электромагнитные волны, звук, инфракрасные лучи, пучки света, магнитное управление и т.д. Немцы разработали все виды ракетного двигателя, позволявшего их ракетам и реактивным снарядам достигать сверхзвуковых скоростей».

После капитуляции Японии президент Трумэн приказал опубликовать конфискованные (364 тыс.) патенты и другие захваченные документы. 27 июля 1946 года 27 бывших союзных государств подписали в Лондоне соглашение, согласно которому все немецкие патенты, находящиеся вне пределов Германии и зарегистрированные до 1 августа 1946 года, были экспроприированы. Библиотека конгресса в Вашингтоне стала издавать библиографический еженедельник, в котором были указаны рассекреченные военные и научные документы, их краткое содержание, количество и стоимость сделанных с них копий и т. д. Эти еженедельные бюллетени рассылались 125 библиотекам Соединенных Штатов, «чтобы сделать их более доступными для публики».

Американские дельцы сами признают огромное значение немецких открытий и изобретений для практического использования в промышленности и технике. «Общественность буквально пожирает опубликованные военные секреты», - говорится в одном из вышеупомянутых отчетов. «За один только месяц мы получили 20 тыс. запросов на технические публикации, а сейчас ежедневно заказывается около 1 тыс. экземпляров этих бюллетеней... уполномоченные фирм простаивают целые дни в коридорах Управления технической службы, чтобы первыми получить новую публикацию. Большая часть информации настолько ценна, что промышленники охотно дали бы многие тысячи за то, чтобы получить новые сведения одним днем раньше своих конкурентов. Но сотрудники Управления технической службы тщательно следят за тем, чтобы никто не получил отчет до его официального опубликования. Однажды руководитель одного исследовательского учреждения просидел около 3 часов в одном из бюро Управления технической службы, делая записи и зарисовки с некоторых готовящихся к публикации документов. Уходя, он сказал: «Премного благодарен, мои заметки дадут моей фирме по меньшей мере полмиллиона долларов прибыли».

Далее американский отчет говорит о представителях Советского Союза. Это место выдержано еще в наивных выражениях 1946 года, но сейчас, в обстановке 1953 года, оно заставляет читателя отнестись к нему внимательней. С наивной гордостью американцы сообщают: «Одним из ненасытнейших наших клиентов является Внешторг (Министерство внешней торговли Советского Союза). Какой-то их руководитель пришел однажды в бюро издательства с библиографией в руках и сказал: «Я хочу иметь копии со всего, что у вас есть». Русские прислали мам в мае заказ на 2 тыс. публикаций на общую сумму 5594 доллара 40 центов. Вообще они покупали любое выходившее издание».

Русские позаботились о том, чтобы заполучить себе плоды труда немецких деятелей науки и техники также и другим путем. Так, в конце войны они вывезли из Германии несколько сотен первоклассных специалистов, в том числе: профессора доктора Петера Тиссена - директора института физической химии и электрохимии (Институт кайзера Вильгельма), являвшегося одновременно и руководителем сектора химии в государственном научно-исследовательском сонете; барона Манфреда фон Арденне - крупнейшего немецкого ученого в области техники высоких частот, телевидения, электронной микроскопии и разделения изотопов; профессора Макса Фолльмера - ординарного профессора физической химии в высшем техническом училище (Берлин - Шарлоттенбург) и ведущего специалиста в области полупроводников и производства аккумуляторов, имевшего громадный авторитет в вопросах военной техники; профессора Густава Герца - занимавшего до 1938 года пост директора института Генриха Герца по исследованию колебательных явлений (Берлин), а впоследствии - руководителя исследовательской лаборатории № 2 «Сименс-Верке», знавшего все многочисленные секреты этого концерна; доктора Николауса Риля - директора научного отдела компании «Ауэр», известного специалиста по производству люминесцентных красок, имеющих большое значение для военной и гражданской промышленности.

Русским удалось вывезти к себе и доктора Л. Бевилогуа - ученика знаменитого на весь мир профессора Дебие, эмигрировавшего из Германии на Запад и награжденного Нобелевской премией. Дебие был директором института холода в Далеме.

Это всего лишь несколько имен. Но какую огромную пользу могут они принести Советскому Союзу! Профессор доктор Тиссен, например, занимал в научно-исследовательском мире Германии первостепенное положение. Тиссен был учеником виднейшего немецкого специалиста по коллоидной химии профессора Жигмонди из Геттингена. Институт, возглавлявшийся Тиссеном, был крупнейшим из тридцати институтов Общества кайзера Вильгельма и имел штат, насчитывавший около 100 сотрудников. Он имел самое лучшее оборудование, а его денежные средства равнялись сумме бюджетов по крайней мере десятка других, конечно, тоже не менее важных институтов Общества кайзера Вильгельма. Из имевшихся тогда в Германии 25 электронных микроскопов три находились в институте Тиссена. Тиссен был также руководителем сектора химии в государственном научно-исследовательском совете. Это означало, что ему были известны все планы исследовательской работы в области химии, ход их выполнения и результаты. Тиссен был человеком, который мог обрабатывать эти результаты не только в административном порядке, но и лично просматривать их, давая им критическую оценку. Люди, тесно сотрудничавшие с Тиссеном, говорят, что у него феноменальная память. Наконец, Тиссен был одной из главных фигур так называемого «химического штаба», который состоял из трех членов: председателя наблюдательного совета концерна И. Г. Фарбениндустри профессора Крауха, руководителя германского общества химиков государе тонного советника Шибера и самого Тиссена. Таким образом, Тиссен был осведомлен о состоянии дел во всей германской химии. Задачей химического штаба было обобщать результаты опытов, проведенных в лабораториях, и затем передавать накопленный опыт для дальнейшего использования его в производстве. Отсюда следует, что Тиссен знал не только направление исследовательских работ в области химии, но и был посвящен в тайны химической промышленности Германии, в ее методы, планирование и находился в контакте с самыми крупными химическими промышленниками. Он знал важнейшие секреты, которые используются теперь Советским Союзом.

Что касается немецких ученых, находящихся сейчас в Америке, то Пентагон в декабре 1947 года сообщил, что туда вывезено 523 немецких ученых и что эта цифра вскоре увеличится до 1 тыс. человек. Более точных сведений пока не имеется.

Наиболее сдержанными в своих сообщениях о взятых в плен ученых и специалистах были до сих нор англичане. Но профессора, возвратившиеся из лагерей предварительного заключения, сообщают, что там находится много «известностей и даже знаменитостей из всех областей науки». В общей сложности странами-победительницами вывезено более 2 тыс. немецких ученых и специалистов.

Вывоз из Германии немецких ученых является для нашего народа наиболее тяжелым последствием минувшей войны. Исследователей можно сравнить с мозгом нации. В конце войны наша нация подверглась тяжелой операции: этот мозг был вырезан у нес вместе со всем, чего достигла нация, то есть вместе со всеми результатами исследований, патентами и т. д. Все это досталось победителям и влилось в их научный к хозяйственный организм. Это, конечно, более современной форма экономического воздействия на побежденного, чем военные контрибуции и денежные репарации старого времени. Такая мера ведет к резкому сокращению духовного потенциала побежденного народа. Она представляет собой искусственное оплодотворение науки, техники и хозяйства победителя. Американский журнал «Лайф» в номере от 2 сентября 1946 года вполне трезво подтверждает это, заявляя, что истинная цель репараций заключалась не в демонтаже промышленных предприятий Германии, а в иссечении мозга немецкой нации», в захвате всего того, что было накоплено ею в области науки и техники.

Судьба исследователей в конце войны

Немецкая наука, получившая сильное развитие в первой половине нашего столетия, была в конце последней войны сведена почти на нет следующими тремя обстоятельствами: во-первых, потерей всех результатов научно-исследовательской работы, включая патенты, и распылением их по всему миру; во-вторых, перемещением ведущих немецких специалистов в страны бывших противников; в-третьих, дискриминацией оставшихся в Германии исследователей.

В результате политической чистки, проведенной еще при Гитлере, 1628 доцентов были изгнаны с кафедр и из исследовательских институтов. По данным, опубликованным в начале 1950 года в еженедельнике «Крист унд Вельт», это составляло 9,5% всего преподавательского состава высших учебных заведений Германии. Это значит, что каждый десятый ученый был исключен из научной жизни страны. Жертвами следующей политической чистки, в 1945 году, пали еще 4289 доцентов, что составило уже 32,1% всех ученых. Таким образом, в 1945 году каждый третий немецкий преподаватель высших учебных заведений потерял и свою кафедру, и возможность продолжать научно-исследовательскую работу.

О том, что думали американцы о «политической опасности» этих ученых, становится ясно из ряда официальных заявлений. Так, например, руководитель операции «Пейпер-Клипс» дал следующую директиву отрядам «коммандос», занимавшимся «ловлей» немецких ученых. «Если вам попадутся просто антифашисты, не представляющие ценности для науки, - не брать. Если же они могут иметь для нас определенный научный интерес, то их политическое прошлое не играет никакой роли». И когда один американский сенатор выразил свои сомнения по поводу такого «импорта немецких ученых, основывая их на том, что большинство из них являлось членами нацистской партии, представитель американского военного министерства ответил на это так: «Ученые обычно интересуются только своими исследованиями и лишь изредка - политикой».

Ущерб, понесенный немецкой наукой, отнюдь не ограничивается теми учеными, которые остались без места во время политических чисток периода власти Гитлера. Уже после войны из университетов восточной зоны Германии в западную зону перекочевало еще 1028 доцентов в качестве безработных беженцев. Это составило 7,7% всего преподавательского состава немецких высших учебных заведений. Если сложить все это вместе, то получится, что с 1933 по 1946 год, по данным Общества основателей немецкой науки, потеряли свою работу «по политическим причинам» 49,3% всех преподавателей высших учебных заведений. Это составляет приблизительно половину общего количества немецких ученых. Ни одно другое профессиональное сословие Германии не было так обескровлено. Как такая ампутация отразится на немецкой интеллигенции, может показать только будущее.

Взгляд на будущее

Было бы неправильно сказать, что судьба, постигшая германскую науку во второй мировой войне, сегодня уже не беспокоит руководящие круги нашего государства. В самых различных слоях населения, вплоть до членов парламента при обсуждении ими государственных бюджетов, можно слышать один и тот же аргумент: «Такой обедневший народ, как немецкий, не может снова поднять свою науку на высокий уровень. Он должен сначала выйти из своего бедственного положения».

На это у нас, немцев, имеется только один ответ. Как раз потому, что германской науке причинен такой огромный ущерб, нас больше, чем всех других, касается та простая истина, что естественные науки сегодня создают предпосылки для техники завтрашнего дня, и сегодняшний рабочий не будет в состоянии прокормить своих сыновей, если дальнейшее развитие науки не создаст предпосылки для их самостоятельной работы завтра. Если наше поколение не исправит теперь чудовищные последствия войны, разорившей нашу науку, это принесет большой вред экономике и социальной структуре будущих поколений. Мы, немцы, должны сделать для нашей науки значительно больше других.

Однако цифры убедительно говорят о том, что делается еще не все. Так, например, Америка отпускает на финансирование своих научно-исследовательских институтов такие суммы, которые при расчете на душу населения составляют 71 немецкую марку; Англия - 25,2 марки, а Федеральная Республика - только 7,75 марки.

В связи с этим возникает другой вопрос. Было бы пустой иллюзией верить в то, что любой «ущерб» в науке может быть возмещен деньгами. Науку нельзя купить на деньги, как нельзя ее и заимствовать или «организовать». Деньги могут быть лишь вспомогательным средством, правда, необходимым, но не решающим. Никакие деньги не помогут там, где нет таланта к научно-исследовательской работе. А подлинный талант к науке и к исследованию встречается в любом народе крайне редко: это - дар природы. Но то, как обращались с этим природным даром на протяжении нескольких последних лет и как буквально разбазаривали его в зависимости от того, насколько люди, наделенные этим даром, отвечали тем или иным политическим требованиям времени, является отнюдь не актом мудрости, а актом исключительной политической близорукости и слепоты. Великий процесс излечения, который стал необходимым для нашей науки, снова начинает вызывать к себе глубокое благоговение и признание народа. Только тогда, когда будут созданы внешние предпосылки, то есть достаточное финансовое обеспечение, и внутренние предпосылки, то есть полное уважение к ученым и благоговение перед этим профессиональным сословием, мы сможем надеяться, что наше молодое поколение выделит из своей среды людей, одаренность и таланты которых позволят им обратиться к трудной профессии ученого. Ведь неудачи прошлого действуют отпугивающе весьма непродолжительное время.

Настоящая статья составлена по материалам бесед с многочисленными учеными и экспертами самых различных областей науки.

ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 6/1990, стр. 20-26

Военная наука и практика

Исторический опыт в развитии военной науки

Генерал-майор А. Г. Хорьков ,

доктор исторических наук, профессор

ВЫДАЮШИЕСЯ полководцы всех времен большое внимание уделяли изучению исторического опыта. «Без светильника истории тактика мертва», - говорил А. В. Суворов. Опыт минувших войн и сегодня служит мощным детонатором для интенсификации военно-теоретической мысли, позволяет выявить эволюцию военной науки, проследить основные этапы и прогнозировать пути ее дальнейшего развития.

Взаимосвязь советской военной науки и военной истории подвижна и глубоко диалектична: у них общий объект исследования - война и армия; они используют единую методологическую основу и являются теоретической базой формирования и развития военной доктрины, повышения боевой мощи Вооруженных Сил; играют важную роль в военно-патриотическом воспитании народа, и особенно молодежи.

Современная структура военной науки складывалась исторически. Первоначально (в период становления - XVIII век) в нее входили теории стратегии, тактики, артиллерии, фортификации, минного дела, военно-морского дела и военная история. В первой половине XIX столетия в военную науку, кроме названных дисциплин, были включены военная топография и военная администрация, а в 60-80-е годы - и история военного искусства. Это позволило значительно расширить диапазон знаний по военной истории, сделать необходимые выводы по развитию военной науки, опираясь на подлинные события. Отмечая важность фактического материала, Ф. Энгельс в письме к К. Марксу подчеркивал, что «ни в какой другой области нельзя так легко оскандалиться, как в военной истории», если в основу исследования не будут положены точные данные, если историк свои рассуждения и выводы будет строить на зыбкой почве недостоверных фактов.

В. И. Ленин, хорошо зная военную историю, умело использовал исторический опыт в практической деятельности по руководству борьбой рабочего класса России за победу пролетарской революции и организации вооруженной защиты социалистического Отечества. Он писал, что марксизм все вопросы ставит на историческую почву «не в смысле одного только объяснения прошлого, но и в смысле безбоязненного предвидения будущего и смелой практической деятельности, направленной к его осуществлению» (Полы. собр. соч., т. 26, с. 75). Позднее Владимир Ильич отмечал, что «нельзя научиться решать свои задачи новыми приемами сегодня, если нам вчерашний опыт не открыл глаза на неправильность старых приемов» (Поли. собр. соч., т. 44, с. 205).

Появление новых средств вооруженной борьбы вносило определенные изменения в военное искусство, однако не умаляло значения исторического опыта. Наоборот, его роль в успешном решении теоретических и практических задач, стоявших перед военными деятелями, неуклонно повышалась.

В годы гражданской войны М. В. Фрунзе, готовя контрнаступление Южной группы войск Восточного фронта, внимательно изучал не только ближайший опыт борьбы с Колчаком, но, и опыт первой мировой войны, в частности Лодзинской операции 1914 года, в которой удачным и смелым маневром во фланг и тыл противника русские поставили в тяжелое положение наступавшие германские войска. При подготовке операции по разгрому врангелевской армии в Крыму он всесторонне изучал опыт русско-турецкой войны 1735-1739 годов. Особенно поучительным М. В. Фрунзе находил осуществленный тогда русской армией маневр в обход Перекопа по Арабатской стрелке, когда «армии Ласси, обманув крымского хана, стоявшего с главными своими силами у Перекопа, двинулись по Арабатской стрелке и, переправившись на полуостров в устье Салгира, вышли в тыл войскам хана и быстро овладели Крымом».

Во время гражданской войны и военной интервенции 1918-1920 годов в России был накоплен богатый опыт в обобщении теории по основным вопросам подготовки и ведения фронтовых и армейских операций. Обобщив его, а также опыт первой мировой войны, военные теоретики пришли к выводу, что традиционное деление военного искусства на стратегию и тактику перестало отвечать коренным изменениям, происшедшим в характере вооруженной борьбы и способах ее ведения, не охватывает всех вопросов подготовки и ведения операций. Назрела необходимость выделения в советском военном искусстве теории и практики подготовки и ведения операции в самостоятельную область - оперативное искусство. Наиболее полно взгляды на подготовку и ведение армейской операции получили освещение в капитальном труде В. К. Триандафиллова «Характер операций современных армий».

После гражданской войны, в период становления советской военной науки, была проведена дискуссия по проблемам развития военной теории. Она позволила выработать единые, во многом новые взгляды на характер войн в защиту социализма, определить основные направления строительства Вооруженных Сил, прогнозировать наиболее целесообразные формы и способы ведения боевых действий, что явилось важной предпосылкой для военной реформы, проведенной в 1924--1925 годах.

Критически оценивая наследие прошлого и учитывая тенденции развития военного дела, М. В. Фрунзе обратил особое внимание на то, что будущая война по используемой технике и методам ведения не повторит гражданскую, а будет высокоманевренной и длительной. Готовиться к ней нужно всесторонне, ибо она потребует огромного и длительного напряжения экономического, военного и морального потенциалов воюющих государств. Советская военная наука решительно отвергла распространенные на Западе взгляды о возможности достижения победы преимущественно одним средством вооруженной борьбы и выдвинула положение о необходимости гармоничного развития всех видов Вооруженных Сил и родов войск.

Важную роль в совершенствовании военно-теоретических взглядов командного и политического состава армии и флота имели труды по военной истории нашей Родины, а также работы западных военных теоретиков и историков, таких, как К. Клаузевиц, А. Жомини, Г. Дельбрюк, Блюме и др. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что, несмотря на определенные успехи в деле глубокого усвоения опыта прошлого, были сделаны всего лишь первые шаги. Впереди предстояла большая исследовательская работа. Характеризуя состояние в этой области, начальник штаба РККА Б. М. Шапошников 15 июля 1928 года докладывал Реввоенсовету СССР, что современное состояние военно-научной и военно-исторической работы в армии характеризуется чрезвычайно замедленным темпом. Выходящие в свет издания военной литературы не объединены единым планом и зачастую носят либо случайный, спорадический характер, либо приурочиваются к отдельным запросам заинтересованных учреждений (академий).

Первая половина 30-х годов - период бурного расцвета нашей военной науки, когда были опубликованы труды С. М. Белицкого, Н. Е. Варфоломеева, С. Добровольского, А. М. Зайончковского, Г. С. Иссерсона, К. Б. Калиновского, Д. М. Карбышева, В. А. Меликова, В. Ф. Новицкого, Ф. Е. Огородникова, А. А. Свечина, М. Н. Тухачевского, Е. А. Шиловского и других. Их труды отличались смелостью в постановке проблем, глубиной проработки и привлекали внимание широкой читательской аудитории.

Важным достижением наших военных теоретиков явилось создание теории глубокой наступательной операции и теории глубокого боя.

Правомерность новых положений советской военной науки была проверена в ходе учений и маневров, проведенных в 1935-1936 годах в Киевском, Белорусском и других военных округах, которые показали, что в разработке актуальных проблем военного искусства советская военная теория правильно наметила пути строительства и боевого использования Вооруженных Сил. Однако не все вопросы военной теории исследовались в достаточной степени. В частности, слабо разрабатывались проблемы начального периода войны, отражения внезапного нападения агрессора, ведения оборонительных операций. Огромный вред развитию советской военной науки нанесли массовые репрессии против командного состава, военных ученых и преподавателей, субъективизм, порожденный культом личности Сталина, отход от марксистско-ленинской методологии. Это отрицательно сказалось на ходе и итогах советско-финляндской войны 1939/40 года.

В годы Великой Отечественной войны в силу целого ряда известных причин военно-научные исследования были на некоторое время прерваны. Однако уже 17 июля 1941 года Генеральный штаб специальной директивой обязал генералов-инспекторов выделить из состава каждой инспекции группы из двух-трех человек для отправки в действующую армию в целях изучения опыта боевых действий соответствующих родов войск, тактики противника и боевых приемов наших войск. 27 июля 1941 года от начальников штабов направлений, фронтов и армий, начальников центральных управлений НКО потребовали «все материалы, выявляющие боевой опыт наших войск и новые боевые приемы войск противника, выводы и предложения по организации, вооружению и боевому применению войск Красной Армии, по организации, ведению и обеспечению боя (операции) и по управлению войсками срочно представлять в Оперативное управление Генштаба Красной Армии».

Приказом НКО СССР от 25 апреля 1942 года на базе отдела оперативной подготовки Оперативного управления Генерального штаба был создан отдел по использованию опыта войны. Подобные отделы и отделения были сформированы также в главных штабах видов Вооруженных Сил, в штабах фронтов и армий, флотов и флотилий, Главном политическом управлении. Военные историки стали регулярно выезжать для изучения боевых документов в штабы фронтов и армий. Это позволяло в короткие сроки разрабатывать капитальные труды. Достаточно напомнить, что первое трехтомное исследование о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой было издано уже в 1943 году, а в 1944-м вышла книга о битве под Сталинградом.

В марте 1944 года отдел по использованию опыта войны Генерального штаба был преобразован в управление. Цель его работы заключалась в освоении творческой и организаторской деятельности командующих (командиров) и штабов, выявлении тенденций, способствующих развитию оперативно-тактического мышления и навыков организации операции (боя) у командно-начальствующего состава. В первый период основным источником информации были фронтовики, профессорско-преподавательский состав, выезжавший в действующую армию, документы Наркомата обороны, в последующие годы - материалы (сводки) обобщенного опыта центральных управлений, отдела (управления) по изучению и использованию опыта войны Генерального штаба, штабов фронтов и армий.

В годы Великой Отечественной войны военная история сыграла огромную роль и в воспитании высоких морально-боевых качеств советских воинов. В войсках и среди всего советского народа была развернута широкая пропаганда героического прошлого нашей Родины, деятельности выдающихся русских полководцев, героев гражданской и Великой Отечественной войн.

В первые послевоенные годы советская военно-теоретическая мысль стремилась критически оценить опыт второй мировой войны в целом. Глубокое изучение операций послужило новым импульсом в развитии военной науки. Публикации материалов с анализом боевого опыта вызвали живой интерес военных кадров к теоретическим проблемам. В 60-е годы были изданы труды «О советской военной науке», «Методологические проблемы военной теории и практики», «Справочник офицера», исторические очерки создания и развития видов Вооруженных Сил, ряд специальных монографий.

Для глубокого изучения и обобщения опыта войны в 1957 году был образован отдел истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, сыгравший важную роль в объединении научных кадров, пропаганде опыта минувшей войны, вводе в научный оборот многих новых архивных материалов. С 1959 года возобновился выпуск «Военно-исторического журнала». На его страницах публиковались материалы по обобщению опыта второй мировой войны и разработке важнейших актуальных военно-исторических проблем.

Значительно активизировалась работа архивов - Центрального архива Министерства обороны СССР (ЦАМО), Центрального государственного архива Советской Армии (ЦГАСА) и военно-морского архива - основных хранителей документального материала по истории строительства Советских Вооруженных Сил, гражданской и Великой Отечественной войн.

Решением ЦК КПСС в 1966 году создается Институт военной истории Министерства обороны СССР, ставший основным научно-исследовательским центром в области разработки проблем военной истории и координации военно-исторических исследований в стране. В военных академиях большую научную работу ведут кафедры истории войн и военного искусства. В этот период совместными усилиями военных историков и других ученых разрабатываются фундаментальные военно-научные труды, такие, как «История второй мировой войны 1939-1945» (12 томов), «Советская военная энциклопедия» (8 томов), «История Великой Отечественной войны» (6 томов), «Военный энциклопедический словарь», «Великая Отечественная война 1941-1945: энциклопедия». Боевой опыт получил обобщение в учебниках для военных академий, училищ и в других изданиях. Однако существовавшие в нашем обществе многие годы конъюнктурные поветрия не могли не отразиться на работе военных историков. Именно тогда начали исчезать труды, в которых раскрывались не только источники побед, но и подробно анализировались причины неудавшихся сражений. Одним событиям войны незаслуженно стало уделяться меньше внимания, а другим больше. Некоторые авторы пренебрегали требованиями научной объективности и точности, допускали субъективизм и вкусовщину в оценках, преувеличивали роль отдельных деятелей, перекраивая историю. Дошло до того, что боевые действия на Малой земле стали ключевыми в Великой Отечественной войне, известной миллионам советских людей не только по книгам. Редкостью стали исторические труды одного автора, преобладали однообразные коллективные работы. Доходило до курьезов: под предлогом «секретности» принимались в печать только те «новые» научные данные, которые уже были ранее опубликованы.

Стремление показать только наиболее выигрышные эпизоды борьбы против фашистских захватчиков нередко приводило к искажению представления о войне как сложном двустороннем процессе, об истинных масштабах постигшего страну бедствия. Трудно, скажем, объяснить, почему в трудах различных авторов, исследовавших начальный период Великой Отечественной войны, повторяются одни и те же причины наших «временных» неудач, подробно рассказывается об успешных операциях и умалчивается о тех, в которых успех был не так заметен или его не было вовсе.

Произошло своего рода обезличивание военной истории. Во многих научных работах, статьях, и особенно в учебниках, операции и боевые действия показывались более или менее подробно, а вот люди, которые их готовили и вели (за редким исключением), почти не назывались. В результате такого подхода труды по военной истории превращались в схему, изобилующую многочисленными таблицами и специальной терминологией. Между тем история, по словам К. Маркса, сама по себе не делает ничего, она «не сражается ни в каких битвах». «История- не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, с. 102).

Жизнь убедительно показала, что невозможно решать задачи военного строительства и развивать военную науку, исходя только из опыта минувшей войны. В результате военно-технической революции возникли совершенно новые проблемы в теории и практике, появилась прямая необходимость учитывать новые тенденции в его развитии, выбирать наиболее целесообразные формы и методы строительства Вооруженных Сил, их боевого применения в условиях вооруженной борьбы с учетом конкретной обстановки и возможностей.

Военная история (особенно Великой Отечественной войны), являясь неисчерпаемой сокровищницей ценного опыта, который во многих отношениях не потерял своего огромного значения и в наши дни, уже не может дать готовые ответы на все вопросы, выдвигаемые современностью. В этой связи советские ученые встали перед необходимостью подняться на более высокую ступень обобщения, углубить научный анализ.

Особенно актуально эта задача стоит перед военными историками при подготовке 10-томного фундаментального труда «Великая Отечественная война советского народа». Требуется во многом переоценить, переосмыслить устоявшиеся подходы к раскрытию некоторых вопросов истории Советских Вооруженных Сил, прежде всего при освещении целого ряда событий минувшей войны, которые показываются вне связи с реальными трудностями и противоречиями. Однако, на наш взгляд, нет никаких оснований для того, чтобы заново переписывать всю историю Великой Отечественной войны. В современных условиях назрела необходимость по-новому, в полном соответствии с открывающимися возможностями, на основе полной исторической правды раскрыть те ее страницы, в освещении которых она нарушалась.

Создать правдивую, с марксистско-ленинских позиций историю Великой Отечественной войны мы сможем только тогда, когда добьемся методологической и теоретической четкости в понимании «белых пятен», осуществим нравственную и психологическую перестройку.

В свете решений XXVII съезда КПСС, XIX партийной конференции необходимо в полной мере возродить ленинскую концепцию освещения исторического опыта, избавиться от «комплекса непогрешимости» в оценке деятельности всех звеньев руководства Вооруженными Силами в годы Великой Отечественной войны. Важно, чтобы изучение прошлого подводило нас к творческому осмыслению правомерности сегодняшних перемен, подготовленных объективным ходом развития страны, всей трудной, героической историей Советского государства и его Вооруженных Сил.

Непреложный закон правды обязывает видеть историю такой, какая она есть в реальности, не допускать ее обезличивания, видеть противоречия и сложности диалектического развития, достижения и просчеты, заблуждения, а порой и тяжелые ошибки. С этой целью в Институте военной истории регулярно проводятся «круглые столы» с приглашением видных советских и зарубежных историков, экономистов и других ученых, ветеранов Великой Отечественной войны, представителей Генерального штаба и Главного политического управления СА и ВМФ.

Открытое обсуждение сложных и спорных проблем, плодотворные творческие дискуссии - это воздух науки. Но при их проведении не всем удается отрешиться от категоричности в суждениях, признать правомерность различных (порою диаметрально противоположных) точек зрения. Практика показывает, что многим ее участникам недостает умения вести научную дискуссию. В программах изучения военной истории в ввузах не отведено ни одного часа на овладение методикой ведения научных споров. В итоге в дискуссиях некоторые товарищи зачастую пытаются свои эмоции, предложения, личное восприятие и даже домыслы выдать за исторические факты.

Порою еще забывается, что, анализируя исторический опыт, возникшие проблемы нужно обсуждать, но не до бесконечности, так как от военных ученых ждут конечного результата - их научной продукции. Поэтому в ходе дискуссий целесообразно приходить к выводам, основанным на том, что объединяет, а не разъединяет представителей разных точек зрения. Диспут не должен быть схоластическим, его цель - выработать общую, единую для всех позицию при оценке прошлого и на ее основе добиваться оказания командирам и политработникам наиболее эффективной помощи в деле воспитания советских воинов.

Действенным средством в борьбе с негативными явлениями в деятельности военных ученых, важнейшим рычагом повышения качества военно-исторических работ и практической их значимости является научная критика. Однако критика и самокритика - это не самоцель. Они должны отличаться высокой принципиальностью, политическим подходом к оценке исторических явлений и событий. Критика должна быть конструктивной, ее ценность не в резкости выражений, а в правдивости, доказательности, компетентности. Она должна быть товарищеской, прямой и вести ее нужно не кампанейски, а систематически, открыто и гласно. Можно сказать, что отношение к критике - это отношение к гласности, являющейся важнейшим средством преодоления допущенных ошибок и недостатков.

Есть еще одна область деятельности советской военно-исторической науки, требующая пристального внимания при изучении исторического опыта. Научный «плюрализм», характерный для нашего времени, стал мощным генератором идей и концепций. Однако, на наш взгляд, все чаще наблюдается процесс механического перенесения идей нового политического мышления - деидеологизация межгосударственных отношений - в идеологическую сферу.

Почти перестали появляться (и не только в нашей, но и в других социалистических странах) статьи и другие материалы по проблемам идеологической борьбы в современных условиях. В то же время западные советологи и фальсификаторы военной истории, несмотря на позитивные изменения в мире, не снизили антикоммунистическую и реваншистскую пропаганду.

Прошло сорок пять лет со времени окончания Великой Отечественной войны, но ее причины и характер, результаты и уроки до сих пор еще фальсифицируются реакционной буржуазной историографией главным образом с целью принизить решающую роль СССР в достижении победы над фашистской Германией и милитаристской Японией. Фальсификация истории второй мировой войны используется слугами империализма в качестве одного из основных средств идеологической борьбы против СССР. При этом они продолжают пускать в ход ложь, клевету, которые широко распространяют через средства массовой информации (печать, радио, телевидение). ... ....

Реакционная буржуазная историография стремится умышленно запутать многие вопросы, связанные с подготовкой и планированием фашистской Германией войны против Советского Союза. Распространяя клевету о якобы готовившемся вторжении Советских Вооруженных Сил в Западную Европу, фальсификаторы пытаются представить нападение Германии на СССР как вынужденное, упреждающее. Создав"ая мифы, искажая исторические факты, затуманивая этим подлинный смысл причин войны, реакционные ученые изображают предвоенную политическую ситуацию в кривом зеркале, делают все, чтобы снять ответственность с международного империализма и германского фашизма за развязывание войны, скрыть тот непреложный факт, что война была порождена империалистической системой и готовилась в целях завоевания мирового господства. ; .,

Советская военно-историческая наука в последние годы получает признание и завоевывает довольно прочные позиции не только в нащей стране, но и за рубежом. Если раньше работы советских военных ученых на Западе игнорировали, объявляли ненаучными, а исследователей именовали «историками в красных очках», то теперь положение изменилось. Буржуазные ученые вынуждены прислушиваться к их аргументации, обращаться к изданным в СССР трудам и нередко ссылаться на них как на достоверные источники, Однако следует признать, что в работах и статьях советских историков явно не достает убедительной аргументации в разоблачении различного рода и з м ы ш л е н и й. Многие острые проблемы все еще ждут своих исследователей, хотя буржуазные историки уже активно преподносят их непосвященному читателю.

В связи с гласностью и происходящими изменениями в жизни братских стран становится еще более актуальным всестороннее освещение совместных действий в годы второй мировой войны. Все больше о себе заявляет целесообразность проведения совместных научно-исторических работ по важнейшим проблемам. Жизнь свидетельствует, что постоянно налаженный обмен опытом помогает военным ученым сосредоточивать внимание на решении главных задач защиты Отечества, на развитии военной науки, компенсировать недостаток личного опыта, играет неоценимую роль в профессиональном становлении командира и политработника, их идейной закалке.

В настоящее время нужен не просто опыт прошлого, не то, что лежит на его поверхности, а важно изучить (понять) глубинные, подчас скрытые, устойчивые процессы и явления, которые имеют тенденции к дальнейшему развитию, порой проявляют себя в новых, совершенно других формах, чем это было в предшествующей войне.

Требования современной военной науки резко возросли. Сегодня важно исходить из того, что научное исследование тогда является действительно научным, а не малозначащей компиляцией, когда содержит новые мысли, обоснованные теоретические и практические рекомендации по актуальным вопросам, вытекающие из научных задач военного строительства. Такой подход тем более заслуживает внимания, что зачастую для изучения берутся проблемы, основные положения которых уже достаточно широко освещены в периодической военной печати. Одни исследования носят лишь описательный характер, не подкрепляются опытом оперативной и боевой подготовки войск, штабов, другие недостаточно аргументированны, не имеют количественного анализа, далеки от потребности войск. Встречаются и такие, в которых явно проявляется стремление во что бы то йи стало доказать правильность и закономерность достигнутых результатов или обосновать умозаключения вышестоящего руководства.

Исторический опыт свидетельствует, что всякое восхваление, как и огульное осуждение, чревато серьезными заблуждениями и далеко от истины. Любой опыт конкретен. Он неразрывно связан с условиями определенной эпохи. Универсального опыта, годного на все времена и случаи, нет и не может быть. С ним нужно считаться, правильно понимать, но при этом очень важно сохранить прогрессивные тенденции. Только на их основе возможны творческий, научный поиск, создание трудов, отвечающих революционному духу современности.

Важно глубоко раскрывать закономерности развития военного искусства. Анализируя и обобщая многосторонний военный опыт, выявлять в нем то положительное, что представляет практическую ценность, извлекать уроки, смелее вскрывать допущенные ошибки, стараться не повторять их в настоящем и будущем. Безусловно, что эта часть военно-исторических исследований более сложная, она требует глубоких военных и исторических знаний, является наиболее важной, ибо ее итогом становятся рекомендации для современной военной науки, позволяющие совершенствовать военное дело, предвидеть пути ее дальнейшего поступательного движения, добиваться постоянного взаимообогащения.

Сегодня, когда сняты существовавшие ранее многочисленные запреты, неизмеримо возрастает роль моральной ответственности каждого советского военного ученого (не говоря уже о печатном органе). Было бы хорошо, чтобы и издательские организации наряду с созданием фундаментальных военно-исторических трудов сосредоточили внимание на поиске практических рекомендаций в решении наиболее актуальных проблем дальнейшего укрепления обороноспособности СССР в свете современной доктрины, военной теории и практики, строительства и подготовки Вооруженных Сил. Видимо, целесообразно организовать выпуск массовым тиражом малоформатных книг по отечественной истории, рассказывающих о достижениях советской военной науки.

Важно, чтобы плодотворность научной работы определялась не количеством НИР или печатных трудов, не объемом разработанных монографий и отчетов, а реальными теоретическими и практическими достижениями, выводами, вводом в научный оборот новых документов, фактов. Исходя из этого, целесообразно более строго подходить к определению военно-научной тематики кандидатских и докторских диссертаций, выявлять все самое ценное в них и активнее использовать в практике войск. Какие бы частные или комплексные проблемы ни решали военные исследователи, их должно объединять стремление внедрить плоды научной работы в жизнь и деятельность войск.

Но связь с жизнью не сводится только к изучению практического опыта, тех реальных процессов, которые имеют место в действительности. Она означает также постановку и решение злободневных теоретических вопросов, имеющих актуальное значение в современных условиях.

«Нельзя отрывать теоретические задачи от задач практических, - говорил, выступая на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук вузов, М. С. Горбачев, - но нельзя и подменять теорию простой регистрацией фактов. Теория должна опережать практику, брать явления шире, смотреть глубже, видеть «то, что временем сокрыто». В этом отношении военные историки находятся в большом долгу перед народом.

Вывод январского (1987 года) Пленума ЦК КПСС о том, что положение на теоретическом фронте оказало негативное влияние на решение практических вопросов, полностью относится и к военной науке. На современном этапе развития военного дела она стала одним из основных факторов укрепления обороноспособности страны. В последние годы в ней наметились качественные изменения. Богатый опыт Великой Отечественной войны, учений и других мероприятий оперативной и боевой подготовки, проведенных в послевоенный период, а также небывалый рост ударной силы, огневой мощи и мобильности войск позволили пересмотреть многие традиционные положения, разработать новые рекомендации по строительству армии и флота, формам и способам ведения вооруженной борьбы и подготовки Вооруженных Сил к отражению нападения. Командующие, командиры и штабы, военные ученые располагают большими возможностями для проверки на практике рекомендаций науки и вместе с тем имеют все необходимое, чтобы внести свой вклад в теоретическую разработку современных проблем.

Военная мысль.- 1989.- № 7.- С. 45.

Фрунзе М. В. Избранные произведения.- М.: Воениздат, 1984.- С. 105.

Триандафиллов В. К. Характер операций современных армий.- М.- Л.: Госиздат 1829.

Жилин П. А. О войне и военной истории.-М.: Наука, 1984.- С, 531-532

ЦАМО СССР, ф. 15, on. 11600, д. 975, лл. 11, 23.

Там же, ф, 14, оп. 11603, д, 23а, л. 4,

Разгром немецких войск под Москвой.- Ч. 1-3.- М., 1943; Битва под Сталинградом: краткий очерк,- М., 1944.

Горбачев М. С. Избранные речи и статьи.- Т. 4.- М.: Политиздат. 1987.- С. 113.

Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 27-28 января 1987 г.- М.: Политиздат, 1987.-С. 9.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте

Главная Энциклопедия Словари Подробнее

ВОЕННАЯ НАУКА

система знаний о законах, военно-стратег. характере войны, путях её предотвращения, стр-ве и подготовке ВС и страны к войне, закономерностях, принципах и способах ведения вооруж. борьбы. Война как сложное социально-полит. явление изучается многими обществ., естеств. и техн. науками. Осн. предметом В.н. является вооруж. борьба. В.н. исследует проблемы войны и вооруж. борьбы с учётом зависимости её хода и исхода от соотношения экон., морально-полит., научно-техн. и воен. возможностей воюющих сторон, её формы, способы подготовки и ведения в стратег., операт. и такт. масштабах в крупномасштабной, региональной, локальной войнах и вооружённых конфликтах; состав, организацию и техн. оснащение ВС; проблемы воинского обучения и воспитания, подготовки населения и мобилизац. ресурсов к войне; содержание, формы и методы управления (руководства) войсками (силами) в мирное и воен. время.
Зародившись в глубокой древности, В.н. прошла сложный путь развития. В эпоху рабовладения появились первые военно-ист. и военно-теоретич. труды. На основе изучения войн и сражений, их анализа историки, писатели, полководцы, учёные-философы Др. Греции, Др. Рима и Др. Китая создали ряд произведений (описания воен. походов, тракта-ты, наставления), в к-рых излагались рекомендации по подготовке и ведению войн и сражений. Наибольшее значение имели труды воен. теоретиков Китая – Суньцзы, Др. Греции – Вегеция, Геродота, Ксенофонта, Онисандра, Полибия, Фронтипа, Фукиди-да.
В эпоху феодализма, до образования централиз. абсолютистских гос-в, типичными для Зап. Европы были ограниченные по целям и масштабам войны, к-рые велись немногочисл. армиями (см. Рыцарское войско). Это предопределило застой в развитии во-енно-теоретич. мысли. Крупный шаг в развитии воен. знаний был сделан в период разложения феодализма и зарождения бурж. отношений. Среди воен. теоретиков этого периода выделяется Н. Макиавелли, к-рый в трактате "О военном искусстве" (1521) изложил принципы ведения войны и закономерности развития воен. иск-ва своей эпохи. В 16 - 17 вв. разрабатываются воинские уставы, к-рые отражают опыт войн и регламентируют воинские отношения. Один из первых уставов создал Мориц Нассауский в Нидерландах. Заметный след в истории развития отеч. военно-теоретич. мысли в эту эпоху оставили Иван Пересветов, составивший в 16 в. для Ивана Грозного программу военной реформы, дьяк Посоль-ского приказа Онисим Михайлов (Родишевский), к-рый разработал в 1607 "Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки..." (дополнен в 1621). В 1647 по указу царя Алексея Михайловича было издано "Учение и хитрость ратного строения пехотных людей".
В 18 - 1-й пол. 19 в. Россия выдвинула талантливых полководцев и флотоводцев, таких как Пётр I, П.С. Салтыков, П.А. Румянцев, А.В. Суворов, М.И. Кутузов, Ф.Ф. Ушаков и др., к-рые внесли большой вклад в становление и развитие отеч. теории и практики военного и военно-мор. иск-ва. Пётр I разработал одну из первых отеч. концепций подготовки гос-ва к войне, организации, обучения и воспитания рус. войск, ведения ими военных действий. Он являлся автором и редактором ряда воинских уставов, военно-теоретич. и ист. трудов (см. Устав воинский 1716, Морской устав 1720 и др.). Суворовская "Наука побеждать" была передовой теорией военного иск-ва своего времени. В Зап. Европе в этот период появилась плеяда круп-ных военных деятелей и теоретиков - Наполеон I, А. Жомини, К. Клаузевиц, Х. Мольтке (Старший) и др.
На рубеже 19 - 20 вв. были созданы массовые армии, появились и стали применяться новые средства вооруж. борьбы: танки, самолёты, скорострельные пушки, пулемёты, подводные лодки. Изменились масштабы и характер воен. действий, что обусловило новый скачок в развитии военно-теоретич. мысли. В это время среди герм. воен. теоретиков наиболее известными являлись К. Гольц и А. Шлиффен. Во Франции воен теоретик маршал Ф. Фош в трудах "О принципах войны", "О ведении войны" и "Воспоминания" осн. способом воен. действий утверждал наступление. Англ. и амер. теоретики (Ф. Коломб, А. Мэхэн и др.) решающую роль в вооруж. борьбе отводили военно-мор. силам и господство на море рассматривали как основной закон войны и необходимое условие победы над пр-ком.
В развитие рус. военно-теоретич. мысли 19 в. заметный вклад внесли А.И. Астафьев, Г.И. Бутаков, М.И. Драгомиров, Г.А. Леер, С.О. Макаров, Д.А. Милютин, Н.П. Михневич, П.С. Нахимов. Они отбрасывали отжившие военно-теоретич. взгляды и выдвигали новые концепции, создавали труды, отра-жавшие многие новые явления в воен. деле. В кон. 19 - нач. 20 в. в России были осуществлены два (второе - незаверш.) военно-энциклопедич. издания: "Энциклопедия военных и морских наук" и "Военная энциклопедия", обобщившие теорию воен. дела того времени. В последнем из них, в частности, было дано определение В.н. и сформулированы принципы воен. иск-ва (см. Энциклопедии военные).
1-я мир. война послужила новым толчком для развития В.н. Она способствовала раскрытию зако-номерностей, отражающих зависимость ведения войны от политики и экономики, а также от состояния тыла гос-ва. Во время войны был приобретён опыт подготовки и проведения фронт. и арм. наступат. и оборонит. операций, а также мор. операций, орга-низации общевойск., мор. и возд. боя. Большое развитие получила теория прорыва позиционной обо-роны. Вместе с тем не была решена в полной мере проблема развития прорыва в операт. и стратег. масштабе.
В межвоен. период создавались многомиллионные армии, развивались все виды ВС, при этом особое внимание уделялось танк. войскам и авиации. Под влиянием широкой моторизации ВС в 20 - 30-е гг. появились теории "механизированной (танковой) войны" и "воздушной войны", в т.ч. и применение возд. десантов.
Значит. роль в становлении и развитии В.н. Сов. гос-ва сыграли крупные сов. учёные, талантливые военачальники, военные специалисты. Так, М.В. Фрунзе много сделал для разработки теоретич. основ сов. воен. доктрины, общих основ В.н., стратегии и тактики, стр-ва ВС, воинского обучения и воспитания. М.Н. Тухачевский исследовал пути развития теории стратегии и основные направления развития воен. техники. А.И. Егоров и С.С. Каменев обобщили опыт Гражд. войны и сформу-лировали ряд рекомендаций по воен. стр-ву. Б.М. Шапошников написал фундаментальный труд "Мозг армии", в к-ром изложил основы стратег. управления ВС, показал значение Ген. штаба для обороны страны. А.А. Свечин дал глубокий анализ развития стратегии и тактики с древнейших времён до наших дней. Отеч. военно-теоретич. мысль обобщила также опыт подготовки и ведения совр. операций, на ос-нове к-рого в сер. 30-х гг. была разработана теория глубокой операции. Она являлась крупным достижением В.н. и получила широкое практич. применение в Вел. Отеч. войне. Наиболее весомый вклад в разработку проблем В.н. в эти годы внесли также В.А. Алафузов, Я.И. Алкснис (Астров), К.И. Величко, Г.С. Иссерсон, К.Б. Калиновский, Д.М. Карбышев, С.Н. Красильников, А.Н. Лапчинский, С.А. Меженинов, В.К. Триандафиллов, И.П. Уборевич, Е.А. Шиловский, Р.П. Эйдеман и др.
В СССР за годы Вел. Отеч. войны В.н. поднялась на новую ступень развития. Разработка гибких форм подготовки и ведения оборонит. операций с последующим переходом в контрнаступление, теория стратег. наступат. операции, решение проблемы прорыва такт. и операт. обороны с последующим ок-ружением и уничтожением крупных гр-к войск, изы-скание новых способов боевого применения и взаимо-действия различных видов ВС и родов войск, раз-работка такой эффективной формы огневого поражения пр-ка, как арт. и авиац. наступление, новых боевых порядков, всестороннее обеспечение операций, твёрдого управления войсками и мн. других вопросов внесли большой вклад в развитие теории военного иск-ва и В.н. в целом и обеспечили победу над сильным и опасным пр-ком.
После 2-й мир. войны В.н. получает дальнейшее развитие, что обусловливается ростом научно-техн. базы, появлением новых мощных средств вооруж. борьбы, прежде всего ракетно-ядерного оружия и др. средств массового поражения. Появилась реальная угроза возникновения ядерной войны. В этих условиях В.н. Сов. гос-ва была вынуждена сосредоточить усилия на исследовании возможных способов развязывания агрессором и последующего ведения такой войны. При этом важнейшее значение имел поиск путей предотвращения ядер. войны.
В 80-е гг. в СССР, в 90-х гг. 20 в. и нач. 21 в. в РФ развитие военно-теоретич. мысли было на-правлено на предотвращение как ядерной, так и обычной войны; разработку ответных мер по отраже-нию возможной агрессии; поиска наиболее эффективных путей стр-ва ВС.
В совр. структуре В.н. различают: общие основы (общую теорию) В.н., теории воен. иск-ва, стр-ва ВС, воинского обучения и воспитания, вооружения, управления ВС, воен. экономики и тыла, видов ВС, а также соответств. разделы воен. истории. Каждая из составных частей В.н. имеет собственную структуру, в к-рой помимо основ соответств. отрасли знаний можно выделить несколько разделов (частных тео-рий).
Общие основы (общая теория) В.н. включают ло-гико-методич. и общетеоретич. проблемы В.н.: предмет, структуру, задачи, внутр. и внеш. взаи-мосвязи В.н.; определение системы её категорий и методов; исследование законов и закономерностей вооруж. борьбы, стр-ва ВС, др. явлений и процессов. К новым задачам В.н. могут быть отнесены: разработка концепции нетрадиционных войн и вооружённых конфликтов, форм и способов информационного противоборства; тактико-техническое обоснование требований к принципиально новым видам оружия; научное сопровождение разработок автоматизированных систем управления войсками (силами), построенных на основе компьютерных сетей; дальнейшее развитие теории военного искусства; повышение эффективности воинского обучения на основе комплексной компьютеризации учебного процесса в военных вузах и боевой подготовки войск; совершенствование форм и методов всестороннего обеспечения войск; оптимизация форм и методов военно-научного исследования, развитие военной системологии, военной футурологии и др. новых отраслей В.н.; совершенствование методологии В.н.
Теория военного искусства – является частью В.н. и включает теории стратегии, операт. иск-ва и тактики. Теория стратегии исследует военно-стратег. характер войны, законы, принципы и способы вооруж. борьбы в стратег. масштабе. Теория операт. иск-ва изучает характер, закономерности, принципы и способы подготовки и ведения общевой-сковых (общефлотских) совместных и самостоят. опе-раций (боевых действий) операт. объед. видов ВС. Теория тактики занимается вопросами подготовки и ведения боя подразд., частями и соед. на суше, море и в воздухе. В соответствии с этим она включает теорию тактики общевойск. боя и теорию тактики видов и родов ВС, а также спец. рода войск, с максимальным использованием возможностей новых средств вооружённой борьбы.
Теория строительства ВС – важнейшая составная часть военного строительства. Она исследует про-блемы поддержания войск и сил флота в высокой степени боевой готовности к выполнению боевых за-дач и к отмобилизованию; определения и совершенствования наиболее целесообразной организац. структуры ВС; определяет и обосновывает принципы и методы комплектования ВС, их техн. оснащения, подготовки резервов; разрабатывает системы подготовки воен. кадров и прохождения ими воен. службы; готовит рекомендации по организации службы войск и расквартированию войск (сил) в мирное и воен. время и др.
Теория воинского обучения и воспитания разрабатывает формы и методы операт. и боевой подготовки, формирования у воинов высоких морально-боевых качеств, их воинского воспитания в процессе боевой подготовки, воен. службы, укрепления воинской дисциплины, слаживания подразд., частей (кораблей) и соед. в целях обеспечения их высокой боеспособности и боеготовности.
Теория вооружения разрабатывает научно обоснованные выводы и рекомендации для проведения единой военно-техн. политики в ВС.
Теория управления ВС исследует закономерности, принципы и методы работы командования (командиров, начальников), штабов и др. органов управления по поддержанию постоянной боевой готовности войск (сил), по подготовке операций и ведению боевых действий, руководству войсками (силами) при выполнении поставленных задач, а также по руководству боевой подготовкой, жизнью и дея-тельностью войск (сил) в мир. и воен. время.
Теория военной экономики и тыла ВС исследует характер, объём, способы накопления и использования материальных средств, необходимых для обеспечения деятельности ВС и ведения прогнозируемой войны, воен. аспекты перевода страны на воен. время, пути повышения устойчивости хоз.-экон. комплекса страны в ходе войны.
Теория видов и родов ВС исследует основы их подготовки и использования.
Военная история в границах предмета В.н. изу-чает историю войн, историю воен. мысли, воен. иск-ва, историю строительства ВС, вооружения и др. областей воен. дела.
В.н. также связана с обществ., естеств. и техн. науками, что приводит к выделению в них во-ен. проблематики и формированию спец. отраслей знаний, направленных на решение задач в интересах укрепления обороны страны. В области обществ. наук важное значение для ВС имеют теория воен. права, воен. психология, воен. педагогика и др. Развитие воен. проблематики в области естеств. наук привело к появлению таких военно-специальных наук, как воен. география, воен. картография, воен. геодезия, воен. топография, воен. гидрометеороло-гия, воен. навигация, воен. медицина и др. В об-ласти техн. наук выявились отрасли знаний, к-рые называют военно-техн. науками. Являясь по своей сути, как и все техн. науки, прикладными, они исследуют техн. проблемы, к-рые связаны прямо или косвенно с воен. потребностями. Сюда относят теории воен. связи, воен. радиоэлектроники, воен. кибернетики, баллистики, стрельбы, бомбометания и др. В.н. и военные разделы знаний (проблематика) др. наук могут в совокупности рассматриваться как взаимосвязанная система знаний.